Стихотворения и поэмы в 2-х томах. Т. II - Вадим Андреев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Не справляйся у нежности — нежность…»
Не справляйся у нежности — нежностьРазучилась внимательно житьИ подругу свою — безнадежность —Не умеет беречь и любить.
Все рассказано, все достоверно,Все испытано, обречено, —И качается маятник мерно,Только гири сползают на дно.
«Туманом и звездами пахнет огромное поле…»
Туманом и звездами пахнет огромное поле.Я вижу — вливается в окна разбуженный сад,И сердце, расставшись с землею, летит в ореолеСияющих роз в небеса, где растаял закат.
Все кружится в мире прозрачном и нежном, как воздух,На крыльях стеклянных парит надо мной тишина.Зачем же обманчив и сердцу не радостен отдыхСлетевшего белою птицей бесплотного сна?
Мне больно встречаться с тобою вдвоем, мирозданье.Мне дымно и душно в телесной твоей чистоте.Я жду, что наступит суровая ночь расставаньяИ сердце растает, как черная тень, в пустоте.
1931«Кто умертвит прикосновенье духа?..»
Кто умертвит прикосновенье духа?Оно проникновенно и светло,Как Божья речь, неясная для слуха,Сквозь холод возродившая тепло.
И, выйдя в путь — осеннею дорогой, —Сквозь лед и стужу осязаю я,Как сердце бьется сладкою тревогой,
Как обновленная цветет земля.
1933Стихи к дочери (1–3)
1. «Эту легчайшую тяжесть…»
Эту легчайшую тяжесть,Эту тягчайшую нежностьНе спутаешь с жизнью, ни дажеС тобой, голубая безбрежность.
На руках у меня засыпаетВсе сиянье, вся радость вселенной.Тайна, как ночь расцветаетРозою — в мире нетленной.
Слова, опускаясь росою,Дрожат и сияют, и сноваПервобытной своей глубиноюНаполняется каждое слово.
2. «Когда моя бессмертная душа…»[7]
Когда моя бессмертная душаМогильный приподнимет камень,Воскреснет, райским воздухом дыша,Для смертных глаз незримый пламень.
Лишенный прежнего обличья, вновьЗнакомый мир я не узнаю —Бесплотная забьется в сердце кровь,Мирские голоса растают.
Но там, где нет земных и темных снов,Откуда нету возвращенья,Твой легкий голос, время поборов,Пронзит бесплотное цветенье.
Тебя узнав, тебе откликнусь я —Душа с душой неразлучимы!И будут нам внимать, любовь моя,Забыв о небе, — херувимы.
3. «Летел, кружась, и падал серый снег…»
Летел, кружась, и падал серый снег,В морщинах глины таял, исчезая.Усталый день искал с утра ночлег,Не находя и отдыха не зная.
Ладонью ты погладила стеклоИ зримый мир, смеясь, околдовала.Огромное Господнее крылоНад слабыми плечами просияло.
Цветет твоя волшебная рука —Пять лепестков, и розовых и нежных,Раздвинули сырые облакаИ желтый мрак кружений дымно-снежных.
1933Леила(1–5)
1. «Хариты, Делия, Лейла…»
Хариты, Делия, Леила,Бессонница и снежные поля.Еще последний круг не завершилаДавным-давно уставшая земля.
Я жду вас здесь, парижской ночью.Русалкой у воды поет трамвай.По черной лестнице ползет рабочий:Он починяет двери в старый рай.
Хариты, Делия, Леила.Густеет в жилах кровь. Горит звезда.Земля последний круг не завершила.Лейла, милый друг, сюда, сюда!
2. «Леила, столетние звезды разлуки…»
Леила, столетние звезды разлукиНа черных ресницах дрожат и сияют.Твои, точно воздух, прозрачные рукиОгромную ночь, как сестру, обнимают.
Парижское небо ползет по бульварам,И в тусклых купается лужах луна.Все в мире бесцельно, не вовремя, даром,И жизнь, даже ты, — вот никак не слышна.
И голос, прозрачный, как ветер над морем,Как в небе холодном ночные светила,И сердце твое, освещенное горем, —Слетают — сквозь время, сквозь небо— Леила —
3. «Мимо, земной не коснувшись орбиты…»
Мимо, земной не коснувшись орбиты,Нежной кометою падая в мрак,В грозные щели ночного гранита,В музыку, друг мой, Леила — мой враг.
Пушкинский воздух не нашего мира.Страшно дышать мне, и жить мне невмочь.Снова молчит беспощадная лира.Лед. Первобытные звезды и ночь.
Сияя, покинула время — Леила.Падает каменный свет. Тишина.Сердце, не наши на небе светила,Сердце, не наша над миром весна.
4. «Распадается жизнь, и пространство сгорает дотла…»
Распадается жизнь, и пространство сгорает дотла,И время становится твердым, как камень,И в небе сияют два узких, два орлих крыла,И ветхое сердце трепещет, как знамя.
О, замертво вынесли солнце, и огненный воздухВ холодную впадину льется, густея.Бесцельная нежность! Давно догоревшие звезды,Всемирные звезды — Леила, Лилея.
Шарманка — вчерашняя музыка мира поет,И горькая кровь пробегает по жилам.Меня и тебя семикрылая лира зовет,Семиструнная гибель свободы — Леила
5. «Как вечером последний, желтый свет…»
Как вечером последний, желтый свет,Летящий к нам, в слепые стекла окон,Как тень от радости, которой нет,Как облако, парящее высоко,Как белый звук, плывущий в тишине,Как все, что в мире молодо и тленно,И ты, и я, поверь, Леила, мне,Как этот снег, — растаем мы мгновенно.
1932, 1934Стихи к матери (1–3)[8]
1. «Что тебе я могу рассказать…»
Что тебе я могу рассказать,Как твое завлеку я вниманье,И какими словами возможно унятьРазделившее нас навсегда расстоянье?
Человеческим мыслям уделПо земле белым паром стелиться,И слова, точно стая пернатая стрел,Чуть взлетят, как обратно должны возвратиться.
Я не знаю, какою земляПредставляется сердцу — оттуда,Но к тебе, но в твои золотые края,Плача, просится жизни бескрылое чудо.
19292. «Возьми меня, и кровь мою, и сон…»
Возьми меня, и кровь мою, и сон,И беспощадный желтый небосклон,
И облака, и сердце, и звезду,Сиявшую в эфире и бреду,
Скупое бормотанье отчих лир,Весь осязаемый любовью мир —
И там в неуязвимой вышине —Верни тебя земную — мне.
3. «Остывает душа, отцветают цветы…»
Остывает душа, отцветают цветы —Никогда не придешь, не приблизишься ты.
Никогда, да, я знаю, что нет, никогдаЧеловеком не станет родная звезда.
В темно-огненном небе не мне по путиЗа тобой и с тобою ночами идти,
И не мне сквозь пространство и время и светУдержать ускользающий ангельский след
Белых крыльев твоих, нежных веющих кос,Улетевших из мира юдоли и слез.
1932«Достоверней, чем ночь, чем весна…»[9]
