Звёздный анклав (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони

- Она была наполовину эльфийкой и наполовину дроу, - сухо ответил Громф. – Это само по себе – достаточный грех.

Киммуриэль пожал плечами и оставил эту тему. В последние месяцы Громф добился определённого прогресса в Лускане. Он начал видеть более широкую картину – в Мензоберранзане бесшумно закипала гражданская война, в которой его сёстры и дом Бэнр сражались с большей частью города при поддержке силы, которую теперь назвали Богохульством; почти восемью сотнями воскрешённых дроу, вернувшихся в предыдущую форму после столетий службы в Бездне в виде жутких драуков. Душа и сердце Мензоберранзана были на краю войны, и казалось, что фанатики Ллос находятся в невыгодном положении, хотя конфликт, скорее всего, продлится ещё годы, если не десятилетия.

- Но она жива? – спросил Громф, вырвав Киммуриэля из задумчивости.

- Я не знаю, - ответил псионик после коротких размышлений. – Похоже на то – если внутри Хазид’хи не сохранились каким-то образом её предсмертные воспоминания. Но я так не думаю, поэтому – скорее всего да, она жива.

- Кого ещё чувствует этот меч?

- Есть другие, но связь с ними очень слабая. Может быть, они владели мечом слишком давно – или меч никогда не обладал над ними такой властью, какую имел над Кэтти-бри и Доум’вилль, а может быть…

- А может быть, другие уже мертвы.

Киммуриэль кивнул. Он знал, что Хазид’хи стар, создан ещё в древности, и догадывался, что за минувшие века его держало множество рук, и что меч наверняка подавлял большинство своих носителей. Нет, те, кто был поглощён Хазид’хи и уже погиб, не обитали в сознании меча.

Громф издал смешок.

- Что такое? – спросил Киммуриэль.

- Кэтти-бри, - ответил архимаг. – Меч полностью захватил Кэтти-бри.

- Это было давным-давно, когда она была почти маленькой девочкой.

- Знаю, - сказал Громф. – Я, конечно, нахожу это забавным, ведь если бы Хазид’хи попытался овладеть ею сейчас, она бы просто отмахнулась. Скорее всего, она бы заплела его разум в такую петлю, что он никогда бы не распутался.

- Ты только что сказал, что она – человек, а значит – слаба, - напомнил ему Киммуриэль и ухмыльнулся, когда янтарные глаза Громфа помрачнели. Правда о Кэтти-бри явным образом уязвляла волшебника. Она не должна была быть такой сильной, какой очевидно являлась. Она была человеком, всего лишь человеком, но при этом – грозной воительницей, грозной жрицей и грозной волшебницей. Громф ненавидел это признавать, казалось, даже наедине с самим собой – но он по-настоящему уважал её.

- Где эта мерзавка-Армго? – спросил Громф, предсказуемо уводя разговор от источника своего недовольства.

Киммуриэль пожал плечами.

- Я не знаю. Только то, что там ярко – солнце сверкает на белом снегу. И холодно… очень холодно.

- Я забросил её на крайний север, - сказал Громф. – Удивительно то, что она вообще смогла выжить. О чём ты думал, когда я вошёл?

- Она была напугана, - сказал Киммуриэль. – Она была напугана, и, возможно, умирала.

- Мне говорили, что на севере полно крупных зверей, - голос Громфа умолк, когда Киммуриэль замотал головой.

- Она не бежала от животных.

Громф с любопытством взглянул на него.

- Это было воспоминание, - сказал тогда Киммуриэль, и обращался он не только к собеседнику, но и к самому себе. – Скорее всего, из того же временного отрезка, когда её отец был убит в поединке драконов над Мифрил-Халлом.

Громф хотел ответить, но прикусил язык, кивнул и ушёл.

Громф знал, что он не верит в последнее объяснение, понял Киммуриэль. Киммуриэль, по-прежнему потрясённый, сам не знал, во что верит.

Он положил Хазид’хи обратно на стол.

Может быть, настало время вернуть меч Джарлаксу.

- И твоя надежда питала твои подозрения? – спросила Даб’ней у Джарлакса. Они шли по оживлённым улицам Серебристой Луны, самого очаровательного города на поверхности из всех виденных Джарлаксом. Дроу здесь было немного, но в то же время два бродяги из Бреган Д’эрт не выделялись, и за ними не следили подозрительные взгляды, пока они шли к мосту, протянувшемуся на северный берег через реку Ровин, к более старой половине города, оседлавшего широкую реку. От моста они направятся к северным воротам, поскольку все дела здесь были закончены, и Джарлаксу не терпелось заняться второй половиной их миссии по сбору информации.

Однако он будет скучать по этому месту, и он решительно заявил себе, что однажды вернётся сюда не по делам, а для отдыха.

- Почему ты меня об этом спрашиваешь? – спросил он жрицу. – Ты слышала старого эльфа.

- Очень старого эльфа, - поправила Даб’ней. Она похлопала по виску и скорчила рожицу, показывая, что не сильно верит в здравый рассудок того, о ком они говорили.

- Да, нам повезло услышать слухи о Фривиндле в подходящее время.

- А может быть, было уже слишком поздно.

Джарлакс остановился и повернулся к женщине.

- Почему ты играешь роль такого скептика?

- Он сказал, что это был только сон.

- Он сказал, что может быть это был только сон.

- И ты ухватился за это, потому что не хочешь верить, что это был сон.

- Похоже, я верю в его историю больше, чем он сам.

- Ты знаешь, о чём я, - ответила Даб’ней, - Фривиндль запутался. Он стар, очень стар, а в его истории шла речь о молодом эльфе. Несколько веков назад, Джарлакс. Как хорошо ты помнишь юность, Джарлакс – без помощи Киммуриэля или его кальмароголовых друзей?

- Я помню то, что важно. И многое из этого тоже кажется мне сном.

- А может быть, Фривиндлю действительно это приснилось. И даже если нет, разве сообщил он нам что-то ценное – кроме рассказа о существовании подобного места?

Джарлакс какое-то время размышлял об этом. На его лице росла улыбка от звучащего в голове слабого голоса старого эльфа, описывающего город дроу. Не Мензоберранзан, не Чед Насад, вообще не в Подземье.

И такой, где не поклонялись демонической Паучьей Королеве.

- Может быть, это ерунда, - согласился Джарлакс. – Просто сон.

- Не надо этого делать, - сказала Даб’ней.

Джарлакс покосился на неё, увидев, что она кивает и как будто готова заплакать. Она не меньше него хочет, чтобы это оказалось правдой, понял наёмник.

- Пойдём, - сказал он. – Если поторопимся, достигнем замка и южных окраин Лунолесья ещё до темноты. Если повезёт, закончим наши дела за пару дней и сможем вернуться в Мифрил-Халл, а оттуда через портал – в Лускан.

- А потом?

- Это я и пытаюсь решить. Но если будет второе путешествие, ты со мной не отправишься.

Даб’ней напряглась.

- Ты нужна мне в Лускане, - объяснил Джарлакс. – Мне нужно знать, что происходит в Мензоберранзане, и я предпочитаю жрицу, которая способна выносить суждения о силе Ллос. Что бы ни вышло из этого или из второго путешествия, от выбора верной стороны в начале войны зависит сама судьба Бреган Д’эрт.

- Думаю, мы уже выбрали, - сказала Даб’ней. – Разве мы не друзья двум еретикам? Госпожа Ллос не отличается милосердием.

- Но никому неизвестно, что на самом деле скрывается за её махинациями. Даже тебе, жрице, которая получает божественные заклинания от богини, которую презирает.

Вскоре они покинули Серебристую Луну, воспользовавшись обсидиановыми статуэтками, чтобы призвать волшебных коней ада, которые без устали побежали по дороге на северо-запад, к замку лорда Хартоса Зиморвена, предложившего сведения о Фривиндле агенту Бреган Д’эрт в обмен на новый нагрудник, откованный в Гонтлгриме, который Джарлакс доставил двумя днями ранее.

- Вы просите меня рассказать о том, что разрушило мою жизнь, - тихо ответила эльфийка.

- Госпожа Синнафейн, я не хочу никому навредить, - заверил её Джарлакс. Он мысленно напомнил себе, что леди Лунолесья оказала ему огромную услугу, проведя в дороге долгие часы по просьбе лорда Хартоса, чтобы встретиться с Джарлаксом здесь в лесу, меньше чем в пяти милях от Зиморвен-Халла, видневшегося на холме вдалеке. – Как раз напротив.