Срочно в номер (сборник) - Светлана Алешина

– Только теряем время, – согласилась Маринка. – И кстати! Мы еще на рынке купим кофе для редакции! Убиваем заодно двух зайцев, так сказать, одним выстрелом… из летающей тарелки.

– А ты собираешься идти? – Я сама еще не думала об этом, но мысль была хорошая.

– Конечно, я тебя одну не пущу! – Маринка сильно закачала головой. – Ты же все на свете перепутаешь!

А я вот как раз не хотела с собою брать Маринку именно по причине того, что все перепутает она, но промолчала. Жизнь уже научила меня, что с Маринкой лучше не спорить – себе дороже выходит, и мозги жалко. После Маринкиных выкриков они у меня остаются надолго загруженными, а чистку диска не произведешь. Билл Гейтс еще не придумал такой фенечки.

Я заказала Маринке кофе и пригласила весь личный состав к себе на совещание. Нужно было обсудить предстоящую операцию и разработать стратегический план – не каждый же день приходится брать иностранного шпиона с поличным.

– Ты думаешь, стоит такую информацию делать достоянием… – с сомнением произнесла Маринка, но я ее недослушала. Тоже мне, опасается, что это известие разойдется по коллективу! Я поспорила сама с собою на щелбан, что все, вплоть до Ромки, уже будут знать, о чем пойдет речь. Так оно и получилось.

Сергей Иванович пришел, испытующе поглядывая на меня, но молчал, садясь за кофейный столик. Виктор промолчал, потому что иначе жить не умел, а вот Ромка, тараща круглые от нетерпеливого ожидания глаза, вошел и, запинаясь, по секрету доложил мне:

– А входную дверь я на всякий случай запер… и «Русское Радио» включил погромче.

– А это еще зачем? – не поняла я.

– Ну как же, – Ромка оглянулся к Маринке за поддержкой, – ну чтоб, значит, не подслушали!

– Что-то ты там, Марина, про информацию-то говорила? – улыбнулась я, но обозлившаяся на замечание Маринка только буркнула:

– Сама же отказалась, – и принялась разливать кофе.

Вопрос с завтрашним уловлением импортного шпиона с поличным был решен после спокойных и подробных обсуждений. Порешили выехать на операцию всем составом редакции и взять с собою не только видеокамеру, но и фотоаппарат – «чтоб кадров было побольше», как понимающе сказал Ромка. Дело намечалось необычное, внешне даже почти опереточное, поэтому и подошли к нему весело, но подробно.

После окончания рабочего дня мы вышли вместе с Маринкой и направились к моей «Ладушке». Мир был водворен: я призналась, что немного неудачно пошутила, а Маринка расхвалила мой костюм, но она начала первой – какие могут быть счеты между подругами?

Я зажала под мышкой сумочку, второй рукой вцепилась в Маринку, чтобы не оступиться и не попасть в лужу.

Справа от входа в редакционное здание стоял молодой человек в короткой куртке и черной вязаной шапочке. Когда мы почти поравнялись с ним, он повернулся к нам лицом и с задумчивым видом осмотрел сперва меня, а потом Маринку. Мне показалось, что думал он совсем не о двух замечательных девушках, сейчас проходящих мимо него, а о чем-то своем.

Маринка, как всегда не желающая пропускать ничьего внимания, пусть даже и равнодушного, подняла голову и заговорила нарочито громко и вызывающе:

– О-оль! А завтра мы все встречаемся прямо там?

Хоть это и обсуждалось уже не один раз и не два, я терпеливо ответила невпопад:

– Да-да, не без этого.

Поправляя под мышкой свою сумочку, я отпустила Маринку и нащупала в кармане ключ от машины.

– Что ты там ищешь? – спросила Маринка. – Документы взяла с собою?

– Да-да, – все так же терпеливо ответила я, понимая, что Маринке нужно отыграть свою роль для этого мальчика, который еще неизвестно кого или чего ждет, может быть, просто размышляет, можно ли сходить по-маленькому за углом нашего здания.

Но Маринке же этого не объяснишь – ей важно произвести впечатление, и неважно на кого и почти неважно как, лишь бы оказаться в центре внимания. Или как минимум на периферии того же самого внимания, что тоже неплохо, если подумать.

Молодой человек, как только мы с ним поравнялись, сделал шаг в нашу сторону и вдруг, резко дернувшись вперед, выхватил у меня мою сумочку, оттолкнул меня так, что я едва не села на землю, и бросился бежать прочь, прыгая по лужам.

– Ах, – только и успела крикнуть я, а Маринка так вообще только рот открыла и замерла, как городничий в финальной сцене «Ревизора».

Я беспомощно оглянулась назад. Появившийся из центрального выхода Ромка приоткрыл рот, чтобы спросить, что происходит, как мы с Маринкой обе крикнули ему:

– Сумку украл! – и показали руками на убегавшего со всех ног парня.

Ромка, не закрывая рта, рванул вслед за ним.

Разумеется, не догнал. Когда я уже садилась в машину, он примчался обратно весь красный, потный и, задыхаясь, начал рассказывать, как он быстро и хитро догонял этого вора, у того машина стояла за углом – уехал, да еще и грязью Ромку окатил.

Мы с Маринкой поморщились, поохали, почистили Ромке брюки и сказали ему спасибо. Старался все-таки мальчуган, не его вина, что у машины четыре колеса, а у него две ноги и раззява начальница.

– Вы уж больше одна не ходите, Ольга Юрьевна, – сказал он, и я честно пообещала, что, как только он вырастет, отдам его на курсы телохранителей.

– Мне бы лучше в хакеры, я бы там больше пользы принес, – шмыгнул носом продвинутый представитель нового поколения и, ссутулившись, полез ко мне в «Ладу».

Сергей Иванович с Виктором появились несколькими минутами позже – они задержались в фотолаборатории. Я уступила Виктору место водителя, и мы все поехали ко мне домой. Завтра намечалась сложная операция, и если все-таки Кислицын окажется прав, то мне не хотелось распылять силы. Единогласно было решено остаться на ночь у меня, чтобы еще разок все обсудить и утром выехать вместе.

Уже дома, готовя ужин на всю компанию, я вдруг подумала, что неплохо было бы обеспечить себе юридическое прикрытие на случай каких-нибудь неожиданностей. И решилась вызвать Фимочку на срочную консультацию, отказавшись по телефону объяснять ему причину.

Фима примчался как раз к ужину. Рассчитывая и на него, я оставила ему порцию картошки по-французски – великолепная вещь, если не ошибиться с сыром!

Фима вооружился вилкой и ножом, словно только что слетел с великосветского раута у германского консула, и, страшно сморщившись, начал мне выговаривать и нудеть, что и он человек современный, и супруга его дама достаточно продвинутая, но…

– …Но на ночь глядя, Оленька, вызывая меня на консультацию, можно же было все это проговорить по телефону ну хотя бы вашему замечательному Сергею Ивановичу, а? Голос мужской, солидный, и даже через трубку ясно, что он джентльмен положительный и непьющий. Зачем давать возможность людям плохо обо мне думать?

– Будто твоя жена и впрямь ничего не подумала бы криминального! Это ты плохо о ней думаешь, Фима! – возразила я.

– Я о ней думаю не плохо, а правильно, мечта моя. Все дело во времени! Во вре-ме-ни! Там добавочки не найдется для голодной юриспруденции?

– Увы, – вздохнула я, – ты слишком долго ехал. Кофе будешь?

– Два раза! – жизнерадостно согласился Фима.

Маринка подала Фиме кофе в большом бокале, а я спросила, о каком времени он говорит.

– Да очень же все просто! – Фима счастливо улыбнулся и обвел взглядом аудиторию, убеждаясь, что его все слушают. Без этого убеждения он много терял в своем красноречии.

– Все элементарно, Оленька. Время – важнейший фактор! Если бы мне позвонил господин Кряжимский, – Фима достойно кивнул Сергею Ивановичу, – супруга моя сначала бы подумала, что вызов происходит на самом деле по делу, пардон за тавтологию, и протерпела с полчасика бы или даже с часик. Потом она стала бы думать, что же это за дело такое может быть на ночь глядя? На это ушло бы еще как минимум полчаса. Потом она начала бы возмущаться и нервничать, постоянно отвлекаясь при этом на ребенка. Мой сын без папы постоянно начинает качать права, и с ним договориться сложно. Все это заняло бы минимум час! Итого: имеем два часа форы. Два часа! – Фима победно помешивал ложечкой в бокале, продолжая:

– Только через два часа она допустила бы мысль, что позвонивший мужчина, возможно, послужил ширмой для скрывающейся у него за спиной женщины! Она стала бы нервничать на эту тему, все-таки будучи неуверенной в том, что была женщина! Эта не уверенность дала бы мне еще один час, а потом бы и я появился как ни в чем не бывало. И она наехала бы на меня, пытаясь взять на испуг, ожидая, что я расколюсь, но я, – тут Фима выпятил грудь и задрал подбородок, – но я бы стоял на своем, как стойкий оловянный солдатик, и все пошло бы своим чередом: чай, ванна, телик, спать. А что мы имеем сейчас? А сейчас мы имеем, что она уже сразу знает, что мне позвонила женщина, она в этом уверена и с полной определенностью нервничает на эту тему! Получается, что твой опрометчивый звонок украл у моей жены три часа неопределенности и сразу же дал неприятную определенность, вот! А это же мои нервы, мои испытания и мой сухой паек, потому что моя супруга – дама впечатлительная!