Охотники парящих островов - Айя Субботина

С тех пор Тобиас надежно обосновался в лагере тех, кто не желал видеть Дарта среди учеников.

Дарт по привычке последовал за Патриком в Цитадель, однако тот остановился, кивком указал на Академию.

– Разыщи наставников Тобиаса и Грума. Скажи, пусть захватят свои ученые книги и явятся в зал Малого совета.

Дарт кивнул.

– И вот еще что, – догнал его в спину негромкий окрик Патрика, – держи язык за зубами насчет сегодняшней ночи. – Помолчал и добавил: – Всей ночи.

Подобные намеки Дарт всегда принимал близко к сердцу. Что он, маленький, что ли? И в мыслях не было молоть языком.

«Но ведь клеймо!» – взбунтовался внутренний голос, принадлежавший ребенку, что никак не хотел взрослеть. Маленькая часть его самого, для которой время остановилось десять лет назад, а мир остался черно-белым, без оттенков и полутонов.

– Я понял, наставник, – уверил Патрика Дарт и с честью выдержал его пристальный взгляд.

– Иди.

Внутри Академии эхо лениво разносило приглушенные голоса. Казалось, здесь говорят даже стены – камни вечно жалуются на ноющие болячки. Несмотря на позднюю пору, занятия в аудиториях продолжались, а некоторые дисциплины вообще преподавались лишь после заката солнца. Дарт всегда думал, что Логово – единственное во всем городе место, где ночная жизнь была такой же активной, как и дневная.

На лестнице Дарта едва не сшиб Лим. Они были ровесниками, Лим появился в Тан-Хилле спустя месяц после Дарта. Было время, когда между ними завязалась настоящая мальчишечья дружба, та самая, которая случается лишь между ровесниками с одинаковыми горестями: оба сироты, оба без гроша за душой и с дырами в карманах, но с душами, полными надежды на лучшее будущее. Правда, время шло, и пока Лим из шкуры лез, чтобы выслужиться перед наставниками, Дарт без труда заработал славу занозы во всем известном месте. Лим решил, что дружба с хулиганом не пойдет на пользу его жизненным планам, о чем и объявил другу. Судьбе было угодно распорядиться по-своему: хулиган стал учеником, хоть не особенно стремился им стать, а прилежный подмастерье продолжал надраивать полы и подчищать навоз за лошадьми.

– Под ноги гляди, – сдержанно пожурил бывшего друга Дарт. Конечно, он мог и промолчать, в чем не единожды давал себе зарок, но поддался порыву. Напряжение ночи понемногу отпускало, потому и в контроле за собственными словами появилась ощутимая брешь.

Лим насупился. Взросление оставило на его лице неизгладимую печать – глубокие рытвины на щеках. Сейчас они уже не выглядели такими красными и набухшими, как год назад, но общий вид так и остался отвратным.

– Глядите-ка, кого занесло в наши края, – Лим также не упустил случая поерничать. – Пришел похвастаться обновкой?

Дарт не сразу сообразил, что речь идет о кинжале. Лишь взгляд подмастерья подсказал, в какой стороне искать. В самом деле, ведь он получил кинжал совсем недавно, хотя обычно его дарили по случаю посвящения в ученики. Но Дарт своими выходками умудрился и это событие отсрочить почти на год, а потому не больше месяца носил на поясе ножны с кинжалом. С виду ничего выдающегося, кинжал как кинжал: лезвие в две ладони длиной, ладонь поперек – рукоять, обернутая лентой свиной кожи и украшенная восьмигранным железным набалдашником. Да еще клеймо на лезвии – знак, что кинжал выкован для ученика. Впрочем, клеймо не было простой формальностью. Наложенное на него заклятье позволяло хозяину клинка наносить Проклятым особенно тяжелые ранения.

Дарт пожал плечами – все лучше, чем вступать в перепалку, венцом которой станет драка, за которую накажут его, Дарта, а Лима в который раз попросят не связываться с обормотом.

Он отошел в сторону, уступая дорогу. Фокус в том, что при желании он без труда потрепал бы зарвавшегося Лима за загривок, и тот как никто другой это понимал. Но, уступая, Дарт задевал его много больше, чем если бы, как уже случалось раньше, разукрасил синяками.

Поджатые губы Лима стали подтверждением правоты Дарта.

«Не можешь убедить дурака в том, что он дурак, – будь умнее, отойди».

За эту мудрость следовало поблагодарить наставника Тобиаса.

Поднимаясь по лестнице, Дарт чувствовал на себе ядовитый взгляд бывшего товарища и ругал себя за жалость, которую испытывал в данный момент. Все же жизнь – чертовски несправедливая штука, далеко не все получают в ней то, чего заслуживают. Как правило, положенного недополучают слабейшие – такие, как Лим. Те, кто не в состоянии сражаться, но достаточно злы, чтобы отравить своей желчью окружающих.

Тобиаса Дарт нашел в библиотеке. Среди обитателей Логова давно ходила шутка, будто толстяк попросту не рискует ложиться в постель, чтобы та, чего доброго, не треснула на смех честному народу.

Тучный наставник загородился от жизни грудами книг и старательно скрипел пером, от усердия зажав язык между зубами. Дарт дал себе зарок ни при каких обстоятельствах не вступать с толстяком в споры. Только не сегодня. Он слишком устал. И черт его знает, от чего сильнее – от физического напряжения или от терзаний насчет клейма на таинственном кубе.

– Наставник, – ученик склонился достаточно низко, но все же не в полный поклон, как обязывала субординация.

Кустистые брови Тобиаса сгрудились у переносицы, беззвучно сообщая о ярости своего хозяина, вызванной столь неуважительным отношением.

– Наставник Патрик пожелал видеть вас, – сообщил Дарт, не поднимая взгляда от пола. – Он велел прихватить с собой ученые книги.

– Вот как, – прошамкал Тобиас, однако с места не сдвинулся. – И что за срочность, позволь поинтересоваться?

– Не могу знать.

– А может, это твоя очередная выходка?

Что поделать, недоверие Дарт заслужил. Однажды, когда Тобиас в очередной раз потребовал у главного Охотника изгнать мальчишку, тот в отместку запер его в кладовой. Для этого пришлось наврать с три короба, лишь бы заставить наставника поднять свое внушительных размеров тело и спуститься в подвал. И даром что Тобиас всего пару часов провел в компании запасов капусты и крыс, – расплата не заставила себя долго ждать. Зато как он кричал и бил кулаками в запертую дверь!

«Кто сам пересолил похлебку в своей миске, пусть не ругает повара», – сказал бы на это Одноглазый Бэн и был бы абсолютно прав.

– Мне велено позвать также наставника Грума, с теми же указаниями.

В отличие от Тобиаса, у Грума не было причин опасаться выходок Дарта, и толстяка это в некоторой степени успокоило. Ковыляя, как утка, зажавшая между ног собственный живот, Тобиас выбрался из-за стола. По его лбу стекали ручейки пота, которые убегали к крыльям носа, отчего тот все время был влажным и красным.

– Он в трапезной, – бросил Тобиас, отмахиваясь от ученика.

Дарт уже было собрался покинуть общество наставника, когда тот неожиданно крякнул. Этот звук в его исполнении означал смех.

– А я смотрю, боги вняли молитвам добрых людей и сегодня отвернулись от тебя. Или это Патрик подправил твою физиономию?

– Это Молотильщик, – вкрадчиво ответил парень.

– Негоже лгать старшим. – Тобиас наставительно поднял палец-сардельку. – Я все равно узнаю правду.

– Разумеется, наставник.

Дарт не собирался вдаваться в подробности недавней охоты. Не рассказал бы о ней, даже если бы о том не напомнил Патрик.

– Ладно, свободен. – Толстяк поджал губы и резко мотнул головой из стороны в сторону. Его щеки двинулись с небольшим запозданием, а колыхались немного дольше, чем сама голова.

Дарт был рад откланяться и сбежать от Тобиаса – вдобавок ко всему, от того основательно разило кислым духом немытого тела. Сколь умен он был, столь же толст и ленив.

Грум сидел за длинным столом в окружении подмастерий и активно жестикулировал. Вооружившись двумя вилками, лучший, по мнению Дарта, мастер меча во всем Тан-Лароне демонстрировал желторотикам основы парирования при поединке двумя руками. Он двигался невероятно быстро даже сейчас, когда обстановка не располагала к демонстрации всех возможностей. Дарт всегда с замиранием сердца ждал парных тренировочных поединков с наставником Грумом, ведь после них он уносил не только синяки, царапины, а один раз – и перелом левой руки, но и нечто более значительное – бесценный опыт.

– Дарт, чего углы греешь-то?

– Не хотел прерывать вас, наставник. – На этот раз он поприветствовал наставника положенным образом, прежде чем передать просьбу Патрика. – Он просил взять книги.

Вообще Грум с книгами сочетался так же хорошо, как сочетается соленый огурец с парным молоком, однако Дарт мог припомнить множество случаев, когда наставник предпочитал компанию старого тома мечу и тренировочному чучелу. Должно быть, у него были веские на то причины.

– И неймется ему в такой час надоедать людям всякой ерундой. Я уж и поел как следует. – Грум похлопал себя по тому месту, где, как предполагалось, у него должен был находиться значительный живот.