Первенец - Михаил Литов

Дядя Самсон строго поправил:

- Показался тебе мертвым. Но не будем разводить турусы. Я думаю, чем скорее мы во всем этом разберемся, тем будет лучше для всех нас.

Он заявил, что мы сейчас же отправимся в город и побываем в заброшенном доме. Так мы и поступили. Но до города мы добрались только к вечеру.

Я снова увидел дом, который после моего недолгого, но запоминающегося проживания в нем предпочитал обходить стороной. Все те же обезображенные стены, окна без рам и стекол, зияющие провалы входов. Его так и не снесли. Более того, над одним из входов возникла новенькая табличка с надписью: "Акционерное общество "Удел". Я был немало удивлен, когда увидел ее, а дядя, хмыкая, покачал головой, как если бы эта табличка подтвердила какие-то его догадки. Он явно вошел в роль сыщика.

Мы очутились в сумрачном длинном коридоре на нижнем этаже. Отовсюду там несло сыростью и разложением. Я с некоторой усталостью, неизвестно отчего вдруг навалившейся на меня, прислонился к прохладной стене, ожидая, пока для дяди выяснится, куда нам двигаться дальше. Он принюхивался, вертел головой и напоминал собой жутко озабоченную гончую, которая на минутку сбилась со следа. Наконец он удовлетворенно крякнул и бодро зашагал в дальний конец коридора. Я поспешил за ним.

В том конце, куда привел меня дядя Самсон, дверь была, с такой же табличкой, как на парадном входе. Дядя без колебаний и без стука вошел внутрь. Мы увидели довольно грязное просторное помещение с массивным письменным столом в углу, за которым с важным видом восседал на вертящемся стульчике странный человечек в пестром жилете и с дымящейся сигаретой в зубах. Он стремительно загасил сигарету в пепельнице и выбежал из-за стола, чтобы поприветствовать нас, он с воодушевлением пожал нам руки. Видимо, акционерное общество "Удел" не страдало от чрезмерного притока посетителей. Я невольно поморщился, убедившись, что перед нами сущий карлик. Это было не очень-то приятно, если принять во внимание могучие габариты дяди Самсона и мой солидный вес в литературном мире. Карлик уже юркнул обратно за стол.

- А вам туда, - крикнул он, указывая на небольшой узкий топчан в противоположном углу, - это у нас как раз место для посетителей.

Мы сели на покрывало сомнительной чистоты, и дядя спросил:

- Чем занимается ваше общество?

- А вы разве пришли без конкретной цели? - удивился карлик.

- Отчего же, цель у нас есть, - возразил дядя спокойно. - Но прежде позвольте поинтересоваться... с кем имеем честь?

Карлик ответил с достоинством:

- Я вице-президент акционерного общества "Удел".

Тут словно что-то толкнуло меня в бок, и я пробормотал вопрос:

- А почему вы находитесь в заброшенном доме?

- Мы арендуем здесь площадь, - сказал вице-президент, - временно.

Он уже принимал нас за праздношатающихся, уже не торопился обласкать нас и даже поглядывал нам прямо в глаза с нагловатой усмешкой. Раздраженный этим, я решил показать ему, на что способен, и заговорил с ним громко и строго. Я сказал:

- Может быть, не лишним было бы, когда б вы потрудились объяснить, какой смысл вложен в название вашего общества.

Карлик не остался в долгу. Он напустил на себя ужасно вальяжный вид и в то же время усмехнулся в мою сторону совершенно нагло.

- О, смысл, пожалуй, двоякий, - возвестил он. - С одной стороны, удел как участь, которая может быть и счастливой, когда фортуна поворачивается к вам лицом, а вы не разеваете варежку... С другой стороны, я поступлю правильно, если обращу ваше внимание на небезызвестный глагол "уделать", и тем более правильно поступите вы, если подольше задержите внимание на этом глаголе и всесторонне обмозгуете его содержание...

Это было уже слишком! Я хотел вскочить и не мешкая выйти вон. Пора ребром поставить в печати вопрос о неразборчивости лиц, сдающие в аренду площади, хотя бы и заброшенные, разным подозрительным типам. Но дядя и не думал покидать поле брани. Он решил брать быка за рога.

- А скажите, - начал он, - в этом доме, от одного вида которого мурашки бегут по телу, не посещают ли вас всякие необъяснимые явления, не происходят ли с вами какие-нибудь странные вещи?

Дядя Самсон пристально смотрел в глаза карлику. И я смотрел пристально. Вопрос явно не застал того врасплох. Я готов поклясться, что в глубине его глаз мелькнула тень улыбки.

- Отчего же, - сказал он, - посещают и происходят.

Итак, дядя не ошибся, мы напали на верный след. Я чуть было не стал потирать руки в полном удовольствии, предвкушая расправу над этим наглецом. Между тем карлик умолк. И я крикнул:

- Давай, выкладывай, парень, не тяни резину! Приведи примеры!

Не исключено, дядя предпочел бы более гибкую тактику и даже не ожидал от меня такого грубого выпада. Он знал меня деликатным, выдержанным, по-своему утонченным молодым человеком, а вот теперь я в каком-то глухом углу, в покинутой добрыми людьми, обшарпанной комнатенке не своим голосом вопил на беднягу карлика, как вопят на шавку, напустившую лужу на дорогой ковер.

- Примеры? - как ни в чем не бывало откликнулся вице-президент и отвратительно ухмыльнулся. - Пожалуйста, вот вам пример!

С этими словами он откинулся на спинку мягкого кожаного кресла, в котором почти утонул, и на наших глаза стал медленно, но неотвратимо преображаться. Легко представить мой ужас, когда я увидел, что в его уродливом облике проступают черты не кого-нибудь, а задохнувшейся девочки Глории. Но это была едва ли не пухленькая и розовощекая Глория, маленькая развязная бабенка. Она развалилась в кресле и нахально посверкивала на нас живыми смеющимися глазками. Крик ужаса и отчаяния застрял в моей глотке. Дядя тоже обалдел, он, конечно, не мог знать, в кого именно превратился карлик, но сам факт превращения и его вывел из равновесия.

Тем временем карлик, ставший покойной дочерью Фенечки Александровны, с прежней отвратительной ухмылкой протянул руку к вившемуся по стене у него над головой шнуру, дернул за него, и... мы, я и дядя, вместе с топчаном полетели в разверзшуюся вдруг у нас под ногами яму. Удивляюсь только, как это мы не переломали себе кости. В акционерном обществе "Удел" был весьма тонко и точно обдуман прием посетителей. Вероятно, не всех сбрасывали в яму, но мы, по меркам этого общества, принадлежали именно к тем, от кого следовало избавляться любыми методами. Створки люка сомкнулись над нашими головами, мы погрузились в кромешную тьму и не имели возможности выбраться из нее.

Дядя, падая, больно придавил мне руку. Карлик сверху, посмеиваясь, спрашивал, удобно ли нам, и сулил скорую, верную и мучительную смерть, его, этого подлеца, издевавшегося над нами, было отлично слышно. Я достал из кармана брюк зажигалку и выдавил крошечный желтый огонек. Мы находились в настоящей западне, тесной и смрадной, воняло там нестерпимо, и я не увидел, чтобы оттуда можно было как-нибудь вырваться. В первое мгновение меня больше всего поразил страшный, какой-то древний и как бы изможденный вид каменной кладки, перед которой мы сидели, приходя в себя после падения. Мы были замурованы заживо.

Затрудняюсь сказать, сколько времени мы провели в той яме. Дядя Самсон поставил у стены уцелевший топчан, и мы сели на него. Карлик больше не апеллировал к нам, словно забыл о нашем существовании. Я подумал, что если так пойдет дальше, то нас ждет мучительная, но отнюдь не скорая, как он обещал, смерть.

Над нашими головами раздавались шаги, голоса. Порой затевался какой-то спор, и тогда слышался переходивший на визг голос вице-президента. Затем долго и монотонно звучали глухие удары, можно было подумать, что там, наверху, крушат мебель. И после этого наступила зловещая тишина.

Дядя Самсон первый сообразил, что ждать больше нечего. Он сказал:

- Ты станешь мне на плечи и попробуешь дотянуться до люка.

- Хорошо, - ответил я.

В темноте я взобрался на широкие плечи дяди, а дотянуться до люка не составило большого труда. Я толкнул его, и он на удивление легко поддался. Я осторожно, бдительно остерегаясь внезапного нападения, выставил голову наружу. Уже пришла ночь, но огни соседних домов отбрасывали сюда некоторый свет, и в нем я увидел, что акционерного общества "Удел" как будто и не существовало никогда. На всем лежала печать запустения. Письменный стол, правда, стоял на прежнем месте, но с него сорвали сукно, а чтобы привести его в окончательную негодность, нанесли ему парочку крепких ударов не то топором, не то ломом. Кресло унесли, занавески изодрали в клочья. Пол покрывал толстый слой пыли.

Я выбрался в бывший кабинет карлика и помог выбраться дяде Самсону. Делать здесь было больше нечего, и мы отправились ко мне домой, а по дороге я спросил своего спутника:

- Ну и что, дядя, ты по поводу всего этого думаешь?

- Думаю, что место здесь нечистое, - ответил он задумчиво.

- Сам дом?

- Сам дом винить не в чем. В чем может быть виновен дом? Но что в нем нашли пристанище... темные силы, назовем так... это факт.