Неукротимая Анжелика - Серж Голон

– Это мне кажется невероятным! Он же не мог туда пробраться. Ведь после его бегства были отданы строжайшие приказы о наблюдении за всеми входами в город. Потом обнаружение утопленника в Гассикуре и отчет Арно де Каллистера положили конец тревогам. Дело закрыли. Для очистки совести я еще порылся в архивах. Ничего, сюда относящегося, нигде не обнаружилось.

Тяжелая тишина легла между ними.

– Это все, что вам известно, Дегре?

Полицейский прошелся несколько раз по комнате прежде чем ответить:

– Нет! – Он прикусил трубку и пробормотал сквозь зубы:

– Известно…

– Что же? Скажите!

– Ну, ладно. Вот что: года три назад или чуть больше пришел ко мне один человек, священник, с глазами цвета расплавленного свинца на лице цвета церковной свечки, один из тех, кто сам едва дышит, но стремится спасти весь мир. Он хотел знать, тот ли я Дегре, который в 1661 году был назначен адвокатом на процессе графа Пейрака. Он тщетно разыскивал меня среди моих коллег во Дворце правосудия и с большим трудом узнал под мрачным обликом полицейского. Удостоверившись, что я действительно бывший адвокат Дегре, он назвал свое имя. Это был отец Антуан из ордена, созданного Венсанном де Полем. Он был тюремным священником и в этом звании провожал графа де Пейрака на костер.

В памяти Анжелики всплыл силуэт маленького священника, сидевшего, словно окоченевший кузнечик, возле углей костра.

– После множества оговорок он спросил, не знаю ли я, что стало с женой графа де Пейрака. Я отвечал, что знаю, но хотел бы прежде узнать, кто интересуется ею, женщиной, чье имя все уже забыли. Он очень смутился и сказал, что часто думал об этой несчастной, всеми покинутой женщине, молился за нее и желал бы, чтобы судьба стала к ней милосерднее. Что-то в его объяснениях звучало фальшиво. Люди моей профессии умеют различать нюансы. Однако я рассказал ему все, что знал.

– Что вы ему сказали, Дегре?

– Правду: что вы ухитрились выбраться из всех бед, вышли замуж за маркиза дю Плесси-Белльера и входите в число самых заметных и вызывающих зависть красавиц королевского двора. Как ни странно, эти новости его не обрадовали, а напротив, как будто неприятно поразили. Может быть, он испугался за вашу душу – что ее достигнет вечное проклятие, – потому что я намекнул, что вы скоро можете занять место госпожи де Монтеспан.

– О, Боже! Зачем вы это сказали ему?.. Вы просто чудовище, Дегре! – вскричала в отчаянии Анжелика.

– Но ведь дело именно так и обстояло. Ваш второй муж был тогда жив, а успех, которым вы пользовались при дворе, перевернул всю светскую хронику. Он еще спросил, что сталось с вашими сыновьями. Я сказал, что оба они здоровы и тоже чувствуют себя очень хорошо при дворе, в доме дофина. Потом, когда он собирался уходить, я спросил его, уже без обиняков: «Вы хорошо помните, наверно, эту казнь. Ведь не часто устраивают такие штуки?» Он испугался: «Что вы хотите сказать?» – «Что осужденный в последнюю минуту, так сказать, отвешивает прощальный поклон, а вы благословляете безвестный труп. Вас эта подмена, должно быть, сильно поразила?» – «Должен признаться, что в ту минуту я ее не заметил…» Я придвинулся к нему так близко, что чуть носом не задел, и спросил: «А когда же вы это заметили, святой отец?» Он стал белее своего воротника и, чтобы собраться с мыслями, пробормотал: «Я ничего не понимаю в ваших намеках». – «Да нет, понимаете. Вы знаете так же хорошо, как и я, что граф де Пейрак не погиб на костре. А больше никто теперь об этом не знает. Вам ведь не заплатили, чтобы вы хранили молчание. Вы в заговоре не участвовали. Однако вы знаете. Кто же сказал вам?..». Он продолжал делать вид, что ничего не знает, и так и ушел.

– И вы позволили ему уйти, Дегре?.. Вы не должны были отпускать его!.. Надо было заставить его говорить, пригрозить, вынудить его признаться, кто ему сказал и кто его прислал. Кто же?.. Кто?..

– И что бы от этого изменилось? Ведь вы же все равно были мадам дю Плесси-Белльер, не так ли?

Анжелика схватилась руками за голову. Дегре не рассказал бы ей об этом случае, если бы не считал его важным. Дегре предполагал то же, что и она. Что странное поведение тюремного священника, может быть, объяснялось поручением, полученным от первого мужа Анжелики. Откуда же он отправил своего гонца? Как он с ним встретился и сблизился?

– Надо отыскать этого священника. Это не должно быть трудно. Я помню, что он принадлежал к ордену…

Дегре улыбнулся.

– Из вас вышел бы хороший полицейский. Но я избавлю вас от лишних хлопот. Зовут этого священника отец Антуан. В Париже он уже давно не живет. Последние несколько лет он находится в Марселе, при каторжниках.

Анжелика просияла. Наконец она знала, куда ехать. Прежде всего она поедет в Марсель повидать этого отца Антуана. Найти его будет нетрудно. И разумеется, в конце концов, священник назовет ей имя таинственного лица, пославшего его к Дегре, чтобы осведомиться о судьбе мадам де Пейрак. Может быть, он даже знает, в каком месте находится этот неизвестный?.. Она замечталась, глаза ее светились, она закусила верхнюю губу.

Дегре иронически посматривал на нее.

– При условии, что вам будет разрешено выехать из Парижа, – завершил он тираду, которую легко можно было прочитать на ее оживленном лице.

– Дегре, неужели вы помешаете мне уехать?

– Милое дитя, мне приказано помешать вам. Разве вы не знаете, что, взявшись за дело, я держусь за него всеми зубами, как собака, хватающая преступника за одежду. Я готов предоставить вам все интересующие вас сведения, но не надейтесь, что я предоставлю вам ключ от дверей на волю.

Анжелика с отчаянной мольбой в глазах быстро повернулась к полицейскому.

– Дегре! Друг мой Дегре!

Полицейский чиновник не изменил каменного выражения своего лица.

– Я поручился за вас перед королем. Такие обязательства не берутся назад, поверьте мне.

– А вы говорите, что вы мне друг!

– В той мере, в какой я могу соблюдать приказы Его величества. Разочарование, обманутые надежды жгли Анжелику. Она ненавидела Дегре, как и прежде. Она знала, что в своей работе он упрям и скрупулезен и сумеет оградить ее непреодолимой стеной. Сыщик, ищейка, в конце концов он всегда ухитряется поймать того, за кем гонится. Тюремщик, он умеет держать в узах тех, кого поймал. От него не убежишь.

– Да как же вы могли взять на себя это гнусное поручение, зная, что речь идет обо мне? Я вам этого никогда не прощу.

– Признаюсь, я был доволен, что помешаю вам делать глупости.

– Так не вмешивайтесь же в мою жизнь! – закричала она, вне себя. – Я питаю глубочайшее отвращение к вам и людям вашего сорта. Ненавижу вас, плюю на вас, злые пройдохи, притворщики, лицемеры, жалкие лакеи, пресмыкающиеся у ног господина, который бросает вам поглодать косточку.