Анжелика - SilverVolf

красиво. Понимаешь ли, я люблю красоту. Очень люблю рассматривать всяких тетенек, и, в особенности, девочек голышом. Помнишь же, мы с тобой смотрели гэдээровский шеститомник 76-го года, тебе ведь нравилось. Ну покажи письку, Анжа, растопырь губки, что тебе сто́ит?

Девочка вздохнула. Опять нужно уступать этим домогательствам! Слегка присела, расставила ножки и, взявшись пальчиками за миниатюрные губки, приоткрыла их. Совсем чуть-чуть.

Там было розово. У Ленки было как-то желто.

Сев на корточки, я стал изучать строение девочкиных гениталий. Это было, честно скажу вам, интересней теоретических занятий с помощью атласа (даже если допустить, что он напечатан за границей в отличном качестве). А запах! Пи́зды взрослых так называемых женщин пахнут совсем не так. Скорее, неважно даже, как они пахнут, а дело в том, что миниатюрная пися девятелетней девочки в принципе не пахнет никак. То есть пахнет… чистотой. Не объяснить. Это что-то вроде тщательно отмытого винограда — вроде пахнет, а вроде и нет. Мне, впрочем, судить очень сложно, ибо я с рождения чувства обоняния лишен. А заодно, кстати, и чувства вкуса, ибо вкус без обоняния — ничто.

Ветер, становясь прохладным, вносил уже некоторый дискомфорт, пора было закругляться. Да и наше затянувшееся отсутствие могло вызвать подозрения. Но я не мог оторваться от созерцания так называемой детской пизденки.

Позже, анализируя увиденное и сравнивая его с невероятно огромными, попросту гигантскими вагинами любящих меня женщин (их было попросту, пардон, до хуя, но любить по большому счету они предпочитали не меня; мне же только доставались лживые слова о нежных, бля, чувствах), я неоднократно задумывался о том, как же мы обкрадываем себя. Ведь пока мы молоды? юны? пребываем в детстве? нам никто не запрещает наслаждаться противоположным полом. Это потом вступают в силу всяческие ограничения, законы, идиотская мораль и прочее, придуманное этими орангутанами, напялившими пиджак и галстук.

В общем, я любовался. Строение этих нежных губок ничем не уступало творениям великих мастеров конца пятнадцатого — начала шестнадцатого веков; эх, пипка ты моя итальянская. Поразили размерчики клиторка. Он был попросту точеным, миниатюрным, как может быть только похотничок второклассницы. Но, как я узнал потом, сей предмет был весьма немаловажной вещью в обиходе современной женщинки, визгливого подобия таксы, страстно виляющей хвостом.

ПРИЛОЖЕНИЕ 4

Вход тогда на детский сеанс стоил десять копеек.

Это был уникальный кинотеатр.

Ленка грызла сухари, а я, запустив руку ей под платье (она сидела справа), трогал ее так, как нравилось мне, не ей. Анжелика сидела еще правее и, видимо, думала, что да к чему. Зал был разделен ассиметрично проходом, вот эта древняя планировка: три слева, шесть справа.

Там показывали хорошее кино. Помню фабулу: чуваки пытались построить вертолет с педальным приводом. Зашло, как говорят теперь.

Потом мы, скинув тапки, хохоча, бегали друг за другом, как идиоты. Помню, шел дождь. Я прижался к Ленке, притянул ее бедра к своим, — да, весьма было приятно, не то чтобы потискать девочку восьмилетнюю, а попросту прижать ее к себе. Было очень хорошо, притиснувшись к попе девочки, потихоньку спустить. Чего я тогда не понял. Да и Ленка тоже.

ПРИЛОЖЕНИЕ 5

Я любил наблюдать, как Анжелика сикает. Ей это тоже явно нравилось. Как еще можно объяснить сюжет следующей истории: застыдившись (как мне показалось тогда — теперь-то я понимаю, что это была игра), подруга временно перестала показывать мне письку. В течении нескольких дней я был весьма расстороен, потеря этой красоты была нерадостна. А я ведь знал, что́ там у нее под платьем. Такие сладенькие милые миниатюрные губки.

Как-то раз Анжелика отправилась в туалет. Это было типичное курортное деревянное строение, не вдохновляющее, мягко говоря, дизайном. Я выждал некоторое время, сделал, так сказать, лаг, затем прошествовал в том же направлении, якобы находился не при делах. Девочка, справляя нуждишку, не закрыла дверь (когда я позже спросил ее, почему она так сделала, Анжелика промотивировала свой поступок тем, что ей не нравился запах), и сев боком, а не прямо, пустила золотистую струйку мочи. «Ай», — сказала.

Это была, конечно же, провокация.

Так она понимала эротику.

ПРИЛОЖЕНИЕ 6

Мы забрались в раздевалку втроем (у меня возникла весьма оригинальная идея, что нужно не просто войти в нее, а подползти, ориентируясь по направлениям юг — восток — север. На западе не было никого, так что мне пришлось сделать какой-то фетиш — воткнул веточку засохшего растения.)

Мы забрались в металлическую раздевалку (краска давно облупилась) и тут же спустили трусы до колен.

Ленка тут же начала теребить курок. Как же ей было в самый раз, ее не насиловали всеми этими «Пионерскими зорьками» и прочими проблемами суровых северных ленинградских людей. Она просто там жила, в своем Краснодарском крае, подрачивая потихоньку и почему-то в некоторой степени завидовала нам. Север, как говорится, Север, а Юг… Или как там у классика?

Запад есть Запад, Восток есть Восток, и им никогда… Есть другие варианты.

Ленке, конечно, все это было до пизды (в глубоком смысле). Все бы не так уж и плохо, но она тогда не понимала еще, что такое пизда. То есть попросту не придавала данному вопросу значения. А это было в некоторой степени даже интересно.

Писька у нее была замечательная, я думаю, просто шедевр; сэр Киплинг слегка отдыхает.

ПРИЛОЖЕНИЕ 7

Сейчас я расскажу вам совсем уж фантастическую историю. Хотите, считайте меня Хоттабычем, выдирающим волосок из бороды, хотите, считайте недобросовестным топтателем батонов. История весьма извращенческая и, предупреждаю, людям относительно правильного миропорядка (или его схемы в голове) читать следующего не нужно. Предупредил вас.

Так вот, был, так сказать, еще один сеанс. Это произошло на одном из курортов.