Вуаль лжи - Джери Уэстерсон

— Должен быть здесь… — медленно ответил тот. — Раз уж дверь изнутри заперта…

Мужчины переглянулись. Адам поднял кулак и вновь постучал. Вежливый стук затем превратился в могучие удары, после чего Адам в отчаянии обратился к Криспину:

— Не понимаю…

Криспин отодвинул Адама плечом и постучал сам.

— Мастер Уолкот! — Впрочем, глупо надеяться, что его стук будет иметь больше веса, чем усилия слуги. В груди неприятно заныло от дурного предчувствия. — Найди что-нибудь, придется ломать дверь. И позови людей в подмогу. Ступай же!

Адам кинулся вниз, пока Криспин дергал и дергал за дверное кольцо. Затем, упершись ногой в стену, он принялся тянуть его на себя, пока от натуги не застучало в висках. Ничего не выходило. Он внимательно осмотрел дверь в поисках решения. Без надлежащего инструмента с тяжелыми чугунными петлями не справиться, а сама створка сделана из толстых и крепких дубовых досок.

Он обернулся на звук торопливых шагов и отодвинулся в сторону, давая место двум мужчинам с топорами.

— Мастер Уолкот! — крикнул один из них.

Затем вновь прибывшие повернулись к Криспину, и он отдал приказ скупым кивком головы. Расставив ноги пошире для вящей устойчивости, мужчины набросились на дверь, орудуя топорами: когда один наносил удар, второй уже замахивался. Лезвия с сочным хрустом впивались в дерево и сплетались с глухим, тяжелым гулом в превосходно выдержанном ритме. Створка мало-помалу поддавалась, ежесекундно теряя длинные куски в облаке разлетавшейся щепы. Адам, устроившийся позади всех, от нетерпения приплясывал на цыпочках и моргал при каждом ударе. Наконец отверстие над кольцом было пробито. Мужчины прекратили махать топорами, и один из них сунул руку в образовавшуюся дыру, чтобы отодвинуть засов.

Когда дверь соизволила открыться, Адам выкрикнул что-то нечленораздельное и окаменел. Помощники поспешили заглянуть ему через плечо и тут же принялись креститься, бормоча молитвы. Спотыкаясь, Адам вошел в комнату.

У Криспина на затылке вздыбились волосы, и когда он, в свою очередь, тоже заглянул в комнату, худшие опасения подтвердились. Широко раскрыв рот, Уолкот навзничь лежал на полу. Зрачки были расширены, под телом расплылось бурое пятно неправильной формы.

Глава 2

Шериф[8] Саймон Уинком стоял посреди комнаты и разглядывал завешанные гобеленами стены. Затем он переключил внимание на остывший очаг, изрубленную дверь и, наконец, на Криспина.

— Ради всего святого, вы-то что здесь делаете?!

Криспин прислонился к стене в дальнем конце комнаты и меланхолично пожал плечами:

— Да так, случайно проходил мимо.

Уинком фыркнул:

— За дурака меня принимаете?

Криспин открыл было рот для ответа, но вовремя передумал.

Помимо Уинкома, Лондон располагал еще одним шерифом, которого звали Джон Мор, однако Криспин редко видел его за отправлением вверенных обязанностей от имени короля. Надо полагать, свой служебный долг он исполнял каким-то иным способом. Скажем, предпочитал составлять судебные предписания. А вот Саймон Уинком постоянно появлялся на улицах, стоило только возникнуть беспорядкам. Криспин подозревал, что здесь дело скорее не в должности, а в желании хотя бы на один шажок приблизиться к властному окружению градоначальника.

Высокий и темноволосый, шериф Уинком производил довольно зловещее впечатление. Тщательно ухоженные черные усы скрывали верхнюю губу. В глаза бросалась аккуратно подстриженная, завитая и разделенная надвое черная бородка. Он еще раз смерил Криспина своим вечно раздраженным взглядом, после чего, по-видимому, выкинул его из головы.

Шериф повернулся к Адаму и навис над ним, упершись пальцем в грудь слуги для пущей убедительности. Криспин мысленно фыркнул. Ему не раз доводилось оказываться на месте Адама, в то время как тот, судя по всему, не привык к столь суровым испытаниям.

Криспин еще раз осмотрел комнату и переключил внимание на труп Николаса Уолкота. Торговца неоднократно ударили ножом в спину. Следов борьбы не наблюдалось, нет перевернутых стульев или порванной драпировки. Кровь перестала течь много часов назад. Похожие тела Криспин видел на полях сражений. Обычно их находили под утро. Судя по цвету свернувшейся крови и серому лицу, Уолкота убили поздним вечером.

Криспин уже сделал беглый осмотр сразу по обнаружении трупа, но потом вмешался Адам и не позволил обследовать комнату более тщательно, категорически настаивая на том, что надо дождаться появления властей.

Криспин оглянулся на Уинкома, который, судя по всему, старался пальцем пришпилить Адама к стене. Ухмыльнувшись, Криспин подумал, что теперь слуга не так страстно желает находиться в одной компании с шерифом.

Он перешагнул через лужицу от пролитого вина. Что же касается чаши, она лежала на полу донышком вверх. На серванте — винные потеки. А может, это кровь? Криспин присел на корточки и прищурился.

Вино…

Не трогая чашу, он пересек комнату, желая повнимательнее осмотреть окно. Решетка закрыта плотно. Судя по пыли на подоконнике, створки давно не распахивали. Когда Криспин решил подойти к двери, чтобы изучить засов, один из людей шерифа преградил ему дорогу.

Шириной плеч стражник мог бы помериться с дверью, и его массивный корпус почти полностью перекрывал свет из коридора. Расплющенный нос давал понять, что в свое время его хрящики размололи помимо воли хозяина. В памяти Криспина всплыло имя… Уильям — вот как зовут этого молодца.

Суматоха у входа заставила всех оглянуться. В комнату ворвалась Филиппа Уолкот в сопровождении перепуганной челяди, тщетно пытавшейся удержать свою госпожу. Женщина прижала ладонь к шее и широко распахнутыми глазами уставилась на мужа, после чего закричала.

Уинком взглянул на Криспина, и тот мгновенно обхватил хозяйку дома за плечи и вывел прочь из комнаты.

— Ну-ну-ну, миледи, успокойтесь, — принялся увещевать Криспин, но женщина упорствовала.

Тогда он хлестнул ее по лицу. Филиппа выпрямила спину и поджала губы. На бледной коже расцвело пунцовое пятно.

— Приношу свои извинения, — тут же сказал Криспин и снял руку с ее плеча.

Женщина потерла щеку. Она удивленно смотрела на незнакомца, пытаясь вспомнить его имя. Когда старания не увенчались успехом, она глубоко вдохнула, и к ней вернулся прежний румянец. Филиппа на мгновение потупила взгляд, а потом еще раз оглядела Криспина. Он рассматривал ее с неподдельным интересом, подметив, что она немного расслабилась, но в то же время пыталась осмыслить ситуацию. С удивительным спокойствием она обратилась к Криспину: