Земля! Визит родственников - Олег Геннадиевич Белоус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хороший кинжал, – похвалил «голоштанный». – Рэзать девку будешь?
– Ага, – подтвердил Казак, подшагивая поближе и одновременно бросая по внутренней радиосвязи: – Мочи их!
Рука с кинжалом, словно камень с пращи, полетела снизу-вверх и врезалась в шею «голоштанному». Добрый тесак из доброй стали глубоко вспорол горло, перерубил хрящи почти до позвоночника, «нарисовав» на шее бандита еще один рот. Кровавый. Боевик не успел еще ни удивиться, ни понять, что он уже мертв, как Казак повернулся ко второму боевику, еще только поднимающему короткий автомат, что-то типа «Узи».
С улицы донеслась хлесткая автоматная очередь.
Первый выронил пистолет, орошая пол кровью, начал заваливаться на пол.
Перехват рукояти. Второму кинжал с отчетливым хрустом воткнулся в бок по самую крестовину и тут же вышел из тела. Боевик потрясенно захрипел, что-то рявкнул и медленно опустился на пол.
Казак повернулся к двери: как там напарник? Тут все закончено.
Сухой треск выстрела. Обожгло плечо.
Повернулся.
Девчонка с крепко зажмуренными глазами давила на спусковой крючок пистолета.
Сил хватило, чтобы, уйдя с линии выстрела, ногой ударить по пистолету. Тот ударился о стену, глухо упал на пол.
Умный комбез сжал форму на плече, блокируя кровоток, но плечо намокло, покраснело.
Ворвался напарник.
– Ни хрена себе! – Дуло автомата стремительно поворачивалось в сторону окаменевшей от ужаса девчонки.
– Отставить! – рявкнул Казак, успев подбить ствол автомата.
«Тра-та-та…» – коротко перечеркнул потолок короткий штрихпунктир пулевых пробоин.
– Какого черта, командир? – возмутился напарник. – Эта б… ранила тебя!
– Эти двое, – Казак указал рукой на бившиеся в конвульсиях тела на полу, – изнасиловать ее хотели. В шоке девчонка.
Он присел перед ней, зажимая рукой рану. Глаза закрыты, губы трясутся, шепчут что-то по-армянски.
– Не бойся, мы русские.
– Русские?.. – Глаза-блюдца открылись. В них появилось понимание…
– Ну так не попал же! А ты как, Сокол, зашел? Я что, не закрылся? – с некоторым беспокойством произнес с мягким южнорусским акцентом спецназовец.
– Неа.
– Черт…
Сергей проскользнул мимо приятеля в комнату. Между двух опрятно застеленных кроватей стоял стол, аккуратно уставленный тарелками с колбасной нарезкой и нарезанными щедрыми ломтями хлебом, вскрытая банка шпрот источала резкий запах, белела большая тарелка с вареной картошкой. Посредине стояла не открытая бутылка с прозрачным как слеза содержимым. Телевизор негромко бормотал что-то о загадочных пришельцах. Из десятки – центра висевшей на двери мишени – торчали глубоко вонзившиеся ножи.
Сосед зашел следом, привычно плюхнулся на свою кровать, рядом с газетой, лежащей в ногах. Сергей устроился напротив.
– Что, напугал? – Сергей насмешливо покосился на газету.
– Я тебе дам напугал! – спецназовец направил палец, словно ствол пистолета, на приятеля, на мгновение стылый взгляд уперся поверх воображаемого прицела в переносицу Сергея.
От крепко сбитой и накачанной фигуры соседа исходила почти видимая аура опасности. Хотя парни были друзьями, но на миг холодок страха пробежал вдоль позвоночника Сергея… Приятель воспитывался матерью-одиночкой и в детстве на улице его дразнили байстрюком[9]. Чтобы отомстить обидчикам, он записался в секцию бокса и кулаками доказывал собственные права, а после школы поступил в военное училище и по распределению попал в «северный» спецназ.
Парни внешне были столь непохожи, что непонятно, на какой почве они подружились. Наверное, их сблизила схожесть судьбы. У Ивана не было отца. У Сергея – матери. Он родился в Донецке в семье кандидата физико-математических наук, грезившего о серьезном научном открытии и увековечивании собственного имени. Когда Сергею было десять лет при обстреле погибла горячо любимая мать, а мальчишка возненавидел отца за то, что тот недолго переживал после ее гибели. Он, взяв сына, переехал в Москву, где устроился в один из исследовательских институтов. С годами угрюмость и неприязнь к отцу поутихли, но холодность в отношениях с ближайшим родственником и лютая ненависть к неонацистам остались.
– Все, все, – шутливо поднял руки молодой летчик, – сдаюсь, круче тебя только яйца, и то страусиные! Хотя… лучше старенький ТТ, чем все твои дзюдо и карате!
– То-то же! – сосед ощутимо расслабился, пальцы щелкнули суставами, но на лице оставалось мрачное выражение, – Надеюсь, завтра у тебя нет полетов?
– Да какие полеты с такой погодой! – летчик с досадой махнул рукой. – Дай бог к выходным развиднеется!
– Значит, переодевайся, Сокол, поужинаем и бухнем! Вот, – ткнул рукой в бутылку, – матушка прислала чачу. Чистая как слеза! У проверенного человека брала!
– А с какого это пьянка посреди недели?
– А… – досадливо махнул крепкой рукой спецназовец и сдвинул густые южнорусские брови, но Сергей знал, что рано или поздно тот признается.
Соколов наморщил лоб. Если ограничиться одной бутылкой, то за ночь запах выветрится.
– Выглядит заманчиво… – он выразительно потер ладони и залихватски махнул рукой. – Черт с тобой! Наливай!
Пока Сергей переодевался в домашнее, его товарищ открыл бутылку. Прозрачная струйка полилась в граненые стопки, комнату наполнил свежий запах винограда. Потом сдвинул газету, под ней оказался недовязанный красный шарф на спицах. Иван торопливо спрятал его во встроенный шкаф. Необычного для мужчины увлечения – вязания – парень стеснялся, как неподобающего крутому офицеру спецназа, и знал о нем только ближайший приятель и сосед – Сергей, но по просьбе Ивана держал это в тайне. Потом все связанное отправлялось маме, ее он обожал.
– Ну, – пародируя генерала из старинной комедии «Особенности национальной охоты», спецназовец поднял рюмку, – за справедливость!
Прозрачная и жгучая жидкость обожгла горло, протекла по пищеводу.
– Крепка, – осевшим голосом едва выдохнул Сергей.
– А то! Ерунду не держим. А ты закусывай, закусывай, – откашлялся Иван.
Рюмка отправилась на стол, а Сергей принялся усиленно следовать совету – закусывать. Негромко бормотал телевизор. От новостей по первому каналу стало совсем невмоготу.
С инопланетянами связывались во всех мыслимых радиодиапазонах, но пришельцы не реагировали. По предложению Академии наук России в верхних слоях стратосферы мощные лазеры рисовали разнообразные рисунки, но и это не вызвало никакой реакции. Молчание кораблей на орбите планеты повсеместно вызывало истерическую реакцию. В Вашингтоне стихийно возникли митинги, ораторы призывали правительство США разобраться с «ужасными космическими монстрами», прибывшими на Землю с неизвестными целями; шумная толпа заполнила Красную площадь в Москве, требуя почти того же от русского президента. Храмы всех религий переполнили прихожане, молящие высшие силы отвратить от Земли нашествие инопланетян.
– Армия Соединенных Штатов Америки переведена на максимальную степень боеготовности, – комментатор, один из самых популярных на первом канале, разглагольствовал с необычайным хладнокровием и самоуверенностью. – Это подразумевает, что США готовы к крупномасштабному военному конфликту
