Россия в Центральной Азии. Бухарский эмират и Хивинское ханство при власти императоров и большевиков. 1865–1924 - Сеймур Беккер

от Аральского моря до Иртыша впервые был поднят в 1853 году генерал-губернатором Западной Сибири генералом Г.Х. Гасфордом. Петербург, который переживал глубокий кризис, предшествовавший началу Крымской войны, санкционировал продление новой сибирской линии только через реку Или. В результате в 1854 году как конечная точка этой линии был основан город Верный. В 1858 году генерал-губернатор Оренбурга А.А. Катенин снова поднял этот вопрос. Он заявил министру иностранных дел, что status quo неприемлем и что унификация пограничных линий и оккупация Туркестана и Ташкента – необходимые условия стабильности русских границ в Центральной Азии. Позже Катенин предположил, что после завоевания Ташкента следует отправить военную экспедиция в Бухару, чтобы урегулировать отношения с этим ханством. Новый император Александр II (1855–1881) и его министр иностранных дел А.М. Горчаков, оба очень осторожные в международных делах, отвергли предложение Катенина. Несомненно, важную роль в решении отложить наступление в Центральной Азии сыграла царившая в первые годы нового царствования обеспокоенность вопросом освобождения крепостных крестьян, а также желание избежать обострения отношений с Великобританией после ужасной Крымской войны.

Во время этой войны проблема Центральной Азии приобрела новое измерение в дополнение к защите границы. Новой опасностью представлялось конкурирующее английское влияние в этом регионе. Обеспокоенность тем, что Англия вытеснит Россию из Центральной Азии, возникла в 1830-х годах, когда в Бухаре и Хиве впервые появились английские представители. Однако в 1842 году Англия отозвала их после поражения в первой англо-афганской войне, а также после того, как двое английских агентов были подвергнуты пыткам и казнены эмиром Бухары. В 1854 году страхи Петербурга снова воскресли из-за действий турецких посланцев, которые пытались склонить центральноазиатские ханства к союзу с Портой (и косвенно Великобританией, покровительствовавшей султану) против России. Турецким планам помешала древняя вражда между местными державами. Но два года спустя Россию снова взбудоражили сообщения об английских агентах в Коканде, Хиве и среди туркмен. В 1850-х годах не менее тревожным фактом стало завоевание эмиром Кабула Дост Мухамадом, который с 1855 года был британским союзником, областей в Северном Афганистане, ранее подконтрольных Бухаре. В год, последовавший за окончанием Крымской войны, русские позиции еще больше ослабели из-за давления Британии на русского протеже Персию, которая была вынуждена оставить независимое государство Герат и предоставить коммерческие привилегии британским торговцам.

Храбрый молодой офицер полковник Н.П. Игнатьев, служивший русским военным атташе в Лондоне, в ответ на эти события предложил усилить русский политический контроль на Амударье. Он подчеркивал дипломатические и экономические преимущества таких действий: только в Азии у России была надежда успешно бороться с Англией, и только в Азии русская промышленность и торговля успешно конкурировали с промышленностью и торговлей других европейских государств. В 1858 году Игнатьева отправили в Хиву и Бухару, чтобы попытаться урегулировать разногласия с этими странами и усилить русское влияние в ущерб британскому. Одновременно с этим знаменитый ориенталист Н.В. Ханыков был послан в Афганистан, чтобы убедить афганских князей, что Россия «желает не ослаблять ханства, а по возможности усилить их. Мы хотим доказать им, что наши собственные интересы требуют создания бастиона, противостоящего британскому стремлению к завоеваниям». Но ни одна из этих дипломатических миссий не смогла решить проблему соперничества России и Британии в Центральной Азии. В январе 1860 года Петербург снова получил донесения об усилении британского влияния и англо-афганского давления на Бухару.

Два сделанных в 1861 году персональных назначения подготовили почву для возобновления российского продвижения в сторону оазисов Центральной Азии. Д.А. Милютин был назначен военным министром, а Игнатьев, который к тому времени стал генералом, получил должность директора Азиатского департамента Министерства иностранных дел. Оба были ярыми сторонниками военных завоеваний в Центральной Азии. Решение возобновить наступление было принято неожиданным образом. В конце 1861 года новый генерал-губернатор Оренбурга А.П. Безак предложил незамедлительно объединить Сырдарьинскую и Новосибирскую пограничные линии и оккупировать Туркестан и Ташкент. План Безака обсуждался в марте 1862 года и еще раз в феврале 1863-го специальным комитетом, куда входили министр финансов М.Х. Рейтерн, Горчаков, Милютин, Безак, Игнатьев и бывший директор Азиатского департамента Ковалевский. В результате возражений Рейтерна, с которыми был согласен Горчаков, предложение Безака положили под сукно, несмотря на мягкую защиту Милютина. Чтобы убедить консервативного императора и правительство, требовалось нечто более сильное, чем слова. Комитет смог санкционировать только разведывательные экспедиции для изучения региона между конечными точками двух пограничных линий.

В июне 1863 года полковник М.Г. Черняев, командир одной из исследовательских миссий и начальник штаба генерала Безака, в нарушение его приказа захватил крепость Сузак и объявил, что этот населенный пункт находится под защитой России. Дерзкий поступок Черняева оказался тем самым, что требовалось Петербургу. Вместо того чтобы осудить Черняева за нарушение приказов, Милютин 7 июля 1863 года оправдал взятие Сузака перед Горчаковым, назвав его шагом в направлении соединения пограничных линий. Военный министр заявил, что единая непрерывная граница более экономична в содержании, а обладание Центральной Азией станет существенным дипломатическим преимуществом в отношениях с Англией: «На случай войны в Европе нам следует особенно ценить обладание этим регионом, который даст нам выход к северным границам Индии и облегчит доступ в эту страну. Управляя Кокандом, мы сможем постоянно угрожать владениям Англии в Ост-Индии. Это особенно важно, поскольку только в этом месте мы можем представлять опасность для этого нашего врага». Министра иностранных дел убедило то, что он назвал «успешные действия полковника Черняева, не требовавшие специальных расходов». В своем ответе Милютину 16 июля Горчаков поддержал соединение границы. В дальнейшем политика, проводимая военной партией (Милютин, Безак, Игнатьев), возобладала над консервативным подходом министров финансов и иностранных дел. 20 декабря 1863 года император приказал Милютину в следующем году продолжить действия по объединению Сырдарьинской и Новосибирской пограничных линий.

Приказ императора был исполнен за девять месяцев. Один отряд наступал из Перовска и взял Туркестан, другой, под командованием Черняева, вышел из Верного и захватил город Аулие-Ата. 22 сентября 1864 года под совместным напором обоих отрядов пал Чимкент. Давняя цель России была достигнута: единая граница, расположенная в плодородном регионе, заменила две несвязанные линии аванпостов в засушливой степи. Черняев получил звание генерал-майора и стал командующим новой Кокандской линией, находившейся в ведении генерал-губернатора Оренбурга.

Несмотря на то что удалось создать безопасную границу, традиционные причины недовольства России центральноазиатскими ханствами, как и угроза английского влияния, не были устранены. Тем не менее на время Петербург остался доволен достигнутыми успехами. И только упрямого Черняева не остановили ограничения, которые хотело бы установить осторожное правительство. Всего через пять дней после падения Чимкента Черняев без разрешения своего начальства пошел на Ташкент – самый большой город и экономический