Дания - Ольга Обухова

Датский язык возник из рун, о которых писал еще Тацит. В переводе с древнескандинавского «руна» – это «тайна», «тайное знание». Дело в том, что сама передача слов и мыслей какими-то знаками казалась древним датчанам по меньшей мере волшебством, а их жрецы, которые единственные только и умели это делать, использовали руны и для своих магических заклинаний, и для предсказания судьбы, и для наложения заклятий. Рунический алфавит состоял из 24 знаков. Каждая руна наряду с фонетическим значением имела название и символическое содержание, соответствующее названию руны. Это давало возможность использовать руны и как знаки буквенного письма, и в магических целях. В современном же датском алфавите – 29 букв. И никакой магии.

При всей экзотичности датского языка для русского слуха в нем тем не менее с удивлением обнаруживаешь слова, звучащие очень похоже на наши – и обозначающие те же самые понятия! Лингвисты, впрочем, объясняют это просто – дело в том, что в каждом европейском языке существует своеобразная основа, доставшаяся в наследство от праязыка санскрита, из которого, собственно, и произошли изначально все наши языки. Неудивительно поэтому, что датское «сестер» так похоже на английское «систер» и, соответственно, на русское «сестра», «сын» по-датски – это «сён», «свинья» – «свин», «стоять» – «ста», а «три» – это «тре».

Датский язык сохранил и зримые следы тех тесных связей, которые существовали когда-то между Данией викингов и Древней Русью. О том, насколько эти связи были реальными и тесными, судите сами: Вальдемар I Великий, чье правление – с 1157-го по 1182 г. – вошло в историю Дании как «блестящее», был внуком русского князя Мстислава, более того, он и родился в России, и само его имя Вальдемар – это на самом деле переделанное русское «Владимир». Благодаря этому датский язык пополнился целым рядом чисто русских слов. Так, «купить» в датском языке стало «кёбе», «плуг» превратился в датский «плов», «столб» произносится как «столпе», «толмач» превратился в датский «толк», то есть «переводчик», а слово «торг», обозначавшее в древнерусском людное место, где происходит торговля, стал датским «торв», которое переводится и как «торговая площадь», и как «ярмарка» и присутствует в названиях многих улиц и площадей датских городов. Как это ни смешно, датчане позаимствовали у нас и наши ругательства – их «дрог» и есть наш «дурак». Со времен Вальдемара Великого их пограничники охраняют «грэнсе» – «границу». Русская «сабля» стала датской «сабел», а покрывающий коня «чепрак» – «щаберак». «Чижик» по-датски стал «сискен». Ну а в наше время датчане больше всего любят заимствовать из русского женские имена. «Нина», «Надя», «Даша» давно вошли в датский обиход. Бесспорным же лидером по популярности является, конечно, «Катя». В 2004 году, например, Катей стала каждая пятая из родившихся тогда девочек.

Золотая чаша викингов с ручкой в виде лошадиной головы

Впрочем, и тот, кто знает английский, тоже сможет встретить в датском множество знакомых слов. Это и finger – «палец», и hus – «дом» (в английском – house), и brоd – «хлеб» (английский bread), и grоn – «зеленый» (английский green), и se – «видеть» (по-английски – see), и strejke – «забастовка» (английская strike).

Точно так же не растеряются в датской речи и немецкоговорящие: как и в нижненемецком, borger здесь «гражданин», mur – «стена», handel – «торговля», arbejde – «работа», krig – «война», kunst – «искусство», frygt – «страх», magt – «сила», smuk – «красивый», rund – «круглый», rabe – «кричать», soldat – «солдат», kanon – «пушка», gevaer – «ружье», luft – «воздух», billig – «дешевый», hurtig – «быстрый».

Наконец, в датском прослеживается и значительное французское влияние – особенно в области военных терминов, ведь не зря в датской армии служило много французов офицеров. Это и officer – «офицер», и garde – «гвардия», pistol – «пистолет», arme – «армия», bagage – «багаж», naiv – «наивный»

Несмотря на то что по-датски в Дании говорит всего-то немногим более 5 млн человек, в нем тоже существуют разные диалекты. На диалектах говорит преимущественно сельское население в различных частях Дании. Многочисленные датские диалекты делятся на три основные группы: а) ютландские (северо-восточные и юго-западные); б) островные (зеландский, фюнский); в) борнхольмский; г) сконский – на юге Швеции. Эти диалекты имеют свои фонетические, грамматические и лексические особенности, отличающие их, с одной стороны, друг от друга, а с другой стороны, от литературного языка – от языковой нормы. В диалектах имеется много слов, отсутствующих в лексике литературного языка. Своеобразным диалектом считается и копенгагенский говор, на котором изьясняется почти полтора миллиона жителей датской столицы и ее пригородов.

Датский балет

Датский балет давно уже стал такой же яркой визитной карточкой страны, как замок Гамлета или ее пиво. Впрочем, как это часто бывает в подобных случаях, основателем этого культурного феномена оказался иностранец: француз Август Бурнонвиль. Именно он принес подлинное всемирное признание датскому балету. Ни до Бурнонвиля, ни после него датский балет не знал столь стремительных взлетов. Бурнонвиль приехал в Копенгаген после того, как получил блестящее хореографическое образование в Париже и в течение двух лет танцевал в «Гранд-Опера». В 1830 г. уже в Копенгагене он становится не только первым танцовщиком здешнего театра, но и назначается руководителем датского балета и главным педагогом балетной школы. В этой роли Бурнонвиль стремится в первую очередь создать хорошую полноценную труппу, обогатить существующий репертуар театра. Это благодаря его усилиям слава не покидает и современный датский Королевский балет – один из наиболее известных балетных коллективов в Европе.

Артисты Датского королевского балета Хейди Риом и Ллойда Риггинса исполняют сцену из балета Августа Бурнонвиля «Сильфида»

«Датский балет – это сказка», – утверждают сами датчане. Что ж, в этом есть доля истины, и даже большая, чем подозревают иные произносящие это. Ведь у истоков датского балета стоял и… великий сказочник Ганс Христиан Андерсен. Да-да, здесь нет никакой ошибки – будущий маститый писатель впервые приехал в Копенгаген осенью 1819 г. именно для того, чтобы испробовать свои способности на поприще балетного творчества. Четырнадцатилетний юноша добивается консультации у авторитетных специалистов танца, а через некоторое время его имя появляется уже на афише балетного спектакля. Спектакль «Армида» был поставлен Даленом, педагогом школы придворного театра. Под его-то опекой Андерсен и постигал секреты балетного мастерства.

Юноша мечтал о карьере танцовщика… И вот он у ее истоков – объявлена первая роль. Не беда, что она обозначена в афише как роль одного из восьми троллей. Ведь это был дебют! Но этому событию не суждено было иметь продолжения. В таком контексте имя Андерсена никогда больше не встретится нам. Однако с историей датского балета оно связано неразрывно.

Через всю жизнь великий датский сказочник пронесет свою любовь к балетному творчеству. Он не только станет посещать спектакли, но своим жизненным опытом окажет плодотворное влияние на развитие балета в Дании. Андерсена и Бурнонвиля будет много лет связывать крепкая дружба.

Родившись в один год, они не встретятся в Копенгагене, когда туда приедет Андерсен: в то время Бурнонвиль в сопровождении отца отправится в Париж учиться искусству танца.

Русалочка

Их пути пересекутся лишь в 1830-е гг., когда Андерсен уже совершит увлекательное путешествие в Италию и, находясь в плену своих вдохновенных впечатлений, склонит к «итальянским» темам Бурнонвиля. И тот, также влюбленный в Италию, поставит прекрасные балеты – «Неаполь», одну из своих главных работ, и позже «Праздник цветов в Дженцано». Бурнонвиль возглавлял тогда датский балет, он был не только исполнителем первых партий, но и осуществлял режиссуру спектаклей, и хотя слава к нему пришла веком позже, чем к Андерсену, вместе с ним и их современниками – философом Кьеркегором, скульптором Торвальдсеном и другими выдающимися датчанами – они, объединенные любовью к профессии, страстью к путешествиям, стремлением много и изобретательно работать, вписали свои золотые страницы в историю датской культуры. Балет «Неаполь», премьера которого состоялась в Копенгагене в 1842 г. и которому суждена была долгая жизнь, – наиболее прославленная из всех постановок Бурнонвиля стал самым любимым спектаклем Андерсена.

Именно Бурнонвиль открыл балерину, послужившую прототипом и моделью, по которой лепилась знаменитая «Русалочка» на набережной Копенгагена, ставшую примой Королевского театра, Элен Прис, особенно прославившуюся в этой роли.