Где-то на Северо-Востоке - Иван Паластров

Михалыч

Павел Михайлович приехал на прииск давно из Грозного. В то время их приехало около десятка мужиков – кто-то прижился, кто-то уехал на другие прииски. Прииск был ещё молодым и не обжитым, были трудности с жильем. Михалыч, так звали Павла на прииске за спокойный характер и добродушие, был бульдозеристом, как говорят, от бога. Отработав какое-то время, он вызвал к себе семью: жену и двух пацанов. Тогда на приисках ещё не было тяжелых импортных бульдозеров и работали все на сотках, то есть стосильных бульдозерах челябинского тракторного завода. Работа была на золотоносных полигонах круглые сутки.

Быстро изнашивалась ходовая, которую приходилось менять два раза в год. Михалыч пригнал свой бульдозер на плановый ремонт в мастерские, где поджидали два сменщика. Экипаж состоял из трех человек, работали посменно, меняя друг друга. «Михалыч, что делать будем?» – спросил один из сменщиков. «Менять ходовую, гусеницы и катки опорные, вон, всё изношено. Вы сегодня разбирайте, а завтра получим всё на складе и поставим новые», – дал задание Михалыч, как старший в экипаже. Он был с ночной смены и пойдёт отдыхать, а завтра с утра тоже выйдет на ремонт. Нужно было всё сделать за три дня – столько давалось времени для такого ремонта. Утром, придя в мастерскую, Михалыч оценил работу напарников и сказал: «Молодцы, все сделали как надо». Как надо – это с трактора были сняты бульдозер, то есть огромная лопата, которой гребут грунт. Сам трактор был выставлен на подставки и с него сняты гусеницы и опорные катки. «Так, ребятки, берите трактор—хозяйку и дуйте на склад за новыми гуськами и катками, на всё про всё у нас два дня. Надо успеть всё сделать».

Притащив со склада всё, что нужно, принялись за работу. К вечеру уже стояли новые катки и поменяно масло в двигателе. «Завтра протянем болты на башмаках гусениц, обуем трактор, и в ночь на полигон», – сказал Михалыч. Протянуть болты на башмаках, это значит нужно все болты – по четыре штуки на каждом и тридцать шесть башмаков на одной гусенице затянуть ключом. Работа самая тяжёлая, так как нужно затягивать ключом с длинной метровой ручкой до упора. С утра все трое взялись за протяжку болтов, работа шла споро. «С обеда один не выходит. В ночь – на смену. А кто – решайте сами», – распорядился Михалыч. К вечеру третьего дня ремонта трактор был опущен с подставок, обут в новые гусеницы и одета лопата. «Ну что, успели всё сделать?» – спросил подошедший механик. «Да, в ночь на полигон. Давать стране золото», – ответил Михалыч.

Шло время, на прииск пришла новая тяжелая техника, вначале бульдозера Дэт—250, того же завода, что и сотки, затем стали приходит импортные американские бульдозера фирмы «Катерпиллер» и японские «Камацу». Бульдозера намного мощнее и крепче, чем отечественные. Бульдозеристов стали посылать на курсы квалификации в Магадан, где учили на ДЭТ-25, и в Сусуман, что на Колыме, на импортную технику. Михалыч как работал на сотке, так и продолжал работать. Как-то встретил его главный инженер прииска и сказал: «Михалыч, ты когда пересядешь на импортный, тяжелый бульдозер? Всех уже переучили, а ты всё на своей старенькой сотке». «А меня она устраивает, свой кусок хлеба я и на ней зарабатываю, пусть молодые работают на новых. Я уж по старинке, привык я к ней, как к родной», – всё отшучивался он.

Время неумолимо бежит вперёд, вот уж сыновья отслужили в армии и тоже стали бульдозеристами. Так наступил конец СССР. Всё в одночасье рухнуло: и все прииски закрылись. Люди уехали на материк, бросив все нажитое за долгое время, прожитое на приисках. Уехал с женой и Михалыч, уехал на Украину, где была построена кооперативная квартира.

Прожил Павел Михайлович Чиж долгую жизнь, большую часть которой на Чукотском прииске. Ушел из жизни по-тихому в возрасте восьмидесяти восьми лет в здравом уме и светлой памяти, не обременяя никого. Умер здоровым.

Глаза в глаза

Нина Викторовна приехала на Весенний вслед за мужем с двумя дочками близняшками. По профессии она была учительницей, и её с радостью взяли в школу, которую не так давно построили в поселке. Школа была двухэтажной. По меркам посёлка – большой, в ней были светлые, большие классы и хороший спортивный зал. Вот в такой замечательной школе стала работать Нина Викторовна. Женщина она была весёлая и ласковая, всех учеников называла ласкательными именами: Вовочка, если мальчик, или Светочка. Ученики любили её и за спиной называли – Ниночка.

В один из сентябрьских выходных коллектив учителей упросил начальство прииска свозить их на вертолёте на Большой Анюй за смородиной, там её было много и она уже созрела. На прииске часто возили на вертолете работников за смородиной и брусникой, мужчин – на рыбалку. Так полетели и учителя. Ниночка уже летала раз за смородиной и брала с собой своих дочек, сейчас же людей собралось полный вертолёт и детей не взяли. Летели не долго, через двадцать минут вертолетчики, выбрав подходящую галечную косу, посадили вертолет. С ягодницами был один мужчина, чтобы им было не так страшно в лесу: прошлый раз видели пару медведей, лакомившихся смородиной. Все вышли из вертолёта и командир машины сказал, что залетит за ними часа через три-четыре и чтобы все были в сборе на этом месте. Закрыв дверь, поднял вертолет в воздух.

Проводив вертолет, ягодницы взобрались на крутой берег косы и углубились в лес. Кусты смородины росли повсюду среди лиственниц, ягода была крупная. Чтобы не мешать друг другу, все постепенно стали разбредаться, переходя от куста к кусту, всё отдаляясь друг от друга. Ниночка собирала ягоду быстро, не забывая класть себе в рот те, которые считала лучше и крупнее. Подойдя к одному кусту, который был больше и гуще других, она присела. Поставила ведро, наполненное на две трети, стала обирать куст. Вдруг она каким-то чутьём поняла, что она тут не одна и стала озираться по сторонам. Подруг не было видно, только где-то далеко слышно было ауканье. Ниночка почувствовала какую-то непонятную тревогу, она вспомнила тех медведей, которых видели в прошлый раз и ей стало страшно.

Неожиданно кусты зашевелились, она испуганно подняла глаза – на неё сверху нависли огромные рога – это был сохатый. Он стоял и смотрел на Ниночку, которая с перепугу села, сжав ведро между ног. Она не могла оторвать своих глаз от глаз зверя… Они смотрели друг на друга глаза в глаза. Наконец сохатый поднял голову с огромными рогами и, как показалось Ниночке, ухмыльнувшись и подмигнув, удалился на своих длинных ногах в лес. Наконец немного отойдя от испуга (у неё прорезался голос), она хотела громко позвать хоть кого-нибудь, но тонкий голос тут же затерялся в лесу. Посидев немного в обнимку с ведром, она поняла, что угроза миновала и можно добирать ягоды.

Тут она услышала голоса подруг, набравших свои ведра и потихоньку идущих к месту сбора. Нина добрав своё ведро, тоже пошла на голоса и вышла как раз на косу, где уже собралась добрая половина ягодниц. Ниночка рассказала подругам о встрече с сохатым и то как они смотрели друг другу глаза в глаза и он ей ухмыльнувшись, подмигнул.

Вертолет прилетел вовремя, забрал ягодниц с полными ведрами смородины и впечатлениями на всю жизнь. Впечатлениями о красивой, по осеннему яркой природе и крае непуганых зверей в долине реки Большого Анюя.

Попутный рейс

Галина Константиновна пришла на работу в поселковый медпункт, как обычно, утром. На её рабочем столе стоял букет цветов, хотя в начале сентября на Чукотке взять его где-то казалось невозможно. У неё сегодня был день рождения. Она посмотрела на своих помощниц медсестёр и с благодарностью подумала: «Вот где они берут цветы в это время, скоро снег выпадет, а они находят и дарят каждый год». Галина Константиновна приехала в поселок Весенний несколько лет назад вслед за мужем и, так как она была по образованию врач, её назначили заведующей здравпунктом. Здравпункт в то время был совсем маленьким, и помещался в одной комнате с закутком для процедур, отделённым тонкой перегородкой. До районной больницы в Билибино было триста километров сопок и тундры, куда можно было добраться летом на маленьком самолете АН-2, зимой – по зимнику. Так что лечить приисковых больных приходилось Галине Константиновне всех, не только тех, кто жил в самом посёлке, но и на участках, которые находились в нескольких десятках километрах от поселка.

Приняв немногочисленных больных и выписав им что положено для лечения, всем маленьким коллективом сели пить чай. Только разлили горячий чай по чашкам, как открылась дверь и в неё ввалился незнакомый мужчина. Видно было, что он спешил и капли пота блестели у него на лбу. «Кто тут врач, кто главный?» – спросил он. «Что случилось? И откуда вы?» – спросила у мужчины Галина Константиновна. «Я с Баимки пришёл, с метеостанции, у меня там жена рожать надумала. А вертолёт из района прилететь не может – перевал туманом закрыт. Помогите!» Баимка когда-то был геологическим посёлком, но с открытием прииска его упразднили, там осталась только метеостанция, где работала семья: муж и жена. «Вы-то на чём добрались, ведь двадцать километром и без дороги?» – спросила врач у мужчины. «Да пешком, на чём же ещё! Торопился очень, успеть бы», – он с надеждой посмотрел на докторшу. Галина Константиновна быстро оделась и сказала: «Пойдемте к директору прииска. Сейчас вертолет попросим, куда он денется, даст». И они вышли.