Чувства в клетке (СИ) - Янова Екатерина

Эти мысли немного отрезвляют. Заставляют напомнить кто я, и как оказалась здесь и сейчас. Нельзя давать слабину. Это Маринка снова подняла голову, не совсем еще сдохла, значит. Но волю ей давать нельзя. Пусть возвращается в свою нору. Раз я не сломалась тогда, то и сейчас выберусь. Всегда выбиралась и вставала. Даже после самых сильных побоев, после насилия, умывалась кровью, но вставала и шла дальше. Если не получалось идти, ползла. Но не останавливалась. Именно это позволяло мне выстаивать в боях против крепких мужиков. Я прошла обучение, которое ломало даже тренированных ранее парней. И теперь видимо настал момент, когда мои навыки снова пригодятся.

Ублюдок, который предложил мне заказ, похоже, знал или догадывался о моих личных мотивах. Поэтому так уверенно утверждал, что не смогу отказаться. Но он не учел одного. Я терпеть не могу, когда меня как марионетку дергают за веревочки неведомые заказчики. Я давно уже не работаю. Могу себе это позволить. Денег у меня хватит на две жизни вперед. Спасибо моему "мужу", который умер больше года назад. Ему я искренне благодарна за все, потому что этот человек сумел стать для меня по-настоящему близким и родным. Глядя со стороны, многие бы улыбнулись и посчитали меня охотницей за богатством, а его — похотливым старым козлом. Но первое впечатление обманчиво. Хотя нам было плевать на чужое мнение. Василий Николаевич фактически заменил мне отца, которого у меня никогда не было. Да, я годилась ему во внучки, особенно если учесть, что близко знала его дочь. Мы с ней вместе находились какое-то время в неволе, ее тоже похитили и продали в рабство. Отец разыскивал ее много лет, но безуспешно. И только когда я сама смогла выбраться из ада, вспомнила и про подругу. Она рассказывала об отце. Я нашла Василия Николаевича и поведала все, что знала. Мы вытащили Машку, только поздно было. Она уже была тяжело больна. Хорошо, хотя бы последние месяцы провела дома рядом с любимым отцом. Василий Николаевич не на долго пережил дочь. Он тоже был болен, а смерть единственной дочери подкосила его окончательно. Для меня он стал почти как отец. Свое состояние он хотел завещать мне, но это могло породить споры. Он посчитал, что проще нам с ним оформить брак, чтобы все перешло мне по праву. Так и случилось. Я очень благодарна этому человеку и не только за безбедное будущее. Василий Николаевич научил меня многому, помог адаптироваться к мирной жизни, а я отблагодарила их с дочерью, чем могла. Он хотел, чтобы его деньги помогали таким же, как я и его дочь выбираться из неволи, я для этого и сейчас делаю все, что могу.

Не собираюсь я брать заказ, а этот кусок дерьма плохо меня знает, если считает, что я соглашусь пусть даже за приличную сумму шпионить для невидимого заказчика и выполнять его команды. Я привыкла работать одна. Но ему спасибо за информацию. Ее я использую по максимуму, чтобы добиться своей цели и отомстить. Хочется блокировать воспоминания, но они больным потоком снова врываются в голову, и отделаться от них не получается.

Очнулась я тогда в хорошо обставленной спальне, на двуспальной кровати, сначала подумала, что это Амин принес меня сюда, и скоро я его увижу. Но я глубоко ошибалась. Комната оказалась заперта, а за окном виднелось глубокое ущелье. Это ужаснуло меня особенно, потому что в нашей местности не было таких высоких гор. Значит, я далеко от дома, неизвестно где и неизвестно у кого. Через пару часов в комнату вошла женщина, закутанная вся в черную одежду. Глаза ее были злыми и холодными, впрочем, как и тон. Она пояснила мне, что я теперь должна забыть свое прежнее имя, фамилию, и полностью подчиняться ее приказам. Я пыталась объяснить, что они с кем-то меня перепутали, что я не сделала ничего плохого, а эта женщина только ухмылялась в ответ. Это сейчас я понимаю, насколько жалки и глупы были мои просьбы и слезы. Не знала я, что попала в руки худшей из женщин, жестокой и страшной. Она сказала, что я должна сидеть тихо до момента отправки, иначе пожалею. Тогда я даже представить не могла, о какой «отправке» она говорит. Если бы знала, что уготовила мне судьба, наверное, бросилась бы в то самое ущелье и избежала страшного будущего. Но тогда я еще надеялась на лучшее и напрасно. Я понятия не имела, что значит рабство. Потом узнала, и все надежды рухнули, когда меня продали одному из самых жестоких и мерзких хозяев. Нет. Не буду вспоминать это время. Это как болото. Страшное, мерзкое, вязкое. Это запретный отрезок, его вспоминать нельзя. Оно приходит ко мне только в кошмарах жуткими картинками из прошлого. Тогда я снова ощущаю себя куском использованного грязного мяса, снова приходится напоминать себе, сколько пришлось пройти и вытереть, чтобы выбраться из этого дерьма. И теперь я просто не имею права сдаться. Я должна жить. А Амин все это время жил припеваючи. Хотя в этом я и не сомневалась. Это потом я узнала, что его дядюшка был самым крупным поставщиком живого товара за границу. И я понимала, как именно Амин помогал ему. Заманивал таких молоденьких дурочек в свои сети, чтобы потом продать и заработать. Дядюшке предъявить счет я не успела, а вот его племяннику теперь могу, и сделаю, даже если для этого придется все чувства закрыть в клетку. Они итак живут там много лет, но иногда вырываются. Поэтому надо настроиться, поменять замки, сделать прутья решетки более крепкими, чтобы осуществить задуманное!

Глава 5

Две недели ушло на сбор информации и подготовку. А еще нужно было настроиться, залатать все душевные пробоины, распалить в себе ненависть, а потом потушить все эмоции, чтобы на выходе осталась хладнокровная Марго, для которой важна только цель.

Добраться до Амадина действительно оказалось не просто, но возможно. Неплохо устроился этот гад. Информации о нем нашлось немного, но достаточно. Посмотрела я фото-отчеты с некоторых мероприятий, где он сиял своей довольной рожей в обществе длинноногих девиц. Интересно, что нигде ни слова не было сказано о его жене или бывшей жене. На фото рядом терлись всегда разные курицы, что хорошо. Это означает, что на телок он по-прежнему падок, а значит, привлечь его внимание не составит труда. Очень удачно, что через несколько дней должно состояться открытие нового пафосного отеля в Айа-Напа на о. Кипр. Отель принадлежит их группе компаний и Амадин точно будет на открытии. Цены в этом отеле космические, но меня это не пугает. Сегодня ночью я вылетаю туда, чтобы снова играть любимую роль — богатой капризной сучки.

Жаркое солнце, море и пальмы. Мечта для многих, я же все это ненавижу. Для меня они ассоциируется с неволей, со страной, ставшей для меня тюрьмой и адом. Находясь в жаркой Турции, я мечтала увидеть сугробы, почувствовать ледяной ветер родной страны, меня тошнило от блеска и роскоши, а самым желанным местом был старый бабушкин дом, вязаный свитер с дырочкой на рукаве и простые занавески в горошек. Конечно, Кипр — не Турецкий курорт, но жара и пальмы здесь похожи.

Сейчас я разместилась на лежаке около бассейна и расслабленно потягиваю коктейль. Можно подумать, что я на вершине блаженства, но это совсем не так. Я не просто так надела откровенный купальник и приняла соблазнительную позу. Все продумано до мелочей, и нужная мне рыбка уже клюнула на крючок. Вот уже полчаса меня поедает глазами мужчина, сидящий за стойкой бара прямо напротив бассейна. Он-то мне и нужен. Член правления компании, которой принадлежит отель. Он должен провести меня на закрытое мероприятие, посвященное открытию, которое состоится завтра вечером.

Легко встаю, набрасываю на плечи прозрачный халатик, подхожу к барной стойке и заказываю мороженое с фруктами и коктейль. Говорю на английском. Пока бармен возится с моим заказом, боковым зрением замечаю — нужный товарищ пожирает меня взглядом. Потом, наконец, решает заговорить:

— Вы русская? — решил сразу в лоб, чтобы не церемониться.