Кто в доме хозяин? - Макс Бутт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анна выглядело скверно. Изможденная, перепачканная в грязи. Ее пальцы были изодраны в кровь, ногти сломаны. Складывалось такое ощущение, что эта женщина позабыла человеческий язык, ибо ни одного членораздельного звука я так от нее так и не услышал. И только тогда мне стало казаться, что открыв свою дверь, я поступил опрометчиво. И кто ж знал, что это окажется правдой? Увидев меня, Анна взбесилась. Она взвыла подобно волчице и кинулась на меня. Своими грязными окровавленными пальцами она пыталась задушить меня, пыталась выковырять мне глаза. Я собрал все остатки силы и оттолкнул Анну. Но в нее будто бес вселился и подпитывал своей бесовской энергией. Я едва справился с этой обезумевшей женщиной. Она продолжала кидаться на меня, а я как мог, отталкивал ее, отступая обратно в свою квартиру. Пару раз эта сумасшедшая едва не укусила меня. Мне с трудом удалось увернуться. Но даже когда я закрыл дверь, Анна продолжала биться в нее и реветь. Именно реветь. Как оголодавший хищник.
Я пытался перевести дух и понять, что мне делать дальше. Я поглядывал в дверной глазок за тем, что делает Анна. И тут внезапно дверь в 145-ую открылась. На площадку вышел Олег. Он просто сгреб свою жену в охапку и увел ее обратно в квартиру. И она даже не сопротивлялась. Эта женщина, которая за минуту до этого едва не поборола меня, пусть в возрасте, но все-таки мужчину.
Я попытался взять себя в руки и позвонить в милицию, заявить о нападении. А пока они ехали по адресу, произошло то, о чем я уже говорил.
Шум, крики, стоны.
Приехавшая милиция обнаружила уже три трупа.
И я думаю, теперь после всей этой истории нет сомнений, что ни Олег, ни Анна не могли совершить то зверство. Убил всех Алексей. А потом сам себе перерезал горло.
— Чтобы маленький мальчик совершил такое? это невозможно. — я сидел глядя на своего собеседника, не желая верить в рассказанное.
— Почему же. — возразил старик. — Потому что он ребенок? Потому что он маленький? Или потому, что он не мог взять нож и нанести кучу ранений своим родителям?
— Я думаю, тут уместны все три варианта.
— А как же история с обезглавленными голубями? Как быть с тем случаем, когда он провел лезвием по горлу? Как быть с тем нечеловечески злобным взглядом? Алексей мог сделать это. Ибо родители позволили ему сделать это.
Я замолк, пытаясь придумать, что сказать в ответ. Логика в том, что я услышал, была. Но это была чудовищная, абсолютно безумная логика. Как можно позволить своему же ребенку убить себя? Это надо быть окончательно свихнувшимся. Либо надо быть фанатиком какого-то неведомого культа. При желании можно было придумать кучу вариантов, но не один из них я так и не озвучил вслух.
— Что ж, это была прекрасная история. — проговорил я, наконец, после долгого молчания. — Она идеально подойдет для подростковых посиделок возле костра.
— Не веришь? — старик разочарованно покачал головой.
Мне было неудобно видеть его реакцию. Но мне казалось глупым доверять всяким нелепым россказням. Ведь у всего случившегося всегда есть простое и логичное объяснение.
— Почему же, верю. — я поспешил успокоить своего собеседника. — Наверняка если покопаться, то можно найти материалы об этом происшествии. Оно ведь действительно было, если верить вам. Просто, если бы вы сказали, что всех убил сошедший с ума отец, то я бы вел себя иначе. А так, все это выглядит слишком нереалистично. Будто вы и действительно, просто ищете повод, чтобы отговорить меня от этой покупки.
— В том то все и дело, что хочу! — воскликнул старик. — И не из шкурных интересов. Не из вредности. Из добрых побуждений. Не бери, эту квартиру, мужик, потому что все рассказанное мною, правда. Все так и было. Того, чего я не знаю, я тебе рассказывать не стал. Только то, что слышал сам. Только то, что видел сам. Только то, до чего дошел своим умом.
Я снова ничего не стал говорить. Здесь можно было спорить бесконечно. Я посмотрел на часы на стене. Было уже семь часов вечера. За окном почти стемнело.
Как же незаметно пролетело время.
Мне надо было ехать домой, и поспешил встать из-за стола.
— Постой еще немного. — крикнул мне вдогонку старик. — Прислушайся.
Повинуясь чисто машинально, я прислушался. В тишине, царившей вокруг, я внезапно уловил какие-то слабые шорохи, постукивания и возню. И еще больше я удивился, когда понял, что они доносятся из-за стены, со стороны 145-ой квартиры.
— Хозяева ушли уже давно. — произнес старик, заметив мою реакцию на звуки. — Я слышал, как стукнула железная дверь, пока мы с тобой говорили. Живя в одиночестве столько лет, я стал очень внимателен к происходящему вокруг. Романенко умерли. И с тех пор постоянно в их квартире никто не живет. А вот звуки, о которых я тебе рассказывал, никуда не делись. Стали тише, незаметнее. Но они есть. Первое время это пугало меня, но постепенно ко всему привыкаешь.
Я приблизил ухо к стене, чтобы удостовериться в том, что мне все не послышалось. И я готов поклясться, что шорохи и постукивания стали слышаться мне отчетливее. И, кроме того, стали различимы какие-то невнятные нашептывания, завывания и даже слабое рычание. Далекие звуки, будто доносившиеся не из-за стены, а откуда-то издалека, из бездны.
Сбитый с толку этим я побрел в коридор, чтобы одеться. Старик следовал за мной.
— Так что же это все по-вашему было? — спросил я обуваясь.
— Помнишь, я говорил про снесенные клопятники у нас тут рядом? — старик присел со мной рядом, пока я зашнуровывал ботинки. — Так вот еще когда я молод был, как ты, бабки местные шушукались, мол, дома эти нехорошие. Вроде как нечистая сила в них обитает. Вот я и подумал, с Романенко все началось после того, как дома снесли. А что если оттуда, что-то переселилось в их квартиру. Свело с ума жильцов, заставило их себя убить, и теперь ждет, когда к ним новенькие подселятся. Новое мясцо, так сказать.
— А почему именно к Романенко?
— А почему нет? Какая разница к кому? Могли подселиться ко мне, и достался бы им тогда одинокий старик, никому ненужный. Кто знает, как это нечто выбирало себе жертву. Самое главное, что это нечто
