Калевала - Леонид Бельский

Руна пятая

1. Вяйнямёйнен идет к морю, чтобы поймать сестру Ёукахайнена, и ловит её, превратившуюся в рыбу, на удочку.

2. Он пытается разрезать ее на куски, но рыба выскальзывает из рук в море и объясняет, кто она такая.

3. Напрасно старается Вяйнямёйнен словами и сетями поймать рыбу снова.

4. Огорченный, возвращается он домой и получает от своей матери совет идти свататься за дочь Похъёлы.

Вот домой доходят вести,Вот дошел рассказ печальныйО погибели девицы,О кончине юной девы.Старый, верный Вяйнямейнен.Все узнавши, стал унылым,Плакал вечер, плакал утро,Ночи целые проплакалО красавице погибшей,О девице, утонувшейВ волнах вод широкошумных,В темноте морей глубоких.Вот со вздохами, с заботой,Он пошел с тяжелым сердцемК морю синему на берег,Говорит слова такие:«Спящий Унтамо, скажи мне,Сны свои открой, ленивец:Где живут родные Ахто,Девы Велламо таятся?»Спящий Унтамо ответил,Сны свои открыл ленивец:«Вот родные где у Ахто,Девы Велламо таятся:На мысочке, скрытом мглою,На туманном островочке,В темноте морей глубоких,В тине илистой и черной.Там живут родные Ахто,Девы Велламо таятся,Там сидят в каморке узкойПосреди избушки тесной,Под скалою полосатойИ под выступом утёса».Вышел старый Вяйнямёйнен,Стал на лодочную пристань,Взял он удочку тихонько,Осмотрел он тихо лески,Положил в мешочки крючочкиИ уду в карман запрятал.Вот грести он сильно начал,Лодку к острову направил,На мысок туманный вышел,Мглою скрытый островочек.Приготовился к уженью,Леску длинную расправил,Повернул уду рукою.Вот крючок закинул в воду,Стал удить, таща за леску;Медь удилища дрожала,Серебро шуршало в леске,И в шнурке шумело злато.Рассветать на небе стало,Зорька утренняя вышла,За крючок схватилась рыбка,За крючок железный – семга.Тащит он ту семгу в лодкуИ на дно кладет тихонько.Пристально глядит на рыбку,Говорит слова такие:«Удивительная рыбка!Никогда таких не видел,Сиг столь гладким не бывает,Не пестреет так пеструшка,Щука – та не столь седая,Чешуи у самки меньше,У самца ж ее побольше.Девушки повязки носят,А русалки носят пояс,А у курочки есть уши;Эта ж рыба – точно семга,Точно окунь вод глубоких».Был на поясе у старцаНож в серебряной оправе.Нож он с пояса снимает,Вынул нож из светлых ножен,Распластать он хочет рыбкуИ разрезать эту семгу,Из нее чтоб сделать завтрак,Закусить пораньше ею,На обед себе сготовитьИ оставить часть на ужин.Вот пластать он хочет рыбкуИ брюшко пороть ей начал:Вдруг из рук скользнула семга,В море бросилася рыбка,С края лодки красноватой,Из ладьи широкой Вяйнё.Подняла из волн головку,Правым боком показаласьНа волне морской, на пятой,При шестом станке у сети.Правой ручкой потянуласьИ сверкнула левой ножкойНа седьмой полоске моря,На валу зыбей девятом.Говорит слова такиеИ такие речи молвит:«Ой ты, старый Вяйнямёйнен!Не затем я вышла в море,Чтоб меня, как семгу, резал,Чтоб распластывал, как рыбку,Из меня готовил завтрак,Закусил пораньше мною,На обед себе сготовилИ оставил часть на ужин».Молвил старый Вяйнямёйнен:«Так зачем ты вышла в море?» —«Для того я вышла в море,Чтобы курочкой спокойнойНа руках твоих садиться,Быть всю жизнь твоей женою,Чтоб тебе постель готовить,На постель взбивать подушку,Убирать твое жилище,Подметать полы в покоях;Чтоб дрова носить в избушку,Раздувать большое пламя,Печь тебе большие хлебыДа медовые лепешки,Подносить и кружку пива,Угощать тебя чем хочешь.Я совсем не семга моряИ не окунь вод глубоких:Я девица молодая,Ёукахайнена сестрица;Ты меня искал так долгоИ желал в теченье жизни.Ох, старик ты неумелый,Вяйнямёйнен безрассудный!Не сумел меня поймать ты,Деву Велламо, русалку,Дочь единственную Ахто»./TD> Молвил старый Вяйнямейнен,Молвил грустный и унылый:«Ёукахайнена сестра ты?О, вернись ко мне скорее!»Не придет она обратноНикогда в теченье жизни.Быстро в волны погрузилась.Сразу в море опустиласьВниз, к каменьям полосатымИ к расщелинам гранитным.Старый, верный ВяйнямейненПоразмыслил и подумал:Как же быть и что же делать?Потащил свои он сетиИз конца в конец чрез волны;Через бухты, чрез заливы,По воде спокойной тащит,Тащит чрез лососьи рифы,Через Вяйнёлы потоки.Через рифы Калевалы,По бездонным черным безднам,Беспросветным глубям моря,Ёуколы прозрачным рекам,Чрез лапландские заливы.Много всяких рыб поймал он;Но из рыб, живущих в море,Не поймал он милой рыбки,Той, о кой он только думал,Что у Велламо русалкой,Что у Ахто всех прекрасней.Тут-то старый ВяйнямёйненГоловой поник печально,Шапка на сторону сбилась;Сам сказал слова такие:«О я, глупый и безумный!Человек я без рассудка!Был мне дан и ум здоровый,И рассудок был дарован,И отзывчивое сердце.Прежде я имел все это,А теперь уж всё исчезлоВ хилой старости печальнойИ в упадке сил бывалых;Мой рассудок точно умер,Прозорливость отлетела,Стал я вовсе бестолковым.Ту, к которой я стремилсяИ искал в теченье жизни,Ту у Велламо русалку,Дочь волны широкошумной,Чтоб иметь подругой жизни,На всю жизнь моей супругой, —В море удочкой поймал яИ втащил на лодку быстро;Но её не удержал я,Не принёс в моё жилище,Упустил обратно в море,В глуби тёмные морские!»И пошёл он по дороге,Озабоченно вздыхая,Шёл домой прямой дорогой,Говорил слова такие:«Пели некогда кукушки,Мне кукушки пели радость,Рано утром, поздно на ночьИ один раз в час полудня.Что ж испортило их голос,Как погиб, напев чудесный?Грустью голос их надорван,Унесло его унынье.Не слыхать его призыва,И, когда заходит солнце,Нет вечерней мне отрады;Не слыхать кукушки утром.Не могу совсем понять я,Как мне быть и что мне делать?Как прожить мне в этом мире,Как скитаться в здешнем крае?Если б мать в живых осталась,На земле жила б родная,Мне тогда б она сказала,Что теперь с собой мне делать,Чтоб печали не поддаться,Не погибнуть от уныньяВ эти дни мои плохие,Время горести жестокой!»Мать в могиле пробудилась,Из воды в ответ сказала:«Мать твоя не умирала,Так же бодрствует роднаяИ тебе ответит ясно,Что теперь ты должен делать,Чтоб печали не поддаться,Не погибнуть от уныньяВ эти дни твои плохие,Время горести жестокой:В Похьёле девиц немало!Есть там девушки получше,Вдвое лучше и красивей,В пять и в шесть раз веселееЭтих Ёуколы бездельниц,Этих медленных лапландок.Там, мой сын, возьми жену ты,Похъёлы красотку деву,Ту, что обликом прелестна,Ту, что стан имеет стройный,У которой ноги быстры,У которой гибко тело».

Руна шестая

1. Ёукахайнен затаил злобу на Вяйнямёйнена и подстерегает его по дороге в Похъёлу.

2. Он видит, как Вяйнямёйнен верхом на лошади переправляется через реку, и стреляет в него из лука, но попадает в лошадь.

3. Вяйнямёйнен падает в воду; сильный ветер уносит его в открытое море, и Еукахайнен торжествует, думая, что Вяйнямёйнен поёт свою последнюю песню.

Старый, верный ВяйнямёйненПриготовился к отъездуВ те холодные селенья,В Похъёлу, в страну тумана.Мастью конь его похож былНа горох иль на солому.На коня надел уздечку,Недоуздок он накинул,На спине коня уселсяИ от дома отъезжает.Гонит сильно по дороге,Проезжает путь поспешноНа коне, что на соломуИль горох походит мастью.Полем Вяйнёлы несётся,По полянам Калевалы,На коне он быстро скачетОт родной земли всё дальше,По хребту морскому едет,По равнине вод открытых.У коня копыта сухи,На ногах не видно влаги.Молодой же Еукахайнен,Юноша дрянной лапландский,До сих пор был всё озлоблен,Уж давно питал он завистьК Вяйнямёйнену седому,К вещим старца песнопеньям.Лук он огненный устроил,Выгиб сделал в украшеньях;Лук он сделал из железа,Выгиб он отлил из меди,Золотом его украсил,Серебра туда прибавил.Где же он возьмёт верёвку,Где он тетиву разыщет?Жилы лося взял у Хийси,Взял он нитки льна у Лемпо.Вот готов был выгиб лука,И концы его готовы.Был тот лук на вид прекрасен,Должен был немало стоить,Наверху конёк поставлен,По бокам бежит жеребчик,Медвежонок спит на сгибе,На зарубке дремлет зайчик.Он вырезывает стрелы,Трижды стрелы оперяет.Из железа точит стержень,Из смолистых веток – кончик.Стрелы вырезал искусно —И тогда их оперяетТонким перышком касатки,Воробьиными крылами.Закалил он эти стрелы,А потом концы намазалЯдовитым чёрным соком,Что нашел в крови змеиной.Так готовы были стрелы.Натянул свой лук упругий,Вяйнямёйнена всё ждал он,Всё стерёг он друга моря.Утром, вечером сидит он,Стережёт и в час полудня.Вяйнямёйнена всё ждет он,Ждёт без устали неделю,Поджидает под окошком,Стережёт в углу забора,Слушает в конце дорогиИ высматривает в поле;За спиной колчан повешен,А в руках тот лук прекрасный.Вот стеречь он дальше вышел,От другого дома смотрит:С края огненного мыса,От излучины залива,С водопада огневого,От святой реки кипящей.Наконец, однажды утром,Он свои направил взорыИ на север, и на запад.Повернул лицо он к солнцуЧто-то чёрное заметил,Что-то синее на море:«То не облако ль с востока,Не заря ли ранним утром?»То не облако с востока,Не заря то ранним утром —Это старый Вяйнямёйнен,Вековечный песнопевец.В Похъёлу свой путь держал он,В Пиментолу направлялся,На коне, что на соломуИль горох похож был мастью.Лук схватил тут Ёукахайнен,Юноша дрянной лапландский,Он схватил, пылая гневом,И направил лук прекрасныйВяйнямейнену на гибель,Чтобы моря друг скончался.Мать его тогда спросила,Седовласая старушка:«Для кого ты лук устроил,Обложил его железом?»Так ответил ЁукахайненИ сказал слова такие:«Вот зачем я лук устроил,Обложил его железом:Вяйнямёйнену на гибель,Чтобы моря друг скончался.Вяйнямёйнена сражу я,Песнопевца Калевалы,В сердце самое и в печеньИ в лопатку я ударю».Но стрелять не позволяет,Запрещает мать-старушка:«Вяйнямёйнена не трогай,Песнопевца Калевалы.Рода славного тот Вяйнё,Мне по шурину племянник.Вяйнямёйнена застрелишь,Песнопевца Калевалы,Вмиг исчезнет в мире радость,На земле погибнет песня;Здесь на свете лучше радость,На земле приятней песня,Чем. в полях подземных, тёмных,В мрачном Туонелы жилище?»Всё же юный ЁукахайненПризадумался немного,На минуту он сдержался;Бить одна рука велела,Бить нещадно заставляла,А противилась другая.Говорит слова такиеИ такие молвит речи:«Пусть погибнет в мире радость,Пусть исчезнут в мире песни,Я стреляю без раздумья,Я стреляю без боязни».Лук свой. огненный направил,На колене левом держитВ медь обитое оружье:Стал на правое колено.Взял стрелу он из колчана,Оперенную он вынул;Выбрал ту, что всех покрепче,У которой стержень лучше;К луку он её приладил,На льняную клал он нитку.Лук свой огненный приподнял,К правому плечу приставил,Приготовился стрелять он,В Вяйнямёйнена направил,Говорит слова такие:«Мчись ты, кончик из березы..Будь прямей, сосновый стержень,И скользи, льняная нитка;Коль рука нацелит низко,Пусть стрела идет повыше;Коль нацелит слишком кверху,Пусть стрела помчится ниже».Наконец за спуск он дёрнулПервую стрелу пустил он;Высоко стрела взлетела,Через голову на небо,В облака расцветки пёстройИ в нахмуренные тучи.Не печалясь, он стреляет;Вот пустил стрелу вторуюПолетела слишком низкоГлубоко воткнулась в землю,В Манале быть захотела, —Разнести там холм песчаный.Тотчас он пускает третью;Та попала прямо в печеньВяйнямёйнена оленя,В быстрого коня вонзилась,Что своей похож был мастьюНа горох иль на солому,Через мясо у подмышки,Через левую лопатку.И упал тут ВяйнямёйненПрямо пальцами во влагу,Пал руками в волны моря,Он свалился прямо в пенуСо спины лосиной синей,С своего коня на волны.Поднялся ужасный ветер;В море сильное волненье:Понесло оттуда старца,От земли его отбилоНа просторы вод широких,На открытое теченье.Начал хвастать Ёукахайнен,Так он громко восклицает:«О ты, старый Вяйнямёйнен!Никогда в теченье жизни,Никогда ты не увидишьСвета месяца златого,Вяйнёлы полей широкихИ просторы Калевалы!Шесть ты лет по морю плавай,На волнах семь лет качайся,Восемь лет метаться будешьНа пространстве вод широких,По открытому теченью:Как сосна на море, шесть лет,И как ель на волнах, семь лет,Восемь лет, как пень древесный!Вот в избу он воротился.Мать его в избе спросила:«Неужель сразил ты Вяйнё?Сына Калевы убил ты?»Молвил юный Ёукахайнен,Дал в ответ такое слово:«Вяйнямёйнена сразил я,Сына Калевы убил я.Пусть он море расчищает,Пусть метёт проворно воды.В волны илистого моря,В мутные его потокиСтарый пальцами упёрся.Он упал на море локтемИ склонился прежде на бок,А потом спиной улёгся,По морским волнам понёсся,По морской поплыл пучине».Мать тогда сказала слово:«Ты, несчастный, дурно сделал,Что сразил ты старца Вяйнё,Сына Калевы убил ты,Сувантолы песнопевца,Калевалы украшенье».

Руна седьмая