Паинька и Пай (СИ) - Леровая Инга

— А ну все по норам! — Магда прошлась скалкой по спинам братьев. — Ишь устроили тут представление. Да вам всем до Пая как до Луны, недотепы.

Лимми убежала к себе. Достала из-под подушки портрет Пая, вздохнула и пририсовала рядом свою физиономию. А на обратной стороне их руки с браслетами. Пугающая мысль заставила вздрогнуть. Вдруг Пай просто пошутил? Развлекается. И не подумает забрать ее. Поединки пройдут и он исчезнет. Как тогда Лимми жить? Если позвать Пая, он услышит? Через браслет? Лимми встала у окна, глядя на темный лес.

Пай тоже тосковал по Лимми. Так сильно, как ни по одному живому существу. Он метался между двором главной конторы стаи Рекса и территорией Поединков в наивной надежде встретить Олимпию. Дни до Поединков тянулись безрадостно и медленно. В детстве он так скучал по родителям, вернее, по тому образу, который сам себе придумал. Своих родителей Пай не знал. Его подбросили в приют в коробке из-под пирога, так Пай получил свое имя.

Черным Псом его прозвали позднее, когда он занялся контрабандой и преуспел. Выглядел Пай породисто и мощно на фоне щуплых и белесых контрабандистов. Не признавал авторитетов и нагибал всех под свои требования. По сути кличка была просто характеристикой его масти. Его могли назвать Желтый Глаз или Черная Лапа, смысла в кличке никто не искал.

Можно было плюнуть на запрет Рекса и навестить Лимми, Пай давно не утруждал себя соблюдением чужих приказов и правил. Но он был умным и понимал, что Рекс прав, заперев дочь дома. Чем больше внимания Пай будет уделять Лимми, тем больше охотников пожелают вставить ему палки в колеса. Дочь вожака стаи была лакомым кусочком во всех смыслах. То, что он не была псовой породы, многих не смущало. Даже Бугор подхватился.

Но Паю было безразлично, чья она дочь, Лимми очаровала его сама по себе. Испуганные зеленые глазенки странно сверкнули в полутьме приемного покоя. И Пай потерялся. Самым естественным стало побежать за ней, укоротить жадные руки лекаришки, оттолкнуть Бугра от блондиночки, вынудить Лимми поцеловать при всех его, Пая. И облегченно выдохнуть — это оно, то, что предсказал давным-давно Гилдерин. Свирепый и угрюмый колдун-отшельник из Зачарованного леса.

Накопив первый мешок серебра, Пай явился к колдуну с единственным желанием узнать, кто он и откуда. Найти в глухой лесной чаще пристанище колдуна было не просто, но Пай нашел. Неделю скитался в диких лесах, рыскал как голодный в поисках хлебной корки. Колдун взвесил в скрюченной ладони серебро, уставился на Пая, пронзительно и насмешливо.

— Что ты хочешь, щенок, смотреть вперед и пятиться назад? Я отвечу только на один твой вопрос.

— Вперед, — в миг поменял просьбу Пай. И даже не обиделся на щенка, колдун был очень стар. В самом деле, какая Паю теперь разница, кто выбросил его и почему, кто подобрал и дал шанс выжить.

Колдун скрылся в своей избушке, не пригласив Пая. Спустя долгих полчаса, Паю каждая минута ожидания давила на плечи, Гилдерин вынес ему два брачных браслета. Не этого ждал Пай, но промолчал. Браслеты были старинные, кожаные, тисненые, с камешками и кисточками.

— Вот твое счастье, не проворонь, — колдун швырнул браслеты в Пая и спрятался в избе. Уже окончательно.

К вечеру Пай понял, что больше ничего не добьется от Гилдерина и вернулся домой. К тому времени, дом у него уже появился. Двухэтажный, на берегу реки в Лиловой провинции. Десять лет Пай берег браслеты, всегда имел при себе, носился как ураган по провинциям, побеждал в поединках, искал пару, не терял надежды. Слава о нем гремела. Его, бродягу, принимали в шикарных домах, знакомили с выдающимися и породистыми самками, красавицами-невестами на выданье, но сердце молчало.

— Пай, — раз пять повторил Тарзан, пока добился недовольного взгляда. — Все бойцы по правилам живут в одном месте, вот ключи от твоего номера. Я поселил тебя рядом с Бугром. Не против?

— Плевать, — Пай взял ключи.

Пятый номер, цифра ему понравилась. В бойцовской гостинице точно не могло быть Лимми и Пай не стал пока заселяться. Он решил сначала искупаться и отправился через лес к реке. Берег пологий, песчаный, приятный запах сосен. И неподалеку дом Рекса. Мягкая хвоя устилала все тропинки, но осторожные шаги за спиной он услышал, оборачиваться и не подумал. Бугор не нападет со спины, а именно он зачем-то догонял Пая.

— Пай, отступись! — Бугор встал напротив подперевшего сосну Пая. — У тебя нет наследников, зачем она тебе? А у меня есть уже пара щенков, мне не нужны наследники, и я хорошо позабочусь о Лимми.

— Лучше бы тебе вернуться в судьи, — лениво процедил Пай, вынул руки из карманов и сложил их на груди. — Иначе твои наследники обрадуются раньше времени.

— Я вырву у тебя победу, Черный Пес!

— Ты уже проиграл, Бугор. Лимми любит меня.

— Если ты разок возбудил неискушенную девчонку, это еще не значит, что она тебя любит, — съязвил Бугор. — Ты слишком много о себе воображаешь, Черный Пес.

— Я возбудил ее и я ее возьму, а ты постоишь в сторонке.

Огромный кулак полетел в лицо Паю, но не достиг цели. Черный Пес сотни раз был в подобных ситуациях. Он легко увернулся от удара и от души заехал Бугру в глаз. Не стал дожидаться ответной реакции, обратился и рванул в лес.

Он не из благородных, играть с Бугром в глупые подначки Пай считал ниже своего достоинства. Драться без зрителей и приза, тем более. Бугор завыл в след. Умение Пая обращаться, не лишаясь одежды, вызывало бешеную зависть. Научил полезному трюку все тот же Гилдерин за пять мешков серебра и месяц рабства. Пай только что задницу хитрому колдуну не подтирал, но дело того стоило. Равных Паю в совмещении со зверем не было.

Набегавшись, Пай вернулся к реке. Искупался. Тоска по Лимми давила на сердце, и Пай решил рискнуть. Уже стемнело, никто его не увидит. Он просто постоит под окном. Подышит. Может, Лимми еще не спит? Будь это любая другая, Пай влез бы к ней, не раздумывая. Взять то, что понравилось, давно стало привычкой, но с Лимми Пай не мог так поступить.

В доме Рекса все окна уже были темными. Пай прикинул, где комната Олимпии. Встал под окном, задрал голову вверх, втянул прохладный воздух, ловя нотки лимона. Еле слышно скрипнула створка окна, Лимми перекинула ногу через подоконник, уселась поудобнее, подтянула вторую ногу и прыгнула вниз. Прямо в руки Пая. Черный Пес тут же шагнул с драгоценной ношей в густую тень от кустов.

— Лимми, ты ждала меня? — выдохнул Пай, зарывшись носом в спутанные кудри.

— Я тебя звала, и ты пришел. Это браслет помог, да? Ты меня услышал? — ликующим голосом прошептала Лимми. — Я соскучилась.

— Не надо, чтоб нас здесь видели, — Пай говорил правильные слова, но не мог разжать объятия.

— Побежали в лес, — простодушно предложила Лимми.

Пай не думал ни секунды, обернулся и приглашающе мотнул головой. Лимми вскарабкалась ему на спину, обняла за шею, сжала коленями бока. Братья частенько катали ее на себе, и Лимми знала, что нельзя обхватывать ногами живот пса. Можно нечаянно пнуть, куда не надо. Пай кинулся в лес. Остановился на полянке, освещенной бледной луной. Лимми спрыгнула, чмокнула пса в мокрый нос и засмеялась.

— Они думали, что ты залезешь ко мне, караулили под дверью, а мы всех обманули.

Никогда и ни с кем Черный Пес не был «мы». Он был одиночкой, вступал по необходимости во временные и выгодные союзы. И тотчас разрывал отношения, едва выгода заканчивалась. Даже когда обменивался браслетами с Лимми, не осознавал всей глубины ритуала. От слов Лимми в груди Пая разлилось тепло. Он и Олимпия — это «мы». Они вместе. Навсегда.

Пай благодарно лизнул Лимми в щеку, обнюхал руки, боднул головой, вынуждая лечь. Лимми сдернула с себя майку, подставляя под язык Пая грудь и спину. Хихикала, когда язык попадал в подмышку, зарывалась пальцами в густую шерсть, почесывала за ушами и привыкала к запаху. Пай осторожно сжал зубы на резинке трусиков, потянул их вниз. Лимми выгнулась, позволяя Паю стащить с нее трусы и охнула, когда влажный язык прошелся по бедрам. Пай вылизывал ее как-то по-особенному, возбуждал и нежил. И довольно урчал, когда Лимми подавалась бедрами.