Тушите свет (сборник) - Светлана Алешина

– Тебе лишь бы шутить! – горько сказала Марина. – Что же мне делать?

– Ждать, – ответила я. – Поезжай и спокойно дождись утра. А завтра выходи на работу. К тому времени, может быть, что-то прояснится. Уж теперь-то я без всяких сомнений займусь этим аферистом, будь уверена!

– Может быть, тогда лучше обратиться в милицию? – робко спросила Марина.

– Попробуем справиться своими силами, – заявила я.

Меня уже охватил охотничий азарт, и мне вовсе не хотелось делиться славой ни с какой милицией. Я намеревалась сама распутать этот клубок.

Я проводила Маринку до конечной остановки троллейбуса. Она была вся напряжена как струна и без конца оглядывалась по сторонам. Мне удалось все-таки убедить ее, что за нами никто не следит, и усадить в троллейбус. После чего я вернулась в редакцию.

Вся мужская часть нашего маленького коллектива, несомненно, что-то подозревала. Загадочное появление Марины и моя лихорадочная активность не прошли мимо их внимания. Однако никто не пытался задавать мне никаких вопросов, а у меня не было сил ничего объяснять. Я лишь попросила Кряжимского поискать информацию о сотруднике мэрии по фамилии Горохов, а Ромке дала распоряжение сварить кофе.

Уединившись в кабинете, я попыталась собраться с мыслями. Надо признать, для одного жаркого дня случилось даже чересчур много – сегодня уже и стреляли, и похищали, и таинственно исчезали, и недвусмысленно угрожали. Пока все это не складывалось в ясную картину, но материал наклевывался многообещающий.

Я решила начать с чиновника Горохова. В отличие от других участников этой драмы – или, возможно, фарса, – солидный пост, занимаемый им, позволял надеяться, что он по крайней мере никуда не исчезнет. Правда, я вовсе не была уверена, что он согласится обсуждать со мной личную жизнь своей дочери. А может быть, он и сам не слишком осведомлен в этой области. Но другого выхода я не видела – Луньков своего адреса не оставил, а человек, интересовавшийся его анатомией, и вовсе был анонимом. Строго говоря, от господина Горохова мне было нужно совсем немного – я удовлетворилась бы адресом его дочери. С ней самой я уж как-нибудь постараюсь найти общий язык. Девчонка же должна знать, в чем замешан ее приятель.

Пока я обдумывала детали плана, подоспел Ромка с чашкой кофе и несколькими бутербродами. Оказывается, мои сотрудники обратили внимание не только на мою суету, но и на мою неприкаянность. Незамысловато, по-мужски они предприняли меры, чтобы не дать мне умереть с голоду. Бормоча слова признательности, я впилась зубами в бутерброд. Ромка деликатно и бесшумно покинул кабинет, чтобы не мешать моей трапезе.

Когда же я насытилась и почувствовала прилив новых сил, появился Кряжимский с распечаткой, в которой содержалась информация о Горохове. Я внимательно изучила ее.

Ничего экстраординарного в биографии этого человека не просматривалось. Горохов Артур Евсеевич, сорока шести лет, прошел довольно обычный для государственного служащего путь. Школа, экономический вуз, комсомольская и партийная работа, затем место заместителя директора крупного химкомбината, депутатство в городской Думе, наконец работа в мэрии, где он возглавил отдел с замысловатым названием, которое периодически изменялось, – проще говоря, этот отдел координировал частную торговлю в городе. Мне подумалось, что такая должность наверняка заставляла многих людей искать дружбы с человеком, ее занимающим, и здесь крылись предпосылки для многих злоупотреблений. Но какая могла быть связь между крупным чиновником и разгильдяем-студентом, было совершенно неясно.

Рабочий день подходил к концу. Наши мужчины, разочарованные моим молчанием, кажется, собирались расходиться по домам. Мне и самой стало очевидно, что сегодня уже ничего нового узнать не удастся. Я отпустила всех и сама отправилась домой. Навестить Горохова я решила с утра пораньше. Придя домой, я первым делом приняла ванну. После дневной беготни я чувствовала себя так, словно меня всю измазали клеем и вываляли в песке. Лишь вымывшись и переодевшись во все чистое, я поняла, насколько вымоталась. Сил моих хватило лишь на легкий ужин и на просмотр вечерних новостей по телевизору. Думать ни о чем не хотелось. Меня подбадривала только мысль о том, что Маринка завтра выходит на работу, а значит, к моим услугам снова будет ее искусство готовить кофе. Наверняка этот волшебный напиток прибавит мне сил. С этой успокоительной мыслью я и заснула.

Новое утро встретило меня солнечным светом в окне и пронзительным щебетом птиц. Им можно было щебетать, а мне опять предстоял жаркий день – и в прямом, и в переносном смысле. В редакции все были предупреждены, что я появлюсь с опозданием, поэтому после легкого завтрака я отправилась в мэрию.

Понимая всю серьезность этого предприятия, я нарядилась в серый деловой костюм и сделала строгую прическу. Меньше всего мне хотелось, чтобы Артур Евсеевич видел во мне представителя бесцеремонного племени папарацци. Я была намерена играть роль журналиста старой закалки, привыкшего сверять каждую строку своих материалов с вышестоящими товарищами. Мне казалось, Горохову это придется по душе.

Однако моя предусмотрительность оказалась напрасной. Мне не удалось встретиться с Гороховым. Уже когда я отыскала в коридорах мэрии нужный кабинет, меня насторожила обстановка какого-то ледяного спокойствия, царившего вокруг него. Никто не дожидался приема, деловитые клерки не шмыгали взад-вперед через солидную дверь, и даже телефоны не трещали озабоченно, как это происходило в кабинетах по соседству.

Я проникла в приемную и столкнулась с коротко стриженной девушкой в белой кофточке и ослепительно-красной юбке, которая с необыкновенно серьезным видом поливала цветы, во множестве украшавшие это помещение. Я поздоровалась и спросила, могу ли увидеть Артура Евсеевича.

– Вам назначено? – осведомилась девушка, озабоченно хмуря лоб.

– Нет, – ответила я и продемонстрировала секретарше свое удостоверение. – Мне просто хотелось побеседовать. Я из газеты «Свидетель».

Морщинки на лбу девушки разгладились. Она посмотрела на меня с неприкрытым восхищением.

– Вы, правда, из «Свидетеля»? – бесхитростно спросила она. – Вот здорово! Я обожаю эту газету. Всегда ее читаю – у меня от нее мороз по коже!

Этот своеобразный комплимент меня обнадежил. Приятно встретить понимающего человека. Я скромно улыбнулась.

– Так как – мне удастся поговорить с Артуром Евсеевичем?

– К сожалению, нет, – со вздохом сказала девушка. – Артура Евсеевича сегодня не будет. Во всяком случае, в первой половине дня…

– Вот как? – разочарованно проговорила я. – Как неудачно получилось!

Секретарша посмотрела на меня сочувственно-виноватым взглядом и, видимо, желая хоть как-то сгладить безвыходность ситуации, пояснила доверительно:

– Артур Евсеевич сегодня провожает дочь за границу… Она сначала поедет в Германию, а потом в Швейцарию, что ли… Я точно не знаю.

Это меня очень заинтересовало.

– Дочь? – переспросила я. – Елену?

– Да, кажется, – подтвердила секретарша. – Вы ее знаете?

– Только понаслышке, – сказала я. – Но с удовольствием бы познакомилась. Она, кажется, учится в юридическом?

Девушка застенчиво пожала плечами.

– Я недавно тут работаю, – призналась она. – Еще не привыкла. Сами понимаете, Артур Евсеевич со мной не особенно делится…

– Понимаю, – сказала я. – Значит, вы не в курсе, зачем она едет за границу – учиться, отдыхать, лечиться?

– Не в курсе, – сожалеюще сказала девушка. – Я могу чем-нибудь еще помочь?

Я на секунду задумалась.

– Вот если бы вы сумели записать меня к Артуру Евсеевичу на прием! – предложила я. – Это было бы здорово.

Секретарша охотно кивнула.

– Знаете, что? Приходите завтра к одиннадцати часам! – сказала она. – Список уже составлен, но я сумею провести вас первой.

– Замечательно! Не знаю, как вас благодарить.

– Пустяки! – махнула рукой девушка. – Мне ужасно нравится ваша газета.

– Еще раз спасибо! – сказала я. – Значит, договорились? Тогда до завтра!

Мы мило распрощались, и я отправилась в редакцию. Теперь у меня не было никаких сомнений, что дело завязывается интересное. В этом меня убедила поспешность, с какой исчезла из поля зрения странная девочка Лена. Внезапный академический отпуск, внезапный отъезд за границу – за этим явно что-то скрывалось. Вряд ли, впрочем, господин Горохов снизойдет до объяснений. Поэтому надо было срочно что-то придумывать. Единственная моя зацепка выехала в Германию, а заграничные командировки в нашей газете пока не вошли в обычай. Оставалось одно – собирать общее совещание, чтобы во время «мозгового штурма» нащупать какую-нибудь идею. При этом, конечно, не удастся пощадить чувства Марины, но из двух зол следует выбирать меньшее – кто знает, какие еще неприятности готовит ей неудачный роман?