Мифы западного кино - Кукаркин Александр Викторович

…Небольшой старинный городок Западной Германии взбудоражен необычным происшествием — кражей на почте мешка с письмами. Особенно взволнованы семеро жителей города, которые доверили почте некоторые свои темные делишки и тайные, тщательно скрываемые пороки. Остроумно построенный сюжет заставляет с интересом следить за саморазоблачением наиболее уважаемых в городке граждан, старательно прикидывающихся непорочными святошами. Профессор Боргиус, автор знаменитого трактата «Добродетель — основа жизни общества», выписал себе из Парижа новую серию порнографических открыток. Благонравный семьянин инспектор Альтман отправил в письме очередной чек своей любовнице. Юрист Вальдфогель берет взятки с истца и ответчика. И так далее и тому подобное. Лишь седьмой член «лиги пострадавших», мойщик окон Оскар Блюме, личность с темным прошлым, не принадлежит к числу «отцов» города и к «сливкам» местного общества, а в письме его содержится всего-навсего план комнаты инспектора Альтмана, которого он задумал ограбить в компании с приятелем.

Все семь грешников объединяют свои усилия, чтобы разыскать пропавший на почте мешок с компрометирующими их письмами. Подозрение падает на скульптора Брука, который благодаря своему острому языку и непокорному характеру давно уже стал у всех бельмом на глазу. В дом Брука засылается сначала на правах воспитательницы его детей красивая дочь Альтмана, а затем темной ночью отправляется взломщик Оскар Блюме. Первая попытка приводит к неожиданным последствиям: скульптор и дочь инспектора влюбляются друг в друга. Вторая попытка приводит к ожидаемым последствиям: Блюме арестовывает полиция. Он выдает своих сообщников, и потрясенный полицейский комиссар спешит рассказать о раскрывшихся тайнах бургомистру городка. Благородному негодованию бургомистра нет границ: «Какие имена!.. Но мы будем действовать, невзирая на лица, господин комиссар. Исключений не будет?.. Это будет такой скандал, который нашумит на весь мир!».

Однако благие намерения бургомистра разоблачить и покарать грешников сразу исчезают, когда он узнает, что в их числе находится и корсетница Рита, написавшая приятельнице в рекламных целях о надувных бюстгальтерах, которые она делает жене бургомистра, чтобы придать восхитительную статность ее фигуре. Боясь раскрытия маленьких секретов своей супруги, бургомистр решает не только замять всю историю, но и подкупить скульптора Брука, чтобы все-таки раздобыть злополучный мешок: за солидный гонорар у него приобретается большая скульптурная группа, которая устанавливается на центральной площади городка. Перед церемонией открытия скульптуры Брук неожиданно находит у себя в саду мешок с письмами — его туда случайно забросили какие-то бродяги. Брук тайно относит мешок на площадь, и в час торжественной церемонии, когда со скульптуры падает покрывало, грешники видят желанный мешок на вытянутых вверх руках гипсовых фигур. Оскар Блюме стаскивает мешок на землю, и все грешники набрасываются на него, словно хищники.

Драматургически фильм сколочен достаточно крепко, его режиссерские и исполнительские качества тоже не вызывают особых нареканий. Но мастерство создателя сатирического произведения предполагает не одно только умение пользоваться теми или иными приемами художественной выразительности. Для него необходимо правильно видеть жизнь, вскрывать сущность явлений, отличать главное, типическое от второстепенного, незначительного. В этом же фильме мы имеем дело с простым анекдотом, с частностями, с отдельными недостатками людей, в общем милых и симпатичных, хотя и заслуживающих, чтобы над ними беззлобно посмеялись. Несерьезность задачи, которую поставили перед собой авторы, их желание только слегка кольнуть, но — боже упаси! — не поранить сильных мира сего, проявились и в выборе материала, и в построении сюжета, и в образах.

Фильм «Семь грешников» принадлежит к числу произведений, где подлинная сатира, для которой обязательно отражение глубоких и социально значимых противоречий действительности, подменяется видимостью сатирического обстрела, холостой стрельбой.

В «Семи грешниках» проявилась скрытая, но совершенно определенная тенденция авторов примирить зрителя с существующим строем, несмотря на его изъяны и недостатки. Вовсе умалчивать о них трудно, так пусть уж лучше зритель добродушно посмеется над человеком-грешником — кто из нас не грешен! — чем задумается над грехами общества, «отцы» которого повинны отнюдь не в таком сравнительно безобидном лицемерии.

Приведенных примеров достаточно, чтобы убедиться, что к буржуазной комедии никак не применишь излюбленный тезис ее создателей: «Смех, да и только!» Будет правильнее сказать: «Смех, но не только!..».

А царица-то голая

Если комедия — любимое детище коммерческого кино, то подлинной царицей его всегда была мелодрама.

Сколько зарубежных мелодрам насмотрелся на своем веку каждый из нас! И не так легко выбрать из этой массы какой-нибудь типичный образчик, особенно потому, что все мелодрамы во многом похожи друг на друга. Похожи хотя бы уже тем, что почти в любой из них действуют однотипные персонажи: обиженная судьбой героиня, преследователь-злодей, благородный защитник.

Вспоминается, в частности, американский фильм 1937 года «Мадам Икс», по образу и подобию которого была выпущена египетская картина «Неизвестная женщина». Поскольку фильм «Неизвестная женщина» был у нас в прокате и памятен советским зрителям, мы будем говорить здесь об этой копии, — голливудский подлинник был отнюдь не лучше.

В «Неизвестной женщине» присутствуют чуть ли не все непременные атрибуты мелодрамы. Есть тут и романтическая любовь с первого взгляда, и несчастная судьба героини, и способные выжать слезу у зрителя переживания. И судьбами людей правит здесь слепой случай: полиция случайно арестовывает героиню в доме у преступника; через двадцать лет адвокатом героини случайно оказывается ее собственный сын и т. д. Есть в фильме и нелогичность в поступках действующих лиц, отсутствие элементарных психологических мотивировок и убедительности: безмерно любящий свою жену герой сразу, без всяких доказательств, верит в измену и, даже не переговорив с ней, бросает ее; ни в чем не повинная героиня считает, что «опозорила» своего сына и потому не должна показываться ему на глаза; на суде, обвиненная в убийстве, она не хочет ни слова сказать в свою защиту, но под конец вдруг, по воле сценариста, меняет свое решение и рассказывает всю историю, не называя лишь имен.

Много в фильме сцен, рассчитанных на чисто внешний эффект: и эпизод шантажа, и сцена в суде, где «неожиданно» звучит: «Я — муж обвиняемой. А ее сын — этот адвокат, который случайно стал защитником своей родной матери». С не меньшей наивностью и прямолинейностью обрисованы и сами характеры персонажей фильма: сверхблагородная, сверхчестная и сверхнесчастная героиня, преданная ей до гроба подруга, жестокий и страшный злодей и т. п.

Мелодрамы подобного типа не имеют ничего общего с реальной действительностью. А их откровенная мораль, гласящая, что благородство и честность всегда вознаграждаются, несет в себе великую ложь, ибо прямо противоречит принципам, на которых строится породившее такое искусство буржуазное общество.

Лживость морали и этических норм мелодрамы прослеживается во всех без исключения ее разновидностях, будь это фильмы из городской или сельской жизни, музыкальные картины, экзотические «колониальные» или библейские боевики.

Механическое деление героев на хороших и плохих, изображение преувеличенных чувств и эмоций (без всяких тонкостей и оттенков), слезливый сентиментализм — им до предела напичкан любой фильм такого рода — все это свидетельствует о том, что мелодрама рассчитана на «упрощенное восприятие», предназначена для «незрелого ума».

Жанр этот — специфичный для буржуазного искусства. Свои отличительные черты кинематографическая мелодрама унаследовала от театральной, которая зародилась около двух столетий назад. Вначале мелодрама в европейском театре имела известную прогрессивную направленность, поскольку она содержала в себе элементы протеста против феодальных форм классового угнетения и классовой несправедливости. После того, как буржуазия пришла к власти, мелодрама утеряла это социально-общественное звучание, ее содержание было сужено рамками семейных, личных, любовных отношений.