Конденсатор гнева - Владимир Анин

– Это уловитель и преобразователь, – пояснил экспериментатор. – Через специальную антенну производится захват эмоциональной энергии и ее преобразование. А в багажнике установлен накопитель.

– Это что-то вроде аккумуляторной батареи? – спросил я.

– Почти. Только эмовероэнергия не аккумулируется посредством химической реакции, а преобразуется в некое подобие плазмы, позволяющее достичь огромной концентрации. Теоретически можно вот в таком багажнике собрать энергию по мощности сравнимую с атомной бомбой. Сегодня сила эмовератора, конечно же, во много раз слабее, но даже в этом скромном варианте, я уверен, энергии накопленной в течение нескольких часов хватит, чтобы снабжать электричеством целый район города, или даже округ. Вот это-то я и намерен проверить.

– И каким же образом вы собираетесь это сделать?

– Сейчас объясню. Давайте сядем. – Он подошел к машине и открыл водительскую дверцу.

– Сюда?! – Я выпучил глаза. – Вы собираетесь на этом ехать?

– Хотите, садитесь за руль вы, – предложил экспериментатор.

– Спасибо, у меня прав нет.

– Вы вообще не водите? – удивился он.

– Вообще, – признался я. – И никогда не горел желанием.

– Удивительно! – воскликнул экспериментатор. – Мне казалось, люди вашего поколения совершенно не могут обходиться без автомобиля.

– К сожалению, я не из их числа, – возразил я. – А может, к счастью. Я предпочитаю пассажирское место и возможность, сидя в машине, смело пить пиво.

– В таком случае, присаживайтесь на пассажирское место. И не бойтесь, машина надежная, уверяю вас.

Я вздохнул и, открыв дверцу, протиснулся в пропахший временем салон, уселся на поскрипывающее продавленное сиденье и приготовился ждать. Экспериментатор, несмотря на свой выдающийся живот, лихо пристроился за рулем и завел мотор. Не с первой, правда, попытки, а с третьей или даже с четвертой. Но он завелся.

– Как продвигается ваша работа по описанию наших опытов? – повернулся он ко мне.

– Нормально, – ответил я и почувствовал, как лицо заливает краска. Я ведь даже не приступил к этой работе.

– Очень хорошо! – обрадовался он. – Обязательно покажите мне, когда закончите.

Я пообещал. В течение десяти минут, пока двигатель прогревался, экспериментатор излагал мне суть предстоящего эксперимента. Учитывая, что огромное количество людей в наше время перемещается по городу на автомобилях, то городская улица является самым большим скоплением людей и, соответственно, их негативных эмоций. Вспомните поведение водителя за рулем. Достаточно малейшего повода: неосторожного маневра, случайной задумчивости на светофоре и тому подобного – как человек за рулем соседнего автомобиля превращается в разъяренное существо, изрыгающее ужасные проклятия. Таким образом, именно городские улицы с бесконечными потоками автомобилей и утомительными пробками являются идеальным плацдармом для сбора негативной эмоциональной энергии.

Я бы, конечно, мог в красках описать здесь нашу кошмарную поездку, но не стану этого делать, поскольку многие из читателей, кто хотя бы раз путешествовал на машине по столице в разгар буднего дня, сами сумеют легко вообразить себе то состояние, в котором мы пребывали, двигаясь в бесконечном потоке железных коней, эти неизменные: "Куда прешь, козел?!", "Разуй глаза, урод!" и прочие нелицеприятные высказывания, коими поливали нас как сквозь приоткрытые, так и сквозь плотно закрытые окна "добрые" дяди – собратья по автомобильному цеху. Скажу лишь, что после нескольких часов такого испытания я был совершенно разбит, измотан, обессилен, несмотря на то, что просто сидел на пассажирском месте и ничего, собственно говоря, не делал.

Поскольку в четыре часа у меня была назначена встреча с редактором, который намеревался опубликовать в популярном журнале мой, по правде сказать, совершенно бездарный очерк, но на весьма актуальную тему, у меня появился повод прервать эту пытку городскими пробками, и я, несмотря на активные возражения и даже обиду со стороны экспериментатора, все же вышел у станции метро и, облегченно вздохнув, погрузился в более привычную для меня, хотя и совсем не доброжелательную, атмосферу городского общественного транспорта.

Экспериментатор с сожалением проводил меня взглядом, крикнув напоследок, что самое интересное еще впереди, но я старался не слушать его, а вскоре увлеченный беседой с редактором и вовсе забыл о той досадной поездке и уйме без толку потраченного времени. В памяти еще всплывали возбужденные реплики экспериментатора, когда эмовератор активно попискивал у нас за спиной, а сам экспериментатор, переставая следить за дорогой, оборачивался, присматривался к приборам и мигающим лампочкам. Я в такие мгновения вжимался в сиденье и норовил ухватиться за руль, видя, как надвигается на нас здоровенный зад какого-нибудь автобуса. Я благодарил Бога уже за то, что для меня эта поездка завершилась без происшествий.

Поздно вечером, погуляв с собакой, я заварил себе крепкого чаю и уселся на кухне перед стареньким телевизором. Внезапно свет во всей квартире погас. Чертыхаясь, я отыскал в шкафу свечу и зажег ее, установив за неимением подсвечника на блюдце. Вышел на лестничную клетку, решив, что у меня выбило пробки в щитке, а точнее вырубился автомат. Хотя многие, в том числе и я, по привычке используют это устоявшееся старое выражение "выбило пробки", возникшее, когда эти самые пробки стали автоматическими, поскольку еще раньше пробки просто перегорали.

Но света не было и на лестничной клетке. Более того, вернувшись в квартиру и выглянув в окно, я увидел, что и соседние дома стоят в полной темноте, и даже уличные фонари погасли. Весь наш спальный район погрузился в кромешную мглу, и только висевшая высоко в небе полная луна позволяла еще различать смутные очертания вмиг притихшего города.

Подобных грандиозных аварий на моей памяти в нашем районе не случалось, однако это не подвигло меня на то, чтобы немедленно отправиться на улицу подобно моим многочисленным соседям по подъезду, чьи шаги вскоре послышались на лестнице. Я просто отнес свечу в спальню, попытался было читать, но поняв, что это чревато пагубными последствиями для моего и так уже не идеального зрения, задул пламя и, не раздеваясь, улегся на кровать. В темноте я слышал, как, пыхтя, устраивается на прикроватном коврике Боб.

Проснулся я оттого, что в комнате внезапно вспыхнул свет, а на кухне забормотал телевизор. Боб, приподняв голову, удивленно глазел по сторонам. Я посмотрел на часы – было около полуночи. Стало быть, с аварией справились довольно оперативно. Свет, если не ошибаюсь, вырубился где-то около десяти.

Вставать ужасно не хотелось, но выключить телевизор все же было нужно. Войдя на кухню, я потянулся к пульту дистанционного управления и замер.

– …инской электроподстанции в результате мощного взрыва возник сильный пожар, – вещал диктор. – Начальник столичного управления МЧС сообщил, что причина взрыва еще не установлена. Пожар пока локализовать не удалось. Как сообщает наш корреспондент, работающий на месте событий, судя по всему, от бывшей