Мозг Тонкая настройка. Наша жизнь с точки зрения нейронауки - Питер Уайброу

Глава 1. Нарушенный баланс: в чем подвох изобилия

…Человек со всеми его благородными качествами… тем не менее носит в своем физическом строении неизгладимую печать своего низкого происхождения.

Чарльз Дарвин. Происхождение человека (1871)

Когда работа над этой книгой только начиналась, я провел год в Окс­фордском университете. Мы с коллегами нашли жилье в Вудстоке, городке в нескольких милях от Оксфорда, живописном месте, над которым высится Бленхеймский дворец, родовое имение семьи Черчилль. Там ранней весной я познакомился с Генри, фазаном, который стал местной знаменитостью.

Судьба фазана в английском поместье не слишком завидна. Тот год вполне подтвердил справедливость этой мысли. Зима была долгой и суровой, всю землю покрывал снег и лед, и для охотников было настоящее раздолье. В отдельные дни по несколько сотен птиц становились жертвами охотников и их собак. Только не Генри, как его любовно называли. Это был хитрый петух, и ему хватало сил и ума, чтобы выживать даже в таких жестких условиях. Генри был красив: длинные блестящие шпоры на ногах, яркий медный хохолок на зеленой голове, сиявший в солнечных лучах. Вид и осанку он имел просто королевские; этот пернатый воин был явным победителем в борьбе за существование.

Но весной все пошло прахом: Генри погубило изобилие. Его излюбленным местом было пастбище у пруда, рядом с тем местом, где вода стекала с дамбы, образуя водопад. Зимой дамбу ремонтировали, и для лучшего контроля за уровнем воды в паводок была устроена новая дренажная система. После того как экскаваторы и самосвалы разъехались, луг снова засеяли. К началу марта все работы были завершены. Солнышко начало пригревать, берега пруда покрылись цветущими нарциссами, на лугу начали всходить злаки и клевер, и там появилось множество червяков и насекомых. Для фазана, восстанавливающего силы после зимней голодовки, это был невиданный пир.

В том, что касается выживания, фазанов никак нельзя назвать глупыми. Они быстро бегают, низко летают и своим отрывистым тревожным криком предупреждают об опасности всех окрестных птиц. Фазаны весьма осторожны — кормятся в основном рано утром и в конце дня, когда солнце начинает опускаться к горизонту. А самые жаркие дневные часы они проводят в местах, которые охотники зовут «бездельничьими укрытиями», — в молодой поросли или высокой траве, где можно спрятаться от хищников и некоторое время спокойно отдохнуть. Однако Генри в своем восторге от нежданно обретенной нирваны начал игнорировать эти принципы выживания. Он решил, что свежезасеянный луг теперь его личный заповедник. Каждый день, даже в полдень, он кормился там, низко опустив в траву голову. Никто больше не видел, чтобы Генри бегал; вместо этого он расхаживал с гордо поднятой головой, потряхивая ярко-красной бородой на фоне пурпурного горла.

Генри толстел и толстел; он потерял стройность и приобрел известность как самый крупный фазан в округе. Люди специально приходили на луг, чтобы посмотреть, как он кормится. Он стал оспаривать у водопада славу главной достопримечательности парка. Мальчишки швыряли в него камушками, но он едва замечал их, полностью отдавшись наслаждению едой. Казалось, ничто не могло помешать ему, как будто это он сам установил на краю пастбища таблички с надписью: «Свежезасеянная земля. Проход запрещен». Пережив долгую зиму и больше не опасаясь охотников, Генри под влиянием изобилия совершенно потерял осторожность. «Эта птица перестала соображать, — услышал я однажды от местного крестьянина, стоявшего в группе зевак, которые наблюдали за Генри. — Если он не обожрется до смерти, значит, его съест лиса». Крестьянин оказался прав. К середине апреля Генри пропал. Только спустя несколько дней, гуляя по холмам над прудом, я наткнулся на окровавленный скелет и пару ярких крыльев. Это было все, что осталось от Генри: я смог безошибочно узнать его по длинным блестящим шпорам.

* * *

История о том, как благородный фазан пал жертвой изобилия и лишился здравого смысла, могла бы занять место среди сказок Редьярда Киплинга. Но, как и положено сказке, в ней есть намек. Эпидемия ожирения, которая сегодня охватила многие страны мира, а Соединенные Штаты в особенности, свидетельствует о том, что, сталкиваясь с избытком продовольствия, мы, люди, ведем себя не более разумно, чем фазаны.

Так что же, Генри сгубила обыкновенная жадность? Пожалуй, нет: он просто был не готов к изобилию. Причиной его падения стало злополучное столкновение инстинкта, повинуясь которому Генри старался получить максимальную моментальную выгоду, с неизвестной ему доселе неограниченностью ресурсов свежезасеянного луга. Неожиданно открывшиеся возможности нарушили равновесие в его жизни, и он пренебрег долгосрочной целью выживания: эта птица буквально оказалась слишком жирной, чтобы летать.

Те, кто живет сегодня в Америке и других процветающих государствах, сталкиваются фактически с той же проблемой. Нас тоже изобилие застало врасплох. Мы захвачены подавляющей, чрезмерно богатой ресурсами культурой, созданной нашим материальным успехом. Получая все, о чем мы только можем помыслить, мы вступили в столкновение с нашей собственной биологией, оказавшись неспособными думать о долгосрочных последствиях своего поведения. Растущий уровень ожирения — это лишь наиболее очевидный признак целого ряда нарушений здоровья, связанных с несоответствием нашей биологии сложнейшей поведенческой задаче выживания в мире стремительных перемен, жесткой конкуренции и преобладания коммерческих интересов над всем остальным. Нет ничего удивительного в том, что ожирение часто идет рука об руку с диабетом II типа, сердечно-сосудистыми заболеваниями, тревожными и депрессивными состояниями, потому что все это — болезни общества с повышенным уровнем стресса. Все эти заболевания, в первую очередь связанные с нарушениями обмена веществ, являются «болезнями изобилия», а точнее, болезнями тех, кто, живя в условиях избытка ресурсов, по тем или иным причинам не чувствует себя в безопасности и испытывает постоянное давление.

Изобилие, определяемое как избыточность выбора при постоянно снижающейся цене, служит для людей источником огромного искушения. Находясь под воздействием приятных стимулов и повторяющихся вознаграждений современной потребительской культуры, мы оказываемся подвержены излишествам и вызывающим зависимость привычкам во многих сферах нашей повседневной активности. Мы привыкли считать, что зависимость — это привыкание к кокаину, героину или алкоголю; аналогичным образом у Генри возникла зависимость от удовольствий весеннего луга. Но мы зачастую не осознаем, что за привычку съедать на обед двойной чизбургер у «нормального» человека отвечают те же самые нейронные связи, что и за привыкание к покупкам в кредит, видеоиграм, смартфонам, социальным сетям, интернет-серфингу, игре на бирже, порнографии и прочим бесчисленным новым удовольствиям, которые может предложить современное общество изобилия. В условиях, когда невероятная широта возможностей выбора воздействует прямо на наше инстинктивное стремление к удовольствию и вознаграждению, становится очень сложно контролировать себя.

Способность к самоограничению еще более нарушается рыночной культурой, которая не только поощряет такое потребительское поведение, но и становится экономически зависимой от него. С глобализацией промышленности и торговли модель постоянного роста материального благосостояния стала общепринятой моделью прогресса человечества. Коммерческий успех все чаще и чаще измеряется не только качеством, но и количеством проданного продукта. Поэтому экономика богатейших стран мира теперь вынуждена концентрироваться на вызывании и поощрении у потребителей зависимости от различных товаров и услуг. В США доля потребительских расходов населения в общей экономической активности составляет около 70%. Количество того, что мы потребляем, стало мерой жизнеспособности нации. В современном обществе двумя движущими силами коммерческого роста служат обнаруженный торговцами факт, что при наличии материального изобилия человеческий мозг не может адекватно регулировать желания, и ошибочное утверждение классических экономистов о том, что он на это способен. Это американская мечта, как рисуют ее СМИ, — мир возможностей, материального благополучия, наслаждений, энергии и самовыражения. Но, как я поясню далее в этой главе, используя в качестве примера проблему ожирения в Соединенных Штатах, это также мир, где несоответствие между физиологическими и культурными факторами порождает неуверенность, вредные привычки и приводит к нарушениям обмена веществ, связанным со стрессом.

* * *

Американцы, лидируя среди других наций по таким параметрам, как материальное благосостояние, качество жизни, свобода выбора и развитие технологий, также приобрели сомнительную славу чуть ли не самых толстых людей на планете. В 2008 г., по оценке Центра по контролю заболеваний, 68% населения США имели избыточный вес, а примерно 33% из этой группы страдали ожирением, то есть их индекс массы тела (ИМТ) превышал 30. Чтобы вы лучше поняли общую картину, отмечу, что процент людей, страдающих ожирением, в США в десять раз выше, чем в Японии. Такой ненормальный набор веса свидетельствует о нарушении физиологического баланса, которое не только грозит миллионам американцев развитием диабета II типа, сердечно-сосудистых и других хронических заболеваний, но и создает огромные трудности для здравоохранения и экономики страны.