ЛУННАЯ ТРОПА. Сказка для всё познавших - Сен Весто

Вконец осоловевшего Улисса совсем развезло, он протянул свои загребущие страшные ступалища еще дальше вперед и, не просыпаясь, мягко и грузно опрокинулся на бок.

Звери пьют и птицы пьют, сказал дед, и ничего. Хорошая вода, не пугайся.

Люди пьют, пробормотал Штиис, нелюдыо зовут. Откуда вы знаете, может, тут у вас диплодоки водятся в озере, а мы тут чай пьем.

Не водятся, сказал дед. Тут не водятся. Я бы знал.

Там вообще ничего не водится, заметил Штиис.

Так о чем и разговор, ответил дед.

Я слушаю и потихоньку фигею, честно признался Гонгора.

Здесь напрашивается одно естественное объяснение: если тут ничего нет, то кто-то же все это съел?

С ума сойти, сказал Гонгора. Если в озере нет диплодока, то значит это кому-то же нужно?

Говорят, это вулкан раньше был, здесь гранитный разлом, трещина в магматической породе, страшно глубокая и пустая, как цистерна.

Я еще как подошли, сразу подумал, что мне тут как-то не по себе. Знаешь второй закон взаимоподвижных плоскостей? – спросил Штиис у Гонгоры. Гонгора, прикончив остатки мяса и допив чай, перевернулся, протягивая руку, подтащил к себе рюкзак ближе и принялся изучать состояние верхнего «бардачка». Нет, покачал он головой. Не помню. Ищущий приключения на свою задницу всегда их найдет. Фундаментальнее слышал когда-нибудь?

Гениально, согласился Гонгора. А первый?

Там неприлично, застеснялся Штиис. Про геморрой.

Внимание, произнес Гонгора сухим казарменным тоном, аптечка первой помощи пострадавшим при укусе диплодока. Просьба не скапливаться.

Кстати, подал голос дед, допивая, выплескивая остатки в костер и ставя кружку в траву, у вас из аптечки с собой есть что-нибудь? Серьезно?

Диплодоки не кусаются, сказал Штиис. Я бы знал.

Остряк, похвалил дед. Откуда ты это мог бы знать?

Длительное пребывание на свежем воздухе обостряет чувстве юмора, ответил Штиис.

Десять минут на сборы, сказал дед. То есть отставить… пятнадцать минут на сборы. Готовьте, в общем, рюкзаки, я пойду своего мерина соберу.

А я готов, произнес Штиис, делая большие глаза. Полон чистой юношеской энергии и скромного мужества. Сохранивший здесь беспечность и ироничность…

С обостренным чувством юмора, сказал Гонгора, не поднимая головы.

Некоторое время Штиис, не мигая, смотрел на него без всякого сочувствия, дергая на груди скрепки «молний» и заправляясь. Потом до него дошло.

Да, объявил он потом, да, в таком вот аспекте. Мне так хочется. Ты ничего не понимаешь. Есть в этом что-то такое, реликтовое, чуточку интимное и, вместе с тем, глубоко устойчивое, как тень придорожной гермы…

Предупреждаю, предупредил Гонгора, требовательно всматриваясь в небритые скабрезные лица, от которых пряталось утреннее солнце и глядя на которые брало тихое отчаяние, шоколадок здесь больше нет, нет здесь больше шоколадок. Не надо тут копаться.

Он похлопал рукой по упругому брюшку холщового мешочка.

А что там есть? – спросил Штиис.

Чай, кажется. Гонгора подумал. Кашка. Суп есть.

Как управитесь, сказал дед, мой мешок не забудьте. На первое время должно хватить, если, значит, еще с рыбкой, сурками, то, сё…

В самом деле, пора отсюда смываться.

Рыбка, с сомнением произнес Штиис. Здесь рыбка, что ли, бывает?

Отряхивая штанины ладонями, дед поднялся и ушел по берегу к деревьям, где из кустов время от времени вдруг возникала лошадиная гнедая жующая морда с темным чубчиком, опасливо стрелявшая глазом во все стороны. Гонгора достал пару наглухо запаянных в полиэтилен пакетиков, один бросил Штиису, второй опустил в задний карман своих сильно разношенных, донельзя выцветших летных штанов, извлек на свет из другого набедренного кармана сложенный вчетверо клеенчатый листок и углубился в изучение. Пакетик предназначался к вскрытию в экстренном случае и содержал помимо пары таблеток марганцовки, коробки лакированных спичек, двух бенгальских спичек, иголки с шелковой нитью и капсулы с антибиотиком три пары кубиков пищевого концентрата, предполагалось, что на неделю голодного существования без снижения работоспособности этого должно было хватить. Ерунда, конечно, но однажды уже такая предусмотрительность Гонгору здорово выручила, и с тех пор без этого он в горы не уходил. Он затянул тесемки на контейнере и поднял глаза к глыбам скального навеса, где синело небо и висели щетки одиноких елок размером с автоматную гильзу. Его Лунная тропа всегда начиналась ранним, летним, пронзительно свежим утром.

Аккуратно собрав все не догоревшие уголья и побросав остальной мусор в костер, Штиис, принеся воды, залил пепелище и начал укладывать на их прежнее место полосы сырого дерна, где сейчас располагался костер, на шипевшие и плевавшиеся дымом угли. Ему, быстро и ловко, помогал Гонгора, с той же тщательностью уничтожая всякие следы человеческого присутствия.

Лис, мучительно отзевавшись, преодолел себя, поднялся, шумно встряхнулся и решительным шагом отправился вслед за дедом. Взгромоздив контейнер на плечо, Гонгора поглядел на пристегнутый к локтю высотный цайгер, бросил затем взгляд вокруг озера и пошел за Штиисом к деду. Весь заплечный балласт должны были сюда доставить Штиис с дедом, Гонгора, как всегда, предпочел перестраховаться и взял кое-что с собой. Дальше, в диких предгорьях Огамы брала начало западная и самая глухая оконечность Великих озер, по меньшей мере два из которых, холодных, высокогорных и мало приспособленных к пешим экскурсиям, предстояло пройти пешком. Здесь, как и встарь, в силу естественных особенностей местного ландшафта единственным полезным транспортом оставались лодка и вертолет, солярка и бензин стоили тут сумасшедших денег. У Гонгоры с собой было только самое необходимое – в самом наиоблегченном варианте. У Штииса тоже было только самое необходимое плюс основной запас продуктов. Гонгора разгрузил рюкзак деда, уравновесил рюкзак свой и Штииса и прикинул, на сколько всего этого могло хватить. На первое время хватит, решил он. Ежели с рыбкой да сурками. Он, удивляясь тишине и природному покою, еще раз бросил взгляд вокруг и наверх, на застрявший в синеве небес дырявый ломоть прозрачной больной луны, прижал мягким колечком рукоять ножа на поясе и щелчком сбил с плеча согнувшегося рядом Штииса подвижную крошку клеща, целенаправленно лезшего к воротнику. Штиис поинтересовался, втискиваясь в широкие плотно подбитые толстенными поролоновыми прокладками лямки рюкзака, поправляя перекрутившиеся подвязки и настраивая все зажимчики:

– А интересно, место это как-нибудь называется?

– Называется, – откликнулся дед эхом. – Кют Яип. По крайней мере, язычники зовут это так.

Штиис попытался сделать глубокий вдох, тяжело попрыгал, проверяя, достаточно ли хорошо рюкзак сидит, одобрительно похлопал ладонью по мускулистому гнедому крупу мерина, с хрустом щиплющего, периодически дергая мохнатыми длинными ушами, травку, и стал помогать деду закреплять у седла контейнер.

– А это как-нибудь переводится?

Дед выглядел задумчивым и, кажется, не слышал. Одну сторону лица у Гонгоры свело, словно до того он собирался жутко, до ломоты в костях чихнуть, но в последний момент смог справиться, сделав усилие и взяв себя в руки, дед, возясь с подпругой, вознес осоловело брови на новую высоту, помедлил и ответил:

– Ну, в общем… что-то вроде того, что «тихое, пустое место, где можно, расстелив задницу на мягких лезвиях травы, наблюдать закат солнца, вспоминая свежую тропу луны».

Штиис посмотрел на Гонгору, который с отекшим лицом проверял крепления у пояса на своем рюкзаке.

– Как, – тихо изумился он, – именно так и называется?

– Значит так, отцы, – озабоченно сказал дед, упираясь коленкой в старый заезженный ремень под необъятным животом мерина. – Рекомендации такие. Сейчас курс прямо по берегу и до конца, до лысой скалы, там еще такие большие камни будут с левой руки, не ошибетесь, увидите, если не унесли, потом возьмете чуть севернее, за болотце, под горелый моховушник, кончатся сосны – еще севернее будет холмик такой крутой с урочищем, под темный камушек, горка – горка на горке в общем, пройдете все, выйдете на лужок, там выселки будут, старики холерой называют, Клопий Мед, или не выселки даже, ни хрена там, поди, нет уже, зовется так просто, надо же как-то звать. Нигде не засиживайтесь, ни с кем не спорьте, ни у кого в долг не берите, без последнего останетесь, дорогу не спрашивайте, сами должны знать, поменьше вообще болтайте, поменьше слушайте, кто что вам тут начнет рассказывать, и не надо кричать с каждой сосны, что без оружия, здоровее будете, а в разговоре, как бы к слову, лучше упомяните калибр побольше, это – хорошо, народ это любит, но в разумных пределах, конечно, и никогда не говорите название полностью, как в карте, – говорите сокращая, только чужак станет говорить название полностью, у язычников, скорее всего, это зовется по-другому. В общем, ковбои, ушами не хлопайте – разденут и ощиплют. За выселками будет одно гиблое место, гарь, так вам надобно его, понятно, обогнуть, через день-два выйдете, случай даст, к ущелью. Гнилое урочище дальше. Вопросы есть? Вопросов нет…