Александр Дюма Великий. Книга 1 - Даниель Циммерман

«— Не знаешь, что мы там будем делать? — спрашивает он.

— Будем делать колонию.

— Нет, создадим королевство.

— Ну-ну, посмотрим.

— Вот увидишь».

Не без лукавства эпос отмечает, что Жозефина утешилась очень быстро, даже слишком быстро. Французский флот покидает Тулон 19 мая 1798 года. Завоевание острова Мальты, высадка в Египте, взятие Александрии. Генерал всегда впереди. Армия идет на Каир. Голод, жажда, усталость, ропот деморализованных людей. Генерал приглашает к себе в палатку нескольких генералов — разделить с ним три арбуза. Очень скоро разговор принимает политический оборот. Задаются вопросом об истинной цели экспедиции. Намерен ли Бонапарт сделаться проконсулом Востока? «В таком случае следовало по крайней мере спросить других генералов, согласны ли они довольствоваться ролью командиров у нового сатрапа; подобные прожекты могли бы пройти в античной армии, состоящей из рабов и вольноотпущенников, но не сейчас, не с патриотами 1792 года, которые служат не отдельно взятому человеку, но нации».

Битва у Пирамид, вступление в Каир, доносчики, которые случаются даже среди оппозиционных генералов. Бонапарт призывает Генерала объясниться по существу. Генерал прямо в лицо повторяет ему, что во имя чести Франции он готов пройти весь мир, но что он не сделает и шага ради славы одного человека. Бонапарт возражает: Франция и он — неделимое целое. Генерал повышает голос, он не приемлет никакой диктатуры — ни Суллы, ни Цезаря (бывший раб вполне мог иметь классическое образование). В заключение он требует при первой же возможности отослать его обратно во Францию. Бонапарт не возражает, но затаивает вражду. Отныне он станет упоминать о Генерале не иначе, как о «негре Дюма»[6].

В доме, коий он занимает, Генерал находит клад, который прежний владелец, спасаясь бегством, не успел увезти с собой. Он отправляет клад Бонапарту со следующими словами:

«Леопард не меняет кожу, а честный человек — собственную совесть.

Посылаю вам клад, который я нашел и который оценен в два миллиона.

Если меня убьют или я умру здесь от печали, вспомните, что я беден, и что во Франции я оставил жену с ребенком».

«Печаль» — это эвфемизм для определения нового приступа депрессии. Он целые дни проводит в постели, безмолвный и недвижный. Как ураган, в комнату врывается однажды Дермонкур: в Каире мятеж. Отличный случай, чтобы навсегда покончить с жизнью. Голый по пояс он прыгает в седло и ввязывается в драку «с тем небрежением к смерти, которое всегда было ему свойственно, но в данном случае усугублено поразившим его состоянием некоего сплина. Перед арабами он явился карающим ангелом с огненным мечом». Именно так и назовут его последние мятежники, когда он, конный, ворвется в большую мечеть, где они укрывались. Бонапарт поздравляет его, обещает заказать картину об этом подвиге, в центре которой будет изображен Генерал. И позднее Жироде выполнит этот заказ, но только «негр Дюма» будет заменен на картине простым гусаром — чистокровным белокурым арийцем.

Тотчас Генерал впадает «в глубокое отвращение к чему бы то ни было, [которое] овладевает им вместе с глубоким отвращением к жизни как таковой». У него только одна навязчивая идея — вернуться во Францию, увидеть жену и дочь. Отвращение постоянно подпитывается его республиканским сознанием и тем фактом, что он понижен в чине. Теперь он не командует даже дивизионом, он тот, кто командовал армиями. Герой его склада не мог согласиться с положением слуги ни за галуны, ни за нашивки, полученные хоть бы и от будущего короля или даже императора, который создаст вскоре свое новое дворянство, смехотворное для того, кто отказался от имени Тома Александр Дави де Пайетри ради Александра Дюма.

Наконец Бонапарт разрешает ему отставку. 3 мая 1799 года он вступает на борт «Прекрасной мальтийки» вместе с генералом Манскуром, ученым Доломьё и другими военными и штатскими французами. Поднимается буря. Корабль вынужден бросить якорь в Таранто, в Калабрии. Пассажиры не знали, что между Францией и Неаполитанским королевством началась война, их интернируют. Два года пленения в ужасающих условиях. Несколько раз Генерала и Манскура пытаются отравить мышьяком, подмешивая его в пищу. К счастью, калабрийским патриотам удается, как в романе, преодолеть затворы и засовы и передать медикаменты, продовольствие и учебник доктора Тиссо «Сельский врач», который окажется пленникам чрезвычайно полезным, чтобы лечиться собственными силами. Это единственный способ, ибо присланные им врачи оказываются убийцами. Однажды, когда Генерал попросил пустить ему кровь, хирург воспользовался этим, чтобы повредить ему нерв на ноге.

Всеми силами Генерал сопротивляется преступным действиям лекарей. Он и не прочь умереть, но только тогда, когда сам захочет. Предупрежденный калабрийскими патриотами о том, что во время переезда в другую тюрьму его попытаются убить, Генерал отказывается трогаться с места. Он сам опишет эту сцену в своем рапорте французскому правительству о пленении. Когда его тюремщик маркиз де ля Скиав явился во главе полусотни полицейских, «я схватил мою трость и, спрыгнув с постели, устремился на маркиза и всю эту сволочь так яростно, что маркиз бросил саблю и бежал, а все эти презренные негодяи вслед за ним, побросав ножи и кинжалы и испуская страшные крики, да так резво, что менее чем за десять секунд комната моя полностью опустела». Черный дьявол заодно с Горацием Коклесом еще жив.

Но порядком потерял в жизненной силе. По освобождении в апреле 1801 года в результате перемирия в Фолиньо у Генерала «изувечена правая нога, не слышит правое ухо, парализована левая щека и почти потерян правый глаз, плюс страшные головные боли и постоянный шум в ушах». Сверх того, он страдает и язвой желудка[7]. Почти инвалид, герой может, наконец, вернуться в Виллер-Котре.

Между тем Бонапарт стал Первым Консулом. Он не простил Генералу его непреданности в отношении своей персоны. Он пишет главному врачу Деженетту, который только что обследовал бывшего пленника: «Поскольку вы говорите, что здоровье его не позволит ему больше спать шесть недель подряд на песке или в медвежьей шкуре, мне он больше не нужен в качестве командира кавалерии. Первый бригадир [слава богу, хоть не тот, который соответствует капралу] сможет его заменить[8]. Наказание продолжается и со стороны финансов. Несмотря на неоднократные просьбы, Генералу не удалось получить ни компенсации за плен, ни даже недовыплаченного жалованья.

Дабы как-то совладать с материальными затруднениями, в июне 1802 года Генерал просит о возвращении на службу. Бонапарт размышляет. Конвент имел глупость отменить рабство в колониях. Он же только что восстановил его в Гваделупе. Эта новость заставила Сан-Доминго, будущее Гаити, поднять восстание, и главарь мятежников некто Туссен-Лувертюр осмелился написать «Первейшему из Белых от Первейшего из Черных». Было бы пикантно послать «негра Дюма» усмирять себе подобных. Ответ сына Марии Дюма был резким: «Гражданин Консул, вы забываете, что моя мать была негритянкой. Как могу я подчиниться вашим приказам? Я негр по происхождению, и я не принесу цепей и бесчестия на мою родную землю, людям моей расы»[9]. К которой принадлежат две его сестры и брат.