Тень горы - Грегори Робертс

– Да если бы они реально прочли твои мысли, они бы дали отсюда деру с воплями ужаса, чертов кретин! Удивительно, как это я все еще держусь и не бегаю с воплями по улицам после общения с тобой.

Невозможно было предугадать, куда занесет Зодиаков, когда они начинали спорить; и никаких ограничений по времени у этих споров не было. Обычно я с удовольствием их слушал, но порой это бывало некстати.

– Давайте-ка поподробнее о седом субчике в синем костюме.

– Мы не знаем, кто он такой, Лин, – сказал Близнец, прерывая свой монолог. – Но он уже два дня наводит справки о Скорпионе в «Леопольде» и в других местах.

– Он из ЦРУ, – повторил Скорпион, озираясь в поисках укрытия.

Близнец посмотрел на меня с плаксивой гримасой, означавшей: «И за что мне это наказание?» Он старался себя сдерживать. Сделал глубокий вдох. Но это не помогло.

– Если они из ЦРУ и умеют читать наши мысли, – взвыл он с зубовным скрежетом, – то на кой ляд им ходить повсюду и задавать вопросы?! Они подошли бы прямиком к тебе и, хлопнув по плечу, сказали бы: «Привет, сынок! Мы только что прочли твои мысли. Нам нет нужды расспрашивать и выслеживать, потому что у нас есть специальные мозгокопательные приборы, которые читают ваши мысли, и все это потому, что мы – парни из гребаного ЦРУ». Разве не так? Разве не так?

– Ну…

– Наводя справки, он называл ваши настоящие имена? – спросил Навин с подчеркнуто серьезным выражением лица. – Он искал вас обоих или только Скорпиона?

Оба Джорджа уставились на Навина.

– Это Навин Адэр, – сказал я. – Он частный детектив.

Возникла пауза.

– Чтоб мне лопнуть! – наконец пробормотал Близнец. – Не очень-то частный, должно быть, раз ты громко объявляешь об этом посреди овощного рынка. Больше смахивает на публичного детектива, вам не кажется?

Навин рассмеялся.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, – напомнил он.

И снова возникла пауза.

– А какого… какого типа детектив? – с подозрением спросил Скорпион.

– Детектив типа «сыщик», – пояснил я. – С ним ты можешь смело откровенничать, как на исповеди. Отвечай на вопрос, Скорпион.

– Ну, если пораскинуть мозгами, – сказал Скорпион, задумчиво разглядывая Навина, – то выходит, что спрашивал он про меня одного, не поминая Близнеца.

– Где он остановился? – спросил Навин.

– Мы пока не выяснили, – сказал Близнец. – Сначала мы не приняли его всерьез, но эти расспросы продолжаются уже два дня. Вот Скорпион и начал дрейфить, а теперь уже сдрейфил вконец, сами видите. Сегодня мы послали одного из наших уличных ребят проследить за гадом, так что скоро узнаем, где он окопался.

– Если хотите, я могу заняться этим делом, – предложил Навин.

Близнец и Скорпион взглянули на меня. Я пожал плечами.

– Да, – быстро сказал Скорпион. – Идет. Если можешь, узнай, кто он такой и что ему нужно.

– Мы хотим докопаться до сути, – с жаром сказал Близнец. – Скорпион до того меня извел, что сегодня утром я проснулся, вцепившись в глотку самому себе. А это уже край, когда человек душит себя самого во время сна.

– Ну а нам что делать? – спросил Скорпион.

– Затаитесь поглубже и не высовывайте носа без крайней необходимости, – сказал Навин. – Если ваш парень узнает, где он остановился, дайте знать Лину. Или оставьте для меня записку в Натрадж-билдинг, на Меревезер. Навину Адэру.

Какое-то время зодиакальные Джорджи молча смотрели друг на друга, потом на Навина и под конец на меня.

– Недурной план действий, – сказал я, на прощание пожимая руку Близнецу.

Денег, которые я ему дал, должно было хватить на хорошие дозы как минимум двух из числа их любимых наркотиков, а также на несколько спокойных дней в дрянном отеле, на получение чистой одежды, наверняка вновь застрявшей в прачечной из-за неуплаты, и вдобавок на бенгальские сладости, к каковым они питали слабость.

Зодиакальные Джорджи ввинтились в плотную толпу; при этом Скорпион втягивал голову в плечи и старался прикрыться своим лондонским тезкой.

– Есть какие-нибудь мысли на сей счет? – спросил я у Навина.

– Сдается мне, это законник, – ответил он не слишком уверенно. – Ну да там поглядим, что за гренок выпрыгнет из тостера. Гарантировать результат не могу. Не забывай, что в сыскном деле я еще дилетант.

– Дилетант – это тот, кто не знает, чего делать нельзя, – сказал я.

– Недурно. Это цитата?

– Да.

– Чья именно?

– Одной женщины.

– Могу я с ней познакомиться?

– Нет.

– Прошу тебя.

– Да с какой стати? У тебя особый интерес к труднодоступным людям?

– Это ведь слова Карлы, верно? «Дилетант – это тот, кто не знает, чего делать нельзя». Мило.

Я остановился и подступил к нему почти вплотную.

– Давай уговоримся, – сказал я. – Отныне ты никогда не будешь при мне упоминать Карлу.

– Это совсем не похоже на уговор, – сказал он, беззаботно улыбаясь.

– Рад, что ты понял… Однако мы ведь собирались выпить, помнишь?

Вскоре мы вошли в пропахший пивом и карри зал «Леопольда». Здесь как раз наступил период относительного затишья перед вечерним наплывом туристов, наркодилеров, спекулянтов, рэкетиров, актеров, студентов, гангстеров и хороших девочек, охочих до плохих мальчиков. Очень скоро эта публика заполонит пространство под широкими арками, будет шуметь, есть-пить и в рулеточном угаре ставить на кон свои души за всеми тридцатью столами «Леопольда».

Это было любимое ресторанное время Дидье, которого почти всегда можно было застать здесь в послеобеденные часы. Вот и сейчас я увидел его сидящим в одиночестве на своем обычном месте: за столиком у дальней стены, откуда хорошо просматривались все три входа в зал.

Он читал газету, развернув ее во всю ширь.

– Я хренею, Дидье! Газета в твоих руках! О таких вещах надо предупреждать людей заранее, чтобы их не хватил удар.

Я повернулся к официанту, которого завсегдатаи в шутку прозвали Свити – Сладенький. Он целенаправленно ковылял мимо нас, и розовый бейджик с его настоящим именем болтался в такт ковылянию.

– Что с тобой сегодня, Свити? Разве ты не должен был вывесить на улице перед входом предупреждающий знак или типа того?

– Жопа твое рыло, – ответствовал Сладенький и языком передвинул спичку из одного угла рта в другой.

Дидье отложил газету и встал, чтобы меня обнять.

– Я гляжу, ты легко переносишь эту жару, – заметил он и, отодвинувшись на длину рук, оглядел меня с тщательностью, достойной судмедэксперта. – У тебя какой-то каскадный вид. Я правильно выразился? Как говорят о том, кто подменяет звездного актера и получает за него все шишки?

– Правильно сказать «каскадерский», но я согласен и на «каскадный». Позволь представить еще одного каскадного человека: Навин Адэр.

– А, детектив! – сказал Дидье, одновременно с рукопожатием окидывая наметанным взглядом его высокую атлетическую фигуру. – Много о вас наслышан от моей подруги, журналистки Кавиты Сингх.

– А мне она рассказывала о вас, – с улыбкой ответил Навин. – Должен сказать, это честь для меня – познакомиться с героем всех ее историй.

– Не ожидал встретить молодого человека с такими безупречными манерами, – быстро откликнулся Дидье и, приглашающе указав нам на стулья, подозвал Свити. – Что будете пить? Пиво? Свити, три хорошо охлажденных пива, пожалуйста!

– Жопа твое рыло! – буркнул Свити, уже заканчивавший свою смену, и поплелся на кухню.

– Он отвратительный хам, – сказал Дидье, глядя вслед официанту. – Но меня странным образом умиляет невозмутимость, с какой он влачит свое жалкое существование.

Нас было трое за столом, но все мы сидели в ряд: спиной к стене и лицом к другим столам под арками, за которыми открывался вид на улицу. Взгляд Дидье непрерывно блуждал по залу ресторана – ни дать ни взять жертва кораблекрушения, с надеждой озирающая горизонт.

– Ну и… – сказал он, слегка наклоняя голову в мою сторону, – что там с авантюрой в Гоа?

Я извлек из кармана и протянул ему тонкую пачку писем, перевязанную голубой лентой. Дидье принял ее бережно и несколько секунд держал в ладонях, как выпавшего из гнезда птенца.

– Тебе… тебе не пришлось выбивать из него эти письма? – спросил он, не отрывая от них взгляда.

– Нет.

Он вздохнул и быстро поднял глаза.

– А что, мне надо было его отделать?

– Нет, конечно же нет, – сказал он, шмыгая носом. – Дидье никогда не стал бы платить за подобные вещи.

– Ты и так ни гроша мне не заплатил.

– Строго говоря, нулевая плата все равно является платой. Вы согласны, Навин?

– Понятия не имею, о чем речь, – сказал Навин. – И потому готов согласиться с чем угодно.