Глубокое синее море (др. пер.) - Чарльз Вильямс

Одна из женщин — вдова капитана морского флота США. Ей около пятидесяти, но выглядит очень моложаво. Судя по всему, много плавала и побывала во всех частях света. Тип женщины из Южных Штатов, но с умом, с ней к тому же приятно побеседовать.

Другая моложе, лет тридцать с небольшим, и очень миловидная, хотя и суховата — сама первой никогда не заговорит. Она — тоже вдова, но что случилось с ее мужем, он не знает. Она работала в Лиме, а теперь отправляется на работу в Манилу — ее послала туда фирма. Для обеих женщин плавание проходит довольно скучно, так как оба их спутника уже в преклонном возрасте, а один вдобавок и с завихрением. Конечно, они будут рады видеть на корабле нового человека. Или у мистера Годдера другие планы?

— Я и сам еще не знаю, — ответил он. — Вероятно, это будет в какой-то степени зависеть от капитана.

— Оставайтесь здесь, — сказал Барсет. — А то Холи-Джо захочет всучить вам тряпку в руки.

Здесь, должно быть, нечто другое, подумал Годдер. И жаль, что Барсет этого не понимает. Новый человек, которого выловили посреди океана, на борту старенького парохода может означать очень многое. Это и больше проданного спиртного, и больше чаевых для того же Барсета, и больше всего другого с финансовой точки зрения.

Разумеется, трудно сделать какой-то вывод с человека, на котором надеты только трусики, это Годдер понимал как с культурной, так и с экономически-общественной точки зрения…

— А чем вы зарабатываете свой хлеб насущный? — наконец, не выдержал Барсет.

— В настоящее время ничем, — ответил Годдер. — А раньше я снимал фильмы и писал.

Это заинтересовало Барсета. Если этот человек говорит правду, значит, он занимает солидное положение в обществе.

— Какие фильмы?

— «Тин-Хан», «Аметистовая афера» и некоторые другие. Последний назывался «Соленая шестерка». Получился настоящий боевик.

— «Тин-Хан». Я его видел, — взволнованно ответил Барсет. — Так назывался крейсер во времена второй мировой войны. Великолепный фильм! Послушайте, вам совсем не нужно оставаться на этом утлом суденышке.

Годдер пожал плечами.

— А почему бы не остаться?

Может быть, ему будет интересно стать на какое-то время моряком.

Филиппинца звали Эштони Гутиррец, и он был хорошим парикмахером. Кто-то из машинного отделения одолжил Годдеру электробритву, другой спортивную рубашку. Его лицо все еще болело от солнца, соленой воды и ветра, и все-таки ему удалось кое-как побриться. После этого он стал выглядеть лучше. Около одиннадцати часов он вышел на палубу. На средней палубе никого не было, но Годдер хотел, как только он выяснит свои отношения с капитаном, найти миссис Брук и выразить ей свою благодарность.

Стояло чудесное солнечное утро. Дул легкий бриз, и корабль немного покачивался на волнах, бороздя воды океана. Даже вода кажется много приятнее, когда на нее смотришь с палубы парохода и чувствуешь вибрацию от работы машин.

На мостике нес вахту третий помощник. Он сказал Годдеру, что капитан уже встал и что в его каюту можно пройти через рубку.

Годдер постучал в дверь, которая была немного приоткрыта.

— Да? — послышался голос, и на пороге появился капитан Стин. На нем был тропический белый костюм, а на плечах его рубашки с короткими рукавами красовались четыре золотые полоски. — Входите, мистер Годдер, и присаживайтесь. — Он показал на массивное кресло.

Капитан был сухощавым мужчиной со строгой выправкой. Он уже начинал лысеть, но имел голубые глаза, как у ребенка, и длинную шею, на которой четко выделялся кадык.

В каюте стояло кресло, лежал потертый ковер, на котором возвышался стол с вращающимся стулом. На переборке над столом висели две фотографии в рамках. На одной из них был заснят очаровательный домик на берегу фиорда, а на другой изображена женщина с двумя девочками. Дверь на заднем плане вела непосредственно в спальню капитана.

Пока Годдер рассказывал капитану свою историю, тот сидел на стуле за письменным столом и делал в журнале пометки. По его внешнему виду было видно, что он неодобрительно отнесся ко всем авантюрным начинаниям Годдера.

— Надеюсь, что теперь-то вы наконец поняли, как опрометчиво поступили, — сказал он. — Право, очень удивительно, что береговая охрана позволяет такие выходки.

Годдер пояснил, что подобные морские путешествия в одиночку практикуются всеми нациями и одобряются яхт-клубами. Кроме того, устраивались даже соревнования, на которых яхты с одним человеком на борту пересекали океан.

— И тем не менее вы потеряли свою яхту, — сказал Стин. — Лишь милосердие Божье спасло вас от неминуемой гибели. Судя по всему, вы потеряли и свой паспорт, не так ли?

— Да, конечно. Очутившись в таком положении, мне было как-то не до него.

— Очень неприятно. — Стин нахмурил брови и постучал карандашом по столу. — И вы, надеюсь, помните, что в связи с этим возникнут неприятности с властями?

— Конечно. — Годдер вздохнул. — Но, с другой стороны, капитан, каждая нация знает, что случаются кораблекрушения и встречаются люди, потерпевшие кораблекрушение.

— Это мне известно. Но вы не обычный моряк, на которого распространяются все законы торгового судна. Для филиппинских властей вы будете некоей неизвестной личностью без всяких документов, визы и денег. И пароходная компания, к которой принадлежит мое судно, будет вынуждена внести за вас определенную сумму. Залоговую сумму.

Черт бы тебя побрал, благочестивый сын потаскушки, подумал Годдер, а вслух сказал:

— Прошу меня извинить, капитан. Боюсь, что с моей стороны было крайне неосмотрительно искать спасения на вашем судне.

Капитан Стин был готов простить Годдеру эту бестактность.

— Вы сами отдаете себе отчет, что ваше замечание не слишком удачно? Мы очень рады, что вы оказались инструментом провидения Божьего, но мы тем не менее не должны забывать о формальной стороне вопроса. Ну, а теперь ближе к делу. Вы можете и впредь оставаться в лазарете и питаться вместе с офицерами. И я не буду просить вас отрабатывать за ваш проезд.

— Большое спасибо, капитан.

— Конечно, если вы сами не изъявите такого желания. Боцману всегда может понадобиться помощь, и я убежден, что вы предпочтете не занимать у людей сигареты и принадлежности туалета.

— Но я слышал, что у вас есть пассажиры на борту. — Годдер все еще говорил спокойно, но в его голосе появились нотки раздражения. — Каюты не все заняты. Я мог бы занять одну из них и оплатить свой проезд полностью от Калласа до Манилы.

На свое предложение он получил в ответ легкую снисходительную ухмылку.

— Проезд на пароходе оплачивается заранее. Боюсь, что не смогу нарушить правил пароходной компании.

— Ваш радист уже работает?

— Он с минуты на минуту должен появиться у меня.

— Может быть, вы попросите его дать мне телеграфный бланк? Я хочу послать радиограмму. — Годдер вынул часы и положил их на письменный стол. — Это можете положить в сейф, как залог за телеграфные расходы, раздраженно сказал он. — Это часы фирмы Ролекс, которые стоят приблизительно 600 долларов. И если вы назовете мне имена своих агентов в Лос-Анджелесе, то я поручу своим адвокатам уже сегодня перевести сумму за мой проезд и другие расходы, а также залоговую сумму и деньги за мой обратный проезд в Штаты, если власти Манилы будут на этом настаивать.

— Да… да, конечно… — Стин немного помедлил, а потом протянул часы обратно. — Думаю, все будет в порядке. — Он вышел в рубку, коротко поговорил с кем-то по телефону, и минутой позже появился радист, молодой латиноамериканец с узким непроницаемым лицом.

— Спаркс, это — мистер Годдер. Он хотел бы послать радиограмму.

Годдер поднялся.

— Рад с вами познакомиться.

Спаркс кивнул, видимо решив, что никаких других форм вежливости от него не требуется. Годдеру показалось, что в темных глубинах глаз радиста сверкнули искорки ненависти, после чего глаза снова стали какими-то безликими. Как говорится: янки, убирайтесь домой! Возможно, он был родом с Кубы или из Панамы, или вообще откуда-то южнее Сан-Диего.

— Вы можете связаться с Штатами?

— Да.

Стин добавил, что они имеют на судне коротковолновый передатчик.

Спаркс протянул Годдеру несколько формуляров и вышел в рубку, чтобы подождать там.

Капитан порылся в своих бумагах, нашел адрес агента в Сан-Педро и сказал, что проезд из Калласа до Манилы стоит 530 долларов.

— В таком случае, двух тысяч должно хватить на все, — высказал предположение Годдер. — А если будет перерасход, то вы его получите в Маниле.

Он заполнил телеграфный бланк, адресовав его своим адвокатам в Беверли-Хиллс:

«ЧОСХОУМ» ЗАТОНУЛ ПОДОБРАН «ЛЕАНДРОМ» СЛЕДУЮЩИМ МАНИЛУ ТЧК ПРОСЬБА ПЕРЕВЕСТИ СЕГОДНЯ ДВЕ ТЫСЯЧИ ДОЛЛАРОВ В САН-ПЕДРО АГЕНТАМ ПАРОХОДСТВА БАРВИКУ И КЛЕЙНУ ЗА ПРОЕЗД МАНИЛУ И ПУТЕВЫЕ ИЗДЕРЖКИ А ТАКЖЕ ОБРАТНЫЙ ПРОЕЗД СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ ТЧК АГЕНТ ДОЛЖЕН ПОДРОБНО ИЗВЕСТИТЬ КАПИТАНА «ЛЕАНДРА» ПОЛОЖЕНИИ ДЕЛ ТЧК ГОДДЕР