Чужак в чужом краю - Роберт Хайнлайн

чем через два часа. Поэтому давай пообедаем у меня.

— …сказал паук мухе. Бен, я устала и не могу бороться.

— А тебя никто об этом и не просит. Честное благородное.

— Тогда нам вообще не о чем говорить. А, впрочем, поехали, честный-благородный…

Кэкстон стал нажимать на кнопки, и такси, кружившее на месте, направилось к отелю, где жил Бен.

— Сколько времени тебе нужно, чтобы пропитаться ликером? — спросил Бен, набирая номер телефона. — Я закажу бифштекс.

Джилл спросила:

— Бен, в твоем хлеву есть собственная кухня?

— Есть. Ты хочешь, чтобы я сам поджарил тебе бифштекс?

— Я поджарю. Дай мне трубку.

Джилл стала делать заказ, оглядываясь на Бена и проверяя, согласен ли он. Такси приземлилось на крыше отеля, и они спустились в номер Бена. Номер был старомодный, с живым газоном в гостиной. Джилл сняла туфли и прошлась по траве.

— Здорово-то как, — вздохнула она, — ноги устали.

— Садись и отдыхай.

— Нет, я хочу еще по траве походить, чтобы на завтра хватило.

— Как хочешь, — Бен ушел в столовую и стал смешивать напитки.

Вскоре Джилл тоже занялась хозяйством. Она достала из лифта бифштекс-полуфабрикат с картофелем и салатом, поставила салат в холодильник и собралась разогревать картофель и жарить мясо.

— Бен, здесь что, нет дистанционного управления?

Бен подошел к плите и повернул выключатель.

— Тебе придется готовить на открытом огне. Не боишься?

— Ничего страшного. Я же в скаутах была.

Они вернулись в гостиную. Джилл села у ног Бена, и они принялись за мартини. Напротив стоял аппарат стереовидения, замаскированный под аквариум. Бен включил аппарат, гуппи и меченосцы исчезли, а на экране появилось изображение известного обозревателя Огатеса Гривса.

— …можно с уверенностью утверждать, — вещал обозреватель, — что Человеку с Марса постоянно вводят наркотики, чтобы он не мог предать огласке эти факты. Разглашение их было бы для правительства…

Кэкстон выключил стереовизор.

— Бедняга, — посочувствовал он, — ничего-то ты не знаешь. Хотя насчет наркотиков… Он, пожалуй, прав.

— Не прав, — сказала вдруг Джилл.

— Да? Откуда ты знаешь, малышка?

— Знаю, — Джилл сказала больше, чем хотела. — За ним постоянно наблюдает врач, но назначений седативных средств я не видела.

— Это вовсе не означает, что их нет. Или тебе поручили уход за ним?

— Нет, и даже наоборот. Туда вообще не пускают женщин — у двери стоит вооруженная охрана.

— Это мне известно. Но тогда ты не можешь знать, шпигуют его наркотиками или нет.

Джилл закусила губу: «Придется признаться во всем, чтобы подтвердить сказанное».

— Бен, ты меня не выдашь?

— В смысле?

— Не выдашь?

— Это понятие растяжимое, но я постараюсь.

— Ну, хорошо. Налей-ка мне еще. — Он налил, и Джилл продолжила. — Я знаю, что Человека с Марса не колют наркотиками. Я с ним говорила.

Кэкстон присвистнул.

— Я так и предполагал. Проснувшись сегодня утром, я подумал: «Надо позвонить Джилл. Не может быть, чтобы она ничего не знала». Выпей еще, солнышко, мне для тебя ничего не жалко. Можешь прямо из графина.

— Отстань!

— Ну хочешь, я тебе ножки потру? Мадам, позвольте взять у вас интервью. Как…

— Бен! Ты обещал! Если ты сошлешься на мой рассказ, меня уволят.

— Я скажу «из надежных источников».

— Я боюсь.

— Я сейчас умру от неудовлетворенного любопытства, и тебе придется доедать мой бифштекс.

— Ладно, я расскажу, только ты не должен мои слова использовать.

Бен молчал. Джилл рассказала, как она обманула охрану.

— Ты можешь пройти туда еще раз?

— Пожалуй, могу. Но не хочу: это рискованно.

— Слушай, проведи меня. Я оденусь электриком: комбинезон, профсоюзный значок, инструменты. Ты дашь мне ключ…

— Нет.

— Почему? Будь умницей, девочка. Это будет величайшая сенсация со времен Колумба и Изабеллы. Единственное, чего я боюсь — это встретить там более расторопного «электрика».

— А я боюсь за себя, — перебила Джилл. — Для тебя это сенсация, а для меня крах карьеры. Меня дисквалифицируют, уволят и вышлют из города.

— Правда?

— Правда.

— Мадам, позвольте предложить вам взятку.

— Сколько? Я соглашусь, если ее хватит на то, чтобы провести остаток жизни в Рио-де-Жанейро.

— Я не могу перещеголять Ассошиэйтед Пресс или Рейтер. Сотни хватит?

— За кого ты меня принимаешь?

— Сто пятьдесят!

— Как связаться с Ассошиэйтед Пресс?

— Капитолий, 10-9000. Джилл, я на тебе женюсь. Это предел моих возможностей.

Джилл вздрогнула.

— Что ты сказал?

— Выходи за меня замуж. Когда тебя будут выгонять из города, я тебя встречу и привезу сюда. Ты пройдешь по нашей траве — и забудешь свой позор. Но сначала ты проведешь меня в ту комнату.

— Ты серьезно, Бен? Ты повторишь свои слова при Беспристрастном Свидетеле?

— Повторю, — вздохнул Кэкстон. — Зови.

Джилл встала.

— Я не приму от тебя такой жертвы, Бен, — сказала она мягко, целуя его в щеку. — И, пожалуйста, не шути так со старыми девами.

— Я не шутил.

— Сомневаюсь в этом. Ладно, вытри помаду; я расскажу тебе все, что знаю, и мы подумаем, как тебе извлечь из этого выгоду, не подводя меня. Идет?

— Идет!

— Я уверена, что под действием наркотиков он не был, и готова поручиться, что он был в здравом уме, хотя говорил странные вещи.

— Было бы странно, если бы он не говорил странных вещей.

— ?!

— Джилл, у нас мало сведений о Марсе, но мы хорошо знаем, что марсиане сильно отличаются от людей. Представь, что ты попала в дикое племя, которое носит шкуры. Какой ты вернешься оттуда через десяток лет? А это еще слабое сравнение: Марс отстоит от нас на сорок миллионов миль.

— Понимаю, — кивнула Джилл. — Именно поэтому я и пропустила его глупости мимо ушей. Не такая уж я тупица.

— Ну что ты! Ты просто умница, хоть и женщина.

— Тебе нравится, когда тебя поливают мартини?

— Извини. Женщины умнее мужчин, история это не раз подтверждала. Давай налью.

Джилл смягчилась и продолжала:

— Просто глупо, но к нему не пускают женщин. Он вовсе не сексуальный маньяк.

— Наверное, его оберегают от излишних волнений.

— Он не был взволнован. Ему было просто любопытно. Я не чувствовала, что на меня смотрит мужчина.