Агент силовой разведки - Михаил Нестеров

Убийца отделился от стены, шагнул за спину Леониду Аболтыню, вышедшему из лифта, и нажал на спусковой крючок пистолета. Аболтынь упал на бок, попытался встать, но убийца добил его выстрелом в голову. Бросив пистолет ему на грудь, он, засунув руки в карманы куртки, вышел из подъезда.

Москва

Виктор Лугано выглянул в окно своей квартиры на Патриарших в тот момент, когда в его «девятку» садился незнакомец в короткой черной куртке. Был ли он профессиональным угонщиком, справившимся с замком и сигнализацией за считанные секунды, или же новичком, провозившимся с машиной полночи, было неважно: Лугано устраивал любой вариант. Угонщик не сможет включить передачу: коробка была защищена кустарным приспособлением блокировки, против которых пасуют большинство профессионалов.

И все же Виктор поспешил, бросив под нос: «Береженого Бог бережет». Он взял со стола модную, от Армани, сумочку с ремешком и перекинул через плечо, расстегнув на ней молнию, вынул ключи от квартиры...

Валерий Жученко отвлекся лишь на минуту: только добежал до киоска – купить сигарет и вернулся обратно. И только устроившись за рулем оперативной машины, выругался: клиент уже сел в свою новенькую тачку. Впрочем, Жученко тут же расслабился – он ничего не потерял, самое интересное впереди. Валерий мысленно поторопил пожилую пару – слишком близко она находилась от напичканной тротилом «девятки».

Адскую машинку техник установил, сказав ключевое слово «готово», когда пошел восьмой час утра. Надо сказать, он долго проковырялся с машиной на морозе: открывал замок, снимал с сигнализации, которая, по его словам, оказалась «хитрой». «Готово. Клиент поставит ключ на стартер – замкнутся красный и розовый провода, напряжение пойдет на взрыватель. Я тебе больше не нужен? Я замерз, как собака!»

...Угонщик воспользовался мастер-ключом. Поворот, и включилось зажигание. Он довернул ключ, и... Машину подбросило на метр-полтора, как будто заряд находился под днищем. Осколки стекла разлетелись во все стороны. Пожилая пара повалилась на снег. Живы, нет? Жученко махнул на них рукой. Главное, разметало в клочья агента группы «Восток».

Фотография покореженного, объятого пламенем автомобиля пригодилась бы разве что для личного фотоальбома. В этом деле по устранению агентов военной разведки все распоряжения и доклады носили устный характер – ни одной бумаги, ни одного письменного свидетельства о ликвидации. Как сказал шеф: «Чего не было на бумаге, того не было вообще».

Сердце Виктора Лугано бешено застучало. Внутри его щелкнул механизм, похожий на ударно-спусковой. Мгновение – и он сделал то, к чему готовил себя ежедневно на протяжении многих лет: открыл дверцу секретера, сдвинул в сторону часть задней фанерной стенки и достал из стенной ниши документы, деньги, стопку золотых монет, замаскированный под портсигар пистолет на четыре выстрела, жестяную коробку из-под печенья, в которой хранился грим... Поставил фанерку на место, закрыл секретер, оставив ключ в замке.

Этот ключ был символом его домашнего очага, уюта. Виктор из детской поры прихватил с собой четкий снимок: он привстает на цыпочки и дотягивается до ключа, торчащего из шифоньера, поворачивает его, и вот заветная дверца открыта. Это было левое отделение шифоньера, в котором в ящиках хранились носки, белье, нюхательный табак против моли, а на верхней полке – ваза с конфетами, жестяная коробка с печеньем (через много лет он купит такую же, с изображением на крышке Большого Москворецкого моста через Москву-реку). Для него эта полка была кладовкой сладостей. Позже, когда родители стали прятать от него ключ, он научился находить его. Чаще всего ключ от шифоньера оказывался в кармане халата матери. Он брал одно печенье и одну конфету, закрывал дверцу, а ключ клал обратно в карман, возвращался в свою комнату и плотно закрывал за собой дверь. Это-то и спасло его однажды от угарного газа. Родителей – нет...

...Секунды на размышления, и Виктор, впервые ощущая, как бьется нерв под глазом, вынул ключ из секретера и положил его в карман.

Он вышел на площадку не сразу – иначе его сбили бы соседи, рванувшие с верхних этажей на улицу: «Что там произошло?», «Взорвалась чья-то машина?», «Не будут ставить под окнами», «Прекратите, может, человек погиб»... Лугано выпал счастливый шанс спуститься последним, открыть дверь в подвал и, пройдя по нему и подсвечивая фонариком-брелоком, покинуть этот дом навсегда.

Первое, что он сделал, оказавшись в квартале от дома, – это набрал номер «экстренной связи» из телефона-автомата. Серия длинных гудков, и Лугано, не дождавшись ответа, положил трубку. Он не рискнул позвонить Вадиму Мартьянову, номеру первому в группе. Лугано не подчинялся ему, лишь получал от него необходимую помощь. Так было в Польше, когда 22-летний Виктор ликвидировал лидера польского общенационального движения «Единство»...

Третий по счету звонок он сделал в первые минуты старого Нового года. И снова не дождался ответа.

Апрелевка, Нарофоминский район,

Московская область

Директор вернулся в свою загородную резиденцию, как всегда, затемно. У него было какое-то время (два дня или две недели, неважно), чтобы собрать вещи и освободить дачу.

Он уединился в своем кабинете, попросив офицера охраны (сегодня дежурным был капитан Линьков) принести чаю. И добавил: «С лимоном». Хотя не был уверен, что в доме есть лимон. Кажется, с новогодних праздников в холодильнике остались мандарины, апельсины. И даже если лимона там нет, нужно послать за ним Линькова. Директор поймал себя на мысли, что начинает зацикливаться на пустячной вещи, но в деталях он был упрям. Особенно сегодня. И нашел аргумент в свою пользу: сегодняшняя ночь – она особая, праздничная, сегодня канун старого Нового года.

Он придвинул к себе часы с витыми наугольниками в нижней части, достал из ящика стола ключик и, вставив его в отверстие в циферблате и провернув вал ходовой пружины, завел их. Поставил на них точное время – по своим наручным часам: четверть двенадцатого. До праздника и призрачного салюта осталось сорок пять минут.

Тот, кого зачастую звали Директором, слушал ход старинных часов, которые он очень любил. Оттого и заводил их редко, чтобы сберечь механизм. А вид последнего был роскошен. Стоило только открыть гравированную заднюю стенку, и тогда взору открывался короткий золоченый маятник в сочетании со шпиндельным спуском, а также точная дата изготовления часов, имя мастера: май 1690 года, Томас Томпион. Эти часы были частью коллекции «Восточный фонд», местонахождение которого знали только несколько человек, хранителей.

Капитан Линьков принес чай с лимоном и вышел, плотно притворив за собой дверь. Чай был горячий, и Директор дал ему время остыть. Время. Сейчас для него оно было дорого, как никогда. Он взял чистый лист бумаги и набросал пару слов, внизу поставил дату и свою подпись. Воспользовавшись секретной линией связи, сделал несколько звонков и отдал распоряжения. Шестеро его личных агентов были мертвы.... И эта личная, по сути, катастрофа подкосила Директора и указала на единственную причину, по которой он оказался в опале. «Восточный фонд». И в этом деле не обошлось без предательства. Предатель мог заинтересовать некую организацию и дать на товарищей исчерпывающую информацию личного и служебного характера, которая и позволила устранить агентов разом, в одно время. Хотя они и находились в разных местах страны, а двое за рубежом, но погибли так, как будто стояли, связанные по рукам и ногам, перед заряженной картечью пушкой. Выстрел – и...

«Мартьянов! Вадим, сукин ты сын!»

Слабо верилось в то, что Мартьянова раскололи, узнав о фонде, к примеру, от тунисского агента. Нет, инициатива пошла от него.

Директор встал. Повесив китель на спинку кресла, прошелся, часто бросая на него взгляд. Ему показалось: форменная куртка сплошь покрыта грязными пятнами, обшлага и лацканы лоснятся.

Его тоже убрали, как и его личных агентов, но к нему применили изощренный метод, фактически растоптав его. Как офицер он не мог вынести такого позора...

Он остановился, снова занял место за столом. Подумал о том, что чем ближе срок, тем сильнее на него будут давить сомнения. Он сделал несколько глотков остывшего уже чая, отставил стакан в сторону и вынул из нижнего ящика стола наградной пистолет...

...Капитан Линьков находился в соседней комнате. Для него этот выстрел не стал неожиданностью. Начальник военной разведки личным указом Президента Российской Федерации был уволен с позорной формулировкой: в связи с несоответствием служебному положению. К министру обороны ГЛАВА государства обратился с предложением лишить генерала армии наград Советского правительства.

Москва – Апрелевка