Истории 80-го танкового - Сергей Владимирович Сороковиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Случилось работать с одним «офисом», который расположился на терриконе Авдеевском. Выражение «бетонная коробка» — это про него. Тот бетон был не в облаках, а наоборот, под землёй. Наш разведчик срисовал его. Как разглядел? Вообще непонятно. А то, профессионал! Прям как мы в танке. Не, ну, вру, не настолько, конечно. Да ладно, опять вру, у каждого своя работа, разведчик свою сделал на пять с жирными плюсами в длинный ряд. Разглядеть настолько качественно замаскированный КП не каждому дано. Помимо выучки и опыта, такой вот вход, лаз или как его, да хоть дырка на КП, но скрытое от всего, чем можно и нельзя разведать, реально опознать только при наличии ярко выраженной генетической предрасположенности быть оператором квадрика. Без врождённого таланта такое не обнаружишь. Этот оператор был лучшим из самых талантливых и срисовал врытый в землю, абсолютно слитый с местностью вражеский КП, который «офис». Точно говорю, не видел он его, учуял.
Дальше разведчик навёл нас и корректировал. Мы с ЗОПа отработали по КП на уже свои пять баллов с таким же длинным рядом жирных плюсов. Оно было гениально. Не просто гениально — изумительно красиво. Эстетично. На десять километров с соседнего холма с превышением высот в пользу вражеского КП, с танковой пушки, восемь выстрелов в одну точку. Не по самоделке какой-то, а фортификационному инженерному сооружению, повторюсь — бетон, зарытый в землю. А мы его — в пыль! Развалили-разметали так, что оператор птички в восторгах изошёлся. Нам, безусловно, приятно, привычно в целом, но всё равно приятно.
На нычку ушли безнаказанно. Видимо, наводить по нам ответку — арту или камикадзе, было уже некому. Уходя, хотели над бегемотом флаг поднять, да вот незадача, барабан в ПВД оставили, что ещё с пункта постоянной дислокации полка с собой возим как память о построениях с парадами. А что, так бы ехали с флагом нашим, чёрным, с медведем в шлемофоне, где написано «Мой батальон — моя честь», и с барабанщиком на башне.
Сейчас мы в «офисе». «Офис» уютный и удобно расположенный, живём в шаговой доступности от работы. В прямом смысле. Столы с мониторами от лежаков ровно в двух шагах, так что, если уснул и по рации вызов пошёл, то кинул рывком ноги вперёд — и уже на рабочем месте. Прямо в тапочках. Без метро или пробок, это кому на чем плохо добираться. Мы экипажем шесть месяцев с боевых из танка под Авдеевкой не вылазили, пока подальше за Тоненькое полк не прошёл. После ротации, как в ПВД отмылись, то сразу на курорт, в «офисе» работать. Обязательно в шлёпанцах, это принципиально.
Море далеко, но все равно курорт. Как определили? Едим часто! Каждый день. Да, всем понятно, не раз в день едим, вообще не раз в день, просто совсем и окончательно. Кого смешить, когда еда на полках напротив — руку протяни. Это мы едим всё, что не съели, когда сутками с ЗОПов работали, а в промежутках штурмам на передке в поддержку ходили. Сначала желание простое было, желудок от позвоночника отлепить. Первое желание исполнили быстро, но вот остановиться не получилось. Короче, образ курортной жизни менять не стали, однако со временем задумались рядом с «офисом» спортивный уголок оборудовать, раз курорт. И чтоб потом в люк танка можно было без помощи пролазить. Оборудовать обязательно на удалении от «офиса», неприятные сюрпризы никому не нужны.
В нашем «офисе» для жизни всё есть. Не только дизель-генератор. Ещё печка газовая, туристическая. Мы не туристы, мы на работе. Сейчас другие на передке, а мы в «офисе». Туристов нет, а плитка туристическая есть. Компактная, вот с собой и удобно таскать. Это нас с туристами и объединяет — требования к размеру и массе оборудования. И посуда даже есть. Теперь у каждого своя тарелка. Ладно, про посуду отдельный анекдот, вот радует монитор нормального размера. «Зародили» мы его, раздобыли, значит, так по-нашему называется способ получения нужного. С монитора увлекательную трансляцию от «птиц» разведки смотрим. На ноутбуке картинка не очень. «Офис» у нас современный, три наката бревен и метр с гаком грунта сверху. Из «офиса» теперь идет управление боем танкового подразделения, вот и нуждаемся мы в нормального размера и четкости мониторах. В чем нуждаемся, то и «зародили», всем спасибо.
Управлять огнём работы танков с ЗОПов, оно сродни искусству. Решение принимаешь и команды раздаёшь как результат сплава расчета математического с предсказанием колдовским. Гарантий, что нужная партия снарядов на войну пришла, нет, соответственно для управления огнем нет иных вариантов кроме предсказаний. Точность выстрела требуется меньше метра на десять километров, вот для этого тебе ночью должны присниться данные, как пришедшая в этот раз партия снарядов на предельных дистанциях выстрела себя поведёт. Нет такой математики до меньше метра скорректировать данные стрельбы танка с ЗОПа на дистанции выстрела дальше, чем предельная, раз параметры заряда в снаряде никому не известны. Ответ один — только твои ощущения. И во-о-от понимаешь, для правильных ощущений высыпаться требуется с запасом. Такого, конечно, не бывает, и никто тебе спать не даст, даже в «офисе», но ведь хочется.
Расчёт выстрела — по науке, а дальше смотри в монитор до рези в глазах, видишь разрыв, и приходит тебе просветление и точно определяешь, какую корректировку давать. Не, не шаман. Два года на войне. Многое пришлось увидеть и распробовать. Всяким стреляли. Поэтому сейчас наше место на КП понимать, куда и как следующий снаряд прилетать будет, и управлять, сверяя расчет с этим пониманием.
Долго бегемот на точке работать не может. Определят, накроют роем квадриков — сожгут, так что времени у бегемота не так и много для БК отстрелять. Да и разведчик птичку держать над позицией вражеской своё ограничение по времени имеет. На перезарядку или там батарею поменять время в минутах рассчитывается, отсюда и задача, с разведанной целью решать нужно крайне оперативно, по секундомеру. Оттого ощущения корректировщика и принципиально важны для результата. Нельзя штурмам ходить на пулемёты. И другие препятствия следует исключить.
В «офисе» работаем. Ждём, пока на передке текучка, когда для таких как мы, задачи определят. Долго наша жизнь в «офисе» продолжаться не будет, надо успеть
