Жар костей не ломит (СИ) - Углов Артем

Историк взывает к ответу еще пару учеников, ставит свежие двойки в журнал, пока не доходит очередь до меня.

— Основной причиной эконмического кризиса конца пятидесятых годов в ЮАР послужило резкое падение экспорта, существенную долю которого составляли драгоценные камни и металлы, руды и шлак. Если в двадцатые годы суммарный экспорт составлял порядка 85 миллиарда долларов, то уже через тридцать лет он сократился более, чем в три раза. Связано это было как с истощением давно разрабатываемых шахт, так и с влиянием внешних игроков. В двадцатые годы в Африке значительно усилилось влияние таких стран, как Китай и Россия. В то же самое время представители старого света утратили ранее занимаемые позиции, в первую очередь Франция. Англия после второго фондового кризиса попыталась вернуться на рынки черного континента, но столкнулась с сильным противодействие со стороны правительства Поднебесной. Именно их конфликт, а также финансирование многочисленных боевых групп привели к гражданской войне и серии терактов, в следствии чего, более чем на два года была парализована добыча золота на крупнейшей шахте ЮАР — Мпоненг.

Я не учил материал в учебнике, больше ориентируясь на память. Так уж вышло, что историю любил и историей интересовался, поэтому на любой вопрос мог найти пространный ответ.

— Подожди, Синицын, — перебивает меня историк. — То есть ты хочешь сказать, что главным фактором экономического кризиса в ЮАР стало закулисное противостояние Китая и Великобритании?

— Одним из, — вынужден был признать я.

— Тогда назови остальные, а то у меня складывается впечатление, что сама республика вроде, как бы и ни причем.

— Геноцид белого населения, ставший следствием политики апартеида, проводившегося в республике вплоть до конца двадцатого века. Началась дискриминация по цвету кожи, когда значимые государственные посты занимали люди некомпетентные, главным конкурентным преимуществом которых была принадлежность к определенной расе. Тоже самое касалось и промышленного комплекса, где…

— Никита, остановись. Ты сейчас говоришь о ситуации начала двадцать первого века. Я согласен, данный фактор сыграл свою роль и через пятьдесят лет, но не он был ключевым. Какой пакет законов под давлением оппозиции был вынужден принял президент Нконо, и к каким экономическим последствиям это привело.

Блин… Вот этого я не знал, а выкрутиться никак не получалось, потому как был задан конкретный вопрос.

— У тебя есть, что ответить по данному поводу?

Опускаю голову и слышу учительское:

— Читать интересные книжки и смотреть документальные фильмы по каналу «Мир» — это, конечно, хорошо. Для расширения общего кругозора данного материала будет вполне достаточно. Но если вы хотите вникнуть в суть проблемы, придется покорпеть над более серьезными источниками. И в таком случае, начинать нужно с учебников… Садись Синицын, удовлетворительно.

— А чего это Синицыну тройбан, а мне двойка, — не выдержал Дюша. — Он же тоже нихрена не учил.

— А того это, Соломатин, что он дал частично правильный ответ, а ты даже с раскрытого учебника прочитать не смог…

Дюша оглянулся через плечо и зыркнул в мою сторону. В ответ же удостоился не менее злобного взгляда. Знаю о чем сейчас Дюша думает, что я в любимчиках у историка хожу. Ну да, Армен Георгиевич меня жаловал и порою позволял вольности, вроде легкого отклонения от заданной темы, а иногда не позволял и ставил двойки. Сегодня вот пожалел.

— Кто из вас поможет Синицыну? Может быть новенькие? Вячеслав, прошу.

Отпрыск известного дипломата встал, выдержал театральную паузу и потекла ручьем сладкоголосая патока, от которой у девчонок ступор случился, а у меня оскомина.

За неделю Сабуров успел произвести впечатление на окружающих, где умом и юмором, а где обаянием и манерами. Вокруг него уже начал складываться круг приближенных лиц, тех к кому сын высокопоставленного сановника снисходил с горных вершин и с кем допускал общение. Все — люди авторитетные, имеющие высокий социальный статус в классе. К примеру, Паша был самым сильным, получал спортивную стипендию и претендовал на место в юношеской сборной губернии по борьбе. Зарубина была дочкой завуча и владела необходимой информацией, а вот Кузька не владел ничем кроме растрепанной шевелюры, потому и получил от ворот поворот. Не нужны были подобные персонажи в свите нового короля, а то что Сабуров таковым скоро станет, сомневаться не приходилось. Наш нынешний лидер — Дюша, по этому поводу сильно переживал, но вот беда, поделать ничего не мог, потому и крутился ужом на сковородке, пытаясь сохранить уплывающее из рук влияние. Паша уже отвернулся, остальные были на очереди.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Странное дело, но намечающийся дворцовый переворот меня нисколько не радовал. Да, Дюшес был еще тем придурком, но придурком известным, с которым дрались и воевали еще со времен начальной школы. А вот что ждать от новенького — человека с мозгами и хорошо подвешенным языком, было непонятно. Что еще хуже — Олька, моя Олька начала заглядывать в рот столичному краснобаю: «Слава сказал то, Слава сделал это». И Костик туда же, активно пытался занять место в свите нового короля. На перемене в числе прочих обступал Сабурова, и слушал, раскрыв рот. И что уж совсем вымораживало, громче остальных смеялся над его шутками,

Мы даже поссорились с Костяном по данному поводу, послав друг друга в места дальние. Ругались не впервые, поэтому я особо не переживал. Обыкновенное дело, сегодня морду друг другу набить готовы, а завтра руки пожмем. Куда больше меня заботила Олька, начавшая вести себя отстраненно. Вроде бы сидела рядом, слушала и кивала, но при этом витала где-то высоко в облаках. У меня даже начали закрадываться подозрения, что подруга нашла ухажера в Латинской Америке.

— Дурачок, — Олька рассмеялась, услышав прямой вопрос. Больно щелкнула по лбу и потребовала: — лучше поцелуй меня, и перестань забивать голову всяческими глупостями.

И мы целовались и обнимались и готовы были перейти в горизонтальную плоскость, когда кулачок уперся в грудь.

— Никит, не здесь же… Кругом люди ходят.

На счет публики Олька преувеличивала. Мы находились в дальнем углу парка, заросшего колючим диким шиповником, куда не то что человеку, не каждой дворняге удастся продраться. Королькова тоже сначала была против. Пришлось подхватить визжащую девчонку на руки, и ценой многочисленных царапин, проломиться сквозь живую преграду.

Оно того стоило — маленькая уютная полянка, укрытая от посторонних глаз густыми зарослями. Над головою шумели листья клена, успевшие окраситься в красно-желтые цвета по причине подступающей осени. Под ногами мягко пружинила трава, на которой валяться одно удовольствие. Но только валяться, большего Олька не позволяла, боясь быть застигнутой врасплох.

— Какие планы на выходные?

Хорошее настроение моментально улетучилось. Я отстранился от девушки, чтобы не отсвечивать хмурой физиономией, но Олька все равно почуяла неладное. Приподнявший на локте, она начала свой допрос:

— Чего молчишь? Опять по каменным столбам лазить будешь?

— С мамой за город поедем.

— К кому?

— К ее подруге.

— Никит, ты же обещал! Это наши первые выходные вместе.

— Не могу.

— Почему? Подруга не твоя, а мамина. Или я чего-то не понимаю? — Олькин кулачок угрожающе покачнулся в воздухе. — Синицын, признавайся, у тебя кто-то есть.

— Ага, — съязвил я, — старая сорокалетняя женщина

— Между прочим, мальчиков в пубертатном периоде тянет на тетенек постарше. Я тут на одном сайте прочитала… Чего смеешься?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да просто представил нашу «англичанку» в нижнем белье.

— А поумнее ничего придумать не мог?

— Хорошо, тогда к кому, по твоему мнению, мальчиков должно тянуть?

Олька задумалась на секунду и тут же выдала ответ:

— На «программистку», Диану Ильязовну. Или хочешь сказать, мальчишки на нее не заглядываются.

Заглядываются, да еще как. Молодая учительница по основам компьютерного программирования, недавно закончившая институт. Высокая, красивая, с восточными чертами лица, и точеной фигуркой, которую не мог скрыть даже самый унылый костюм. Впрочем, госпожа Сарбаева унылого не носила, умудряясь соблюдать тонкую грань между элегантностью и строгим школьным дресс-кодом.