Кровь и ложь (ЛП) - Вильденштейн Оливия

— Несс Кларк, ты не член стаи.

— Но это было при Хите Колейне. Теперь, когда его больше нет, вы, конечно же, пересмотрели свои мизогинистические взгляды.

Эверест издал тихий горловой звук. И он был не единственным. Мэтт стал на один тон темнее, словно его покрасили морилкой. Август и его отец уставились на меня. Но если Нельсон нервно стучал пальцами по ламинированному дереву, то Август едва сдерживал улыбку.

— Надо заявиться до достижения половозрелости, если хочешь стать членом стаи, — сказал один из старейшин.

Нервное напряжение и гнев развязали мне язык.

— А почему вы решили, что я достигла половозрелости?

Половина присутствующих окинула меня оценивающим взглядом. Что уж говорить, я привлекла их внимание.

— Ну, хорошо. Я достигла половозрелости. Но это тупое правило. К тому же, меня физически не было в Боулдере, поэтому меня надо просто принять.

— Правила есть правила.

Это заявление, сделанное старейшиной с лысой головой, прозвучало точно хлыст. И это было больно.

Ублюдки.

В зале повисла тишина. Было слышно только шуршание джинсовой ткани, которая тёрлась о кожаные сидения.

Джеб посмотрел на меня, и в его глазах отразилась боль. Он собирался попросить меня уйти. Я чувствовала это всеми фибрами своей души.

— Несс...

— Альфы могут приводить новых членов стаи в любом возрасте, если в тех течёт кровь стаи, и они могут перевоплощаться по желанию, — выпалил Эверест.

Теперь все взгляды устремились на него. Щёки, шея и уши Эвереста стали пунцовыми.

Я произнесла "Спасибо" одними губами.

— Тебя не было долгое время. Ты можешь перевоплощаться по желанию? — спросил Лиам.

— Да, — солгала я.

Я не перевоплощалась уже шесть лет, но теперь, когда я вернулась в Боулдер и находилась рядом со стаей, я предполагала, что это был вопрос нескольких дней. Вскоре мои ногти превратятся в когти, руки в лапы, а мелкие волоски на моих конечностях станут толще, превратившись в шерсть.

— Когда ты последний раз была волком? — продолжил он.

— Три дня назад.

Краем глаза я заметила, как Эверест плотно сжал губы. Я надеялась, что никто больше не заметил его выражения лица.

— Проблема в том, что у нас пока ещё нет Альфы, — сказал седой старейшина. — Когда он будет выбран, ты сможешь заявиться. А пока, — если он скажет "Пошла вон" или щёлкнет пальцами, я его ударю, — тебе не разрешается присутствовать на обсуждениях стаи.

— А кто претендует на эту роль?

Вздохи негодования вырвались из жилистых шей.

— Лиам Колейн, — старейшина указал на Лиама, словно я не знала, кто он был такой.

— И?

— Всё.

Я оглядела каждое лицо за столом. Разве не все волки хотели быть лидерами? В особенности, когда возможность стать Альфой предоставлялась так редко? Это мог быть единственный шанс для нашего поколения. После сорока лет оборотень больше не подходил на эту роль, так как его тело не могло перевоплощаться по желанию.

Я посмотрела на Эвереста. Я хотела заставить его доказать, что он был не хуже. Хиту бы это очень не понравилось.

Старейшина с сияющей лысиной откашлялся.

— Я прошу тебя уйти по-хорошему.

Придурок.

— А каковы требования? — спросила я. — Кроме возраста, какие ещё требования?

— Требования для чего, Несс? — спросил Нельсон, тёмная кожа на его лице сморщилась.

— Для того чтобы стать Альфой?

— Тебе должно быть меньше сорока и в твоих венах должна течь кровь стаи, — сказал Эверест.

— Значит, я подхожу?

Лицо моего дяди напряглось.

— Несс...

— Я просто спросила, дядя.

— Это очень своеобразный вопрос, — сказал старейшина-кустистые-брови.

Август побледнел, либо его лицо просто казалось бледнее на фоне гораздо более тёмной кожи его отца.

— Ты подходишь, — заявил Эверест.

Осознание того, что я подходила по всем пунктам, накрыло меня словно мягкий дождь. Но так же подобно дождю, оно заметно отрезвило меня. Чем я думала?

Опустить своё имя в метафорическую шляпу только для того, чтобы позлить Лиама Колейна, было опасной игрой. И я не была уверена, хотела ли я в неё сыграть. Но не потому что я боялась проиграть — мне было нечего терять — а потому, что я не знала, что будет, если я выиграю. Ведь тогда мне придётся остаться в Боулдере и руководить стаей, которую я презирала бы до конца своих дней или до того дня, пока меня не сместили бы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я не хотела такой жизни.

По крайне мере, раньше.

ГЛАВА 4

Не успела я нанести тонкий слой туши на свои ресницы, как кто-то забарабанил в дверь. Это никогда ни несло ничего хорошего. Значит, я в беде. Но после того трюка, что я провернула, удивляться не стоило. Хотя, это была не совсем правда. Я-то предполагала, что оглушительный стук раздастся куда раньше. Но опять же, я помогала Эвелин на кухне, и мои недоброжелатели, вероятно, не знали, где меня найти.

Сжав губы и нацепив на лицо улыбку, желая скрыть то, как сильно билось моё сердце, я распахнула дверь. Улыбка сразу же сошла с моего лица. Я ожидала увидеть Джеба или Эвереста.

Я облокотилась о дверь и напустила на себя скучающий вид.

— И чем я обязана удовольствию лицезреть тебя, Лиам?

Он протиснулся мимо меня и вошёл в комнату.

Я отошла от двери, но не стала закрывать её.

— Давай сразу к делу...

Он резко развернулся.

— Какого чёрта?

Я приподняла одну бровь.

— Ты серьёзно собираешься бросить мне вызов?

— А. Ты об этом.

Я направилась в ванную и подвела нижние веки карандашом.

Люди раздражались, когда их игнорировали. А я как раз собиралась пораздражать Лиама и потоптаться на его раздутом донельзя эго.

Его фигура заполнила дверной проём, и он зыркнул на меня в отражении зеркала.

— Я ещё думаю об этом, — ответила я милым голоском.

— Если это ради того, чтобы попасть в стаю, я рассмотрю твою кандидатуру, как только стану Альфой.

— Какая щедрость.

Я забросила карандаш в свою косметичку, развернулась, скрестила руки на груди и прислонилась к холодной фарфоровой раковине.

Он опустил брови.

— Даже не смей идти против меня.

— Или что? Ты сделаешь мне больно?

Я подошла к нему и ткнула ему пальцем в грудь.

— Я потеряла обоих родителей, а потом меня заставили вернуться в эту дыру, где люди смотрят на меня свысока, потому что я родилась не с тем набором хромосом. Как ты думаешь, ты можешь сделать мне ещё больней?

Он опустил взгляд на мой палец, после чего сделал шаг назад так, что тот упал с его крепкой, как камень, груди.

— Я не сделаю тебе больно, но ты проиграешь.

— Ты не очень-то высокого обо мне мнения, ведь так?

Его глаза потемнели.

— А что если ты проиграешь?

— Не проиграю.

Я ещё не решила, что буду делать, но эта ситуация... решила всё за меня.

— Я смотрю, заносчивость это семейное у Колейнов.

Он нахмурился и пошёл прочь из моей комнаты.

— А знаешь что? Давай. Брось мне вызов.

Он сжал руки в кулаки и хрустнул костяшками.

— Я с удовольствие научу тебя смирению.

Я почувствовала, как мои щёки покраснели. Когда он ушёл, я с грохотом захлопнула дверь и уставилась на её деревянную поверхность, пока моё дыхание не перестало быть неровным.

* * *

Я долго думала, идти ли мне на ужин. Если бы я пошла туда, это показало бы Лиаму, что меня не задели ни его визит в мою комнату, ни его угрозы. Но тогда мне пришлось бы поддерживать разговоры с людьми, тогда как моё настроение было слишком отвратительным для этого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я стянула с себя джинсы и чёрный свободный топ, надела леггинсы, кроссовки и спортивный бюстгальтер. Собрав волосы в хвост, я пошла по пустому коридору, потом спустилась по безлюдной лестнице и вошла в спортивный зал, напоминавший пещеру.