Тайна племени Бату - Людмила Стрельникова

Как и многие деятели науки, полностью посвятившие себя постижению неизвестного, она мало верила в чувства, была решительна и деловита. Поэтому схватить мужчину за рубашку, проволочь его за собой двадцать метров и сидеть с ним на одной раскладушке для нее ничего не стоило и не вызывало ни малейшего трепета или волнения. Он же, наоборот, как малообразованная часть населения, весь был соткан из ощущений, инстинктов и последнего достижения природы — чувств. Георгий отстал от нее в своём развитии на одну кандидатскую и готовившуюся докторскую диссертацию и поэтому трепетал, как осиновый лист — мысли самые разнообразные, начиная от таких низких, как «убежать», до таких высоких как «на коленях умолять ее стать его женой», проносились в его лысеющей голове. Рука, за которую держала его Нона, нервно подрагивала, продолжая ощущать жжение. А сознание того, что он сейчас находятся всего в полутора метрах от предмета своего обожания, заставляло его сердце биться подобно набату. Жаль, что кроме него самого этот набат не слышал никто.

— Наконец, вы соизволили явиться, — металлическим голосом начала Нона своё нравоучение. — Я целую неделю торчу здесь, жду, а он дома отсиживается. А если бы дождь, гроза? Что мне здесь, душ принимать? Что-то вы нарушаете расписание посещений нашего дома.

— Я не знал, что вы хотите со мной встретиться, — робко промолвил Георгий.

— Я давно хочу знать, кто таскает чуть ли ни каждый день мне овощи?

Георгий сразу понял, что ему хотят сделать выговор, и попытался увильнуть.

— Про овощи я ничего не знаю. Я к другу хожу.

— Не отпирайтесь, — настаивала Иона тоном судьи.

— Кроме вас… — с ее губ чуть не сорвалось «некому». Но зачем унижать свое женское достоинство и признаваться, что кроме него, за ней никто не ухаживает; и она несколько изменили ход своих мыслей, подчеркнув, примитивность его мышления и не уронив своего достоинства: — … никто не мог додуматься дарить девушке овощи. Ваша фантазия очень приземлена.

Георгий тоже решил не сдаваться. Такая формулировка его немного обидела.

— Сейчас, между прочим, в век техники и прогресса каждый сознательней человек должен помнить, что букеты — это вредительство, это гибель для цветов, — делая ударение на слове «сознательность», заявил он. — На клумбе они дольше будут нас радовать. А овощи сам Бог велел рвать.

— Да? — озадаченно переспросила Нона, не зная, что ответить, и дальше заговорила не очень уверенно: — Признайтесь, те овощи, что мы находили у себя во дворе, принесли вы?

— Нет, — твердо заявил Георгий, — и не думал.

— А почему вы тогда защищаете овощевода?

— Должен же у человека быть адвокат.

Наступила пауза: Нона не знала, какими доводами оперировать далее, чтобы уличить его в содеянном.

— Но почему тогда вы оказались сегодня у нас в саду и убегали от меня, как трусливый заяц? — Наконец, нашла она подходящий вопрос для продолжения допроса. — Вы, наверно, принесли свёклу или морковь.

— Нет, как раз наоборот — я собирался нарвать ваших яблок, но вы мне помешали, — постепенно смелея, отпарировал он. — Моя мама их обожает.

— Как? У своих знакомых? — удивилась Иона. — Андрей же ваш лучший друг!

— У друзей как раз лучше всего воровать, — уже уверенно врал Георгий. — Всё известно, где что растет, и никто на тебя не подумает. А ориентируешься в чужом саду, как у себя дома!

Нона встала.

— Раз такое дело — прошу вас закрыть калитку с обратной стороны. С завтрашнего дня мой брат будет приносить вам свежие яблоки.

— Спасибо за заботу, — Георгий с иронией раскланялся и гордо удалился.

На следующий день он появился во дворе снова и уже воткрытую.

— Здравствуйте, — поздоровался Георгий.

Нона, не отвечая, прищурилась, всем своим видом говоря: «И ты еще смеешь являться!»

— Пришёл пригласить вас прогуляться со мной, — неожиданно предложил он. — Сегодня на стадионе межгородские соревнования, можно посмотреть.

— Во-первых, — поучительным тоном начала Нона, — я предпочитаю участвовать в спортивных играх, а не любоваться ими. И, во-вторых, я люблю ходить с огненными мужчинами.

— Это вы насчет цвета моих волос? — поинтересовался Георгий.

— Да, относительно того, что от них осталось, — произнесла она и со вздохом добавила: — Лысина, к сожалению, у всех одного цвета. Слава богу, по вашим остаткам можно еще понять, что вы брюнет.

Георгий повернулся и молча удалился.

— Что ты порядочного человека обижаешь? — возмутился Андрей и пригрозил: — Останешься старой девой — это точно, если не извинишься перед ним.

Но на следующий день в то же самое время Георгий вновь появился у них во дворе. Первой встретила его мать и удивленно остановилась.

— Что это с тобой, не желтуха ли? Ты весь жёлтый.

— Я, Алла Алексеевна, покрасился. Ноночка сказала, что обожает рыжих. А чего не сделаешь ради каприза девушки?

Мать покачала головой.

— Не цветом надо девушку брать, а настойчивостью. Будь поэнергичней. И потом, ты мало у нас бываешь. Надо, чтобы она привыкла к тебе, как к мебели. Вот стоит шкаф в комнате, не замечаешь его, а вынесешь и чувствуешь — пусто стало, чего-то не хватает.

— Ясно, Алла Алексеевна. Благодарю за совет. Нона у себя?

— Да, проходи в комнату.

Нона как обычно сидела за письменным столом, заваленным книгами, и делала какие-то выписки.

— Добрый вечер, — Георгий остановился у порога.

Девушка оторвалась от конспекта и несколько секунд пристально созерцала своего поклонника, стоявшего с невозмутимым видом у порога, пока его изучали.

— Знаете ли, проанализировав вашу внешность, прихожу к выводу, что синие волосы подошли бы больше к вашим синим глазам.

Георгий круто, по-солдатски развернулся, намереваясь уйти, но Нона окликнула его.

— Минуточку! Подождите.

Она сходила на кухню и вернулась с корзиной яблок.

— Захватите для вашей мамы.

— Благодарю. Но чем носить яблоки, лучше я буду присылать сюда маму. Пусть ест прямо с дерева свеженькие, а то пока до дома донесешь, витамины выветрятся.

Два дня Георгий не показывался, на третий появился в довольно странном виде: волосы, обрамляющие лицо, отливали чернильной синевой, сочетаясь с синими глазами, синей рубашкой и синими брюками. Гармония была полная.

Мать при виде его только всплеснула руками, Нона удивленно приподняла брови, не ожидая подобной самоотверженности.

Довольный произведенным эффектом, Георгий как ни в чём ни бывало прошел к письменному столу и сел рядом, поинтересовавшись:

— Над чем работаем?