Три дня без любви (поветь, рассказы) - Андрей Кивинов

Через полчаса интенсивного поглощения выпивки и закуски вспомнили, собственно, про баньку. Никита, взмахнув ароматным эвкалиптовым веником, словно саблей, прокричал «За Родину!» и устремился в парную. Остальные следом. Вадик водрузил на макушку подаренную рогатую шапочку. Удивительное дело, но хандра постепенно отступала. Тяжело, с боями, но отступала. По крайней мере, рога уже не вызывали негативных ассоциаций. Наверное, Никита прав.

В парной, протопленной до трехсот градусов по Фаренгейту, девчонки постелили простынки и улеглись на горячие доски личиками вниз. Никита подмигнул Вадику и принялся бессистемно махать вениками над Наташей, приговаривая, что в современной Европе он парщик номер один. Вадик, догадавшись, что Карина ждет от него того же самого, вытащил из кадки дубовый инструмент, поправил рога и подошел к станку.

Атмосфера мгновенно накалилась. И не могла не накалиться. Веники были качественными и свежими. А женщины настоящими. Вадику оказалось далеко до мастера Никиты. После пары ударов он уже притомился и мечтал окунуться в бассейн.

— Я в Германии как-то был. Немцы, оказывается, баню не любят, — размахивая эвкалиптом, читал просветительскую лекцию Никита, — якобы мозг получает серьезную нагрузку и восстанавливается целую неделю. Но дело совсем не в бане. А в мозгах. Наш мозг никакой нагрузки в бане не испытывает.

С этими словами он врезал веничком по глянцевым от пота мячикам Наташи. Мячики запрыгали от восторга.

Вообще-то, в Германии мастер не был, но зато ездил пару раз на Урал к тетке. Что равноценно.

Наконец великий парщик Европы швырнул инструмент в кадку и скомандовал:

— В воду! Всем в воду! Бегом, девочки, бегом! Шнелле!

Он выскочил из парилки и, сбросив на ходу простыню, с разбегу сиганул в бассейн бомбочкой, чуть не выплеснув из него всю воду.

— Кла-а-а-ас!

Наташа прыгнула следом, взвизгнув и зажав пальцами нос. Карина же обнажилась грациозно, бросив простынку на вешалку, после чего неспешно спустилась в воду по ступенькам, возбуждающе поигрывая мячиками и демонстрируя на копчике синее тату откровенно уголовного содержания. Подплыла к водопаду и выпрямилась, подставив голову и грешные прелести под его прохладные струи.

Вадик нырнул прямо в простыне и шапочке. Пока он не очень комфортно чувствовал себя в обществе малознакомых дам, пусть даже готовых на все. Дамы засмеялись.

Увидев стоящую под водопадом Карину, он по привычке стеснительно отвернулся и ушел под воду. Якобы нечаянно. Но под водой вовремя вспомнил, что проходит сеанс экстренной терапии и отводить или закрывать глаза нет никакой необходимости. А даже наоборот — открыть их максимально широко. Для кого дамы демонстрируют свою обнаженную натуру? Не для расчлененного же поросенка.

И в принципе уже можно приступать к собственно терапии. Женщины, судя по их возгласам типа «класс», разогреты и доведены до кондиции. Во, Никита, уже приступил, в обнимку с Наташей кувыркаясь под водой. Но сначала еще сто граммов для полного подавления комплексов. И частичной потери совести. Хотя при чем здесь совесть? У него она как раз в порядке.

Вадик представил, как они с Кариной зайдут в комнатку с зеркалом на потолке, как осмотрят стены на предмет наличия скрытых видеокамер, а потом… Ее татуировка запрыгала перед его глазами, словно баскетбольный мячик. Вверх-вниз, вверх-вниз… Водки, срочно водки!

Когда он вынырнул на поверхность бассейна, то заметил незначительное изменение обстановки. Но, протерев ладонью глаза, понял, что оно значительное. Очень значительное.

Возле входных дверей, рядом со статуей греческой богини Афродиты, стояли шесть человек. Четверо мужчин и две женщины. Далеко не пролетарской наружности. Первое, что бросалось в глаза, — выражение их лиц, и только после — одежда и аксессуары. Подобное выражение бывает у граждан, увидевших ресторанный счет с двумя лишними нулями. Или с сотого этажа небоскреба разглядевших, что их машину забирает эвакуатор. Причем таращились они не столько на купающихся в бассейне, сколько на пятачок несчастного молочного поросенка.

Одежда же господ выгодно отличалась от поюзанной жилетки брокера Никиты и рабочего пиджака банкира Вадика. Костюмчики минимум от «Армани». Женщины были породисты и дороги. Полный гламур.

Мужчины не представляли собой однородной массы. Двое, что стояли позади, могли составить конкуренцию железному Арни во время кастинга на роль Терминатора. Выправка и прически подсказывали, что в недалеком прошлом они проходили воинскую службу в войсках специального назначения. Передние же господа имели полное право называться элитой современного общества. Таких обычно берут в политику или сырьевой бизнес.

В дверях мелькнуло перепуганное до смерти лицо швейцара-администратора. И смерть была мучительной. Кажется, он извинялся, что недоглядел.

Вадик не успел задать наводящий вопрос, потому что слова застряли в горле. Рога на шапочке упали к ушам.

Терминаторы молча отлепились от стены и синхронно двинулись к бассейну, на ходу разминая мощные верхние конечности.

Музыка вдруг оборвалась.

Вадик понял, что словесные доводы в расчет не примутся, зажмурился и опять ушел под воду. Вместе с шапочкой. И почему-то совершенно не хотел всплывать.

— Зато денег не взяли. Даже в трагических ситуациях надо видеть плюсы, — шепеляво заметил Никита, поправляя бинт на голове.

— Это с тебя не взяли, — прошептал Вадик, открыв правый глаз.

Левый открыть пока не смог. Но врачи заверили, что скоро сможет. Если будет соблюдать режим и рекомендации.

Они отказались от госпитализации. Никита позвонил какому-то приятелю, и тот из травматологического пункта отвез их к нему домой на своей машине. Бесплатно. Судеб Наташи и Карины они пока не знали, но надеялись, что их травмы окажутся совместимыми с жизнью. Собственные же увечья не уместились на одном листе истории болезни. Только слово «гематома» повторялось раз по десять на каждого. Слава богу, не оказалось переломов, хотя по правде жизни их должно было быть не меньше восьми. Тоже на каждого. Но Никита чувствовал себя намного лучше приятеля. Его могучий живот великолепно сыграл роль тяжелого бронежилета. И даже попади в него пуля, она сгорела бы в плотных слоях жира, не долетев до цели. К сожалению, Вадику в этом отношении повезло меньше. «Вот поэтому немцы и не любят баню», — с грустью заметил он, увидев диагноз.

— Ты не помнишь, на мне сегодня были часы? — спросил пуленепробиваемый лежащего на тахте друга.

— Я вообще ничего не помню.

— Совсем?

— Помню, как нырнул. А как вынырнул, не помню.

На самом деле Вадик помнил, но даже мысленно возвращаться в баню было больно. Поэтому он сразу перескакивал на газон перед комплексом, куда приземлился после очередного удара в грудь одного из терминаторов. Выкинули его прямо в рогатой шапочке и, что самое обидное, совершенно голым, если не считать массажера, завязанного вокруг шеи. Как и Никиту, который не сдался, а пытался отчаянно сопротивляться, крича, что они зашли туда, куда им велели, — во вторую дверь. И не их вина, что дверь кладовой считать было не надо. Все вопросы к подлому швейцару.

Куда подевались девчонки, они не видели, но на тот момент их это не особо волновало. Зато увидели швейцара, лежащего без движения на соседнем газоне. Так ему, козлу, и надо. Лучше за гостями следи, а не по мобиле болтай.

Спустя несколько минут второй терминатор швырнул на газон их одежду и мобильники. Вадик не обнаружил наличности, взятой, видимо, в счет компенсации за съеденного поросенка. А Никита своей безрукавки. Требовать ее возврата он не стал. Хотя судебным разбирательством и угрожал. Но больше так, для очистки совести.

В травматологическом пункте, куда их по доброте душевной доставил какой-то дальнобойщик на КамАЗе, они сказали, что подрались с неизвестными, вступившись за случайных девушек. В милицию заявлять не будут, поэтому попросили туда не сообщать.

— Значит, отобрали часики, — сделал печальный вывод Никита, не найдя их в комнате, — жалко. Хорошие были. «Сейко». Матушка подарила на выпускной… Сволочи. Не так много мы и съели. Подумаешь, свинью чуть-чуть попробовали. Мы что, отказывались оплатить? Нет, не отказывались. На хрена мордой в селедку под шубой? Ну, на крайняк, пошли бы в наш номер и ели бы, сколько хотели. Мы бы разве возражали?

— Позвони своему Косте, узнай, что за товарищи. Не будут ли мстить?

— Уже позвонил. «Газпромовцы» оба. Бывшие бандосы. Сначала мочат, потом разбираются. Удачную сделку обмывали. С блядями. Номер люкс заказали. А эти качки — охранники.

— Мечты сбудутся.

— Поэтому им деньги и не нужны. Денег у них самих много. Мозгов мало…

— Интересно, с девчонками что? Может, позвонить?