Гуманитарное знание и вызовы времени - Коллектив авторов

Достижения гуманитарных наук сконцентрированы во всех сериях «Программы научно-информационного обеспечения фундаментальных исследований культуры». В серии «Humanitas» они обращены непосредственно к студенческой аудитории университетов. Эта серия была основана в 1999 г. Она ориентирована преимущественно на обеспечение преподавателей и студентов высших учебных заведений монографиями по культурологии, истории культуры, философии, социологии, социальной психологии, философской антропологии – наукам о человеке, обществе, культуре. В серии вышли в свет монографии Н. С. Автономовой, П. П. Гайденко, С. Г. Семеновой, Е. Н. Князевой, В. В. Глебкина, П. С. Гуревича, А. В. Гордона, В. Д. Губина, Е. Д. Некрасовой, П. С. Гуревича, Л. А. Микешиной[35] и др.

Многие книги этой серии носят характер экспериментальный: они не столько предлагают готовые окончательные знания, сколько стимулируют размышления, привлекают внимание исследователей к анализу проблем и их решений в сфере информационной культуры, философии, антропологии, когнитологии, выявлению специфики гуманитарного знания – второго полушария сферы научного знания наряду с первым – естественно-научным[36]. Совокупное знание, которое содержит в себе эта серия, несет заряд обновления общества, выработки на основе глубинного исследования человека гуманистического миросозерцания.

В 2004 г. была основана серия «Письмена времени». В этой серии представлены исследования по истории мировой культуры, истории искусства, истории художественного мышления, синтетической истории искусств, истории музыкальной культуры.

В книге М. Н. Лобановой «Западноевропейское музыкальное барокко: Проблемы эстетики и поэтики»[37] на материале оригинальных трактатов XVII–XVIII вв. проанализированы основы музыкальной эстетики и поэтики барокко, типологические признаки западноевропейского музыкального барокко в различных национальных вариантах, основные категории и теоретические системы барокко. Автор опиралась на трактаты, письма, принадлежащие теоретикам и практикам барокко, их оппонентам, а также на исследования, относящиеся к последующим эпохам. Культурологический анализ поэтики западноевропейского музыкального барокко позволяет ей выявить взаимодействие музыки и других видов искусства, показать осмысление гуманистической проблематики в музыке, которая, «как никакое иное искусство, оказалась в состоянии передавать аффектное сообщение, внушать страсть слушателю, добиваться предельной силы эмоционального воздействия»[38]. Значительным событием не только для музыкознания, но и для философии стала книга Лобановой «Теософ – теург – мистик – маг: Александр Скрябин и его время»[39]. В книге осуществлена попытка воссоздать уникальный духовный мир композитора, показать круг многообразных философско-эстетических воздействий, впитанных Скрябиным, а также определить его место в отечественной и мировой культуре. Автор особое внимание уделяет связям Скрябина с кругом символистов-теургов – последователей Вл. Соловьёва, развивших концепцию «позитивного единства» и «соборности» как духовной общности всего человечества. «Сама эта судьбоносная концепция, столь значимая для круга русских символистов-теургов, к которому принадлежал Скрябин, претерпела сильные изменения – достаточно упомянуть наследие славянофилов А. С. Хомякова и И. В. Киреевского, творчество Ф. М. Достоевского и В. С. Соловьёва, философские системы современников Скрябина – Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, поэзию и культурфилософию В. И. Иванова»[40]. В их столь разных и неповторимых манерах артикуляции «соборной идеи» автор стремился уловить конкретные оттенки и смыслы, обладавшие особой значимостью для Скрябина.

Автор исследует также другой духовный источник «теургов» – Ф. Ницше, чьи представления о «дионисийском экстазе» сформировали одну из центральных тем русского «культурного Ренессанса» начала XX в. Анализ взглядов Вяч. Иванова, достигшего синтеза между традицией «соборности» и дионисийской концепцией, а также теософии Елены Блаватской, продолжившей традиции суфизма, своеобразно преломившиеся в духовном мире Скрябина, позволили автору раскрыть суть творчества Скрябина не как иллюстрацию философских и эзотерических идей, а как воплощение их в самой музыкальной ткани. Как отмечает М. Н. Лобанова, «творчество Скрябина должно быть осознано и охарактеризовано как уникальный синтез сформулированных в слове идей и конкретного музыкального материала, различных композиционных средств, музыкально-драматических, мотивно-тематических, гармонических и прочих приемов и структур, а также программных идей и символических и синестезических представлений»[41]. Синтез искусств и соответствующая ему синестезия (букв. «со-ощущение») были частью его программы единства и целостности. По замыслу Скрябина, синтез чувств и искусств необходим как путь достижения всеединства, конкретного воплощения идеи целостности, соборности и преображения.

Книги этой серии – И. И. Иоффе, Ю. В. Манна, Н. Б. Маньковской, В. Софроницкого, А. Л. Юрганова[42] – обнаруживают стремление к философскому осмыслению культурных феноменов, дают читателю определенный эстетический опыт, вводят его в мир культуры. Эта серия призвана обеспечить сферу образования классическими работами, способными стимулировать исследования в области гуманитаристики. Издание в этой серии избранных трудов выдающихся российских ученых А. Я. Гуревича и А. В. Михайлова имеет огромное значение.

Творческое наследие А. Я. Гуревича, одного из самых замечательных историков XX в., поражает многообразием сюжетов и тем. Круг его интересов был чрезвычайно широк: социальная история Норвегии, древнеисландская и древненорвежская культура, культура феодальной Европы, народная культура Средневековья, проблемы методологии современной историографии, проблемы исторической антропологии.

Рассматривая культуру и общество раннего Средневековья как семиотическую систему, А. Я. Гуревич попытался выявить разнообразные данные о ритуалах, символических действиях, формулах, которые функционировали в данном обществе.

В работе «Категории средневековой культуры» он стремился представить социальное и культурное, материальное и идеальное в рамках сложного синтеза, выявить коренные особенности средневековой культуры, которая рассматривается им как предмет историко-антропологического познания. Целостный взгляд на культуру, представляющую самовыражение общественного человека, обеспечивает книге А. Я. Гуревича внимание огромной читательской аудитории. Общественный резонанс трудов А. Я. Гуревича был велик потому, что они способствовали освобождению отечественных гуманитариев от влияния догматов и стереотипов.

Центральное место в творчестве А. Я. Гуревича занимает тема индивида. В книге «Индивид и социум на средневековом Западе» (2005), русская версия которой вышла всего лишь за год до его смерти, автор преодолевает элитарный и эволюционистский подход к личности: интересуется не только автобиографиями и исповедями выдающихся авторов, но пытается обнаружить черты личностного самосознания в толще общества. В истории его интересовала прежде всего деятельность человеческой личности, человеческое содержание истории. Не соглашаясь с мнением своих оппонентов (К. Морриса, Л. М. Баткина), утверждавших, что «открытие человека» состоялось лишь на излете Возрождения, Гуревич подчеркивал, что личность существовала всегда – специфичны лишь черты, отличающие личность древних скандинавов от ренессансной личности.

Интерес А. Я. Гуревича к проблеме человека определил его вклад в новую науку – науку о Человеке, историческую антропологию – новую отрасль гуманитарного знания.

В своих исследованиях А. Я. Гуревич стремился представить социальное и культурное, материальное и идеальное не в их разобщенности, а в сложном синтезе. Изучение человеческой личности виделось ему как наиболее продуктивный способ соединения культурных и социальных аспектов человеческой деятельности, а культура общества трактовалась как некое единство.

В серии «Письмена времени» вышли книги А. В. Михайлова[43], известного теоретика и историка литературы, искусствоведа, культуролога. Развитие его научной мысли осуществлялось в самом тесном соотнесении с проблемами исторической поэтики (Веселовский, Бахтин) и философской герменевтики (Хайдеггер, Гадамер). В их контексте он разрабатывал концепцию исторической поэтики и свою трактовку принципа историзма. А. В. Михайлов считал, что сформулированные А. Н. Веселовским принципы должны стать ориентирами исторической поэтики на современном этапе науки: трактовки истории культуры как целого и историзма как основополагающего принципа единой «науки о культуре».