Ценой собственной жизни - Ли Чайлд

— Она задерживается?

Юрист пожал плечами, и Милошевич кивнул. Ему очень нравилась Холли Джонсон. Он работал с ней на протяжении пяти недель, с момента несчастного случая на футбольном поле, и получал удовольствие от каждой минуты этой совместной работы.

— Обычно она никогда не опаздывает, — заметил Милошевич.

Пятым человеком стал Броган, начальник отделения, в котором работала Холли. Ирландец родом из Бостона, попавший в Чикаго через Калифорнию. Первая половина того, что называют «средним возрастом». Темные волосы, красное ирландское лицо. Плотный, мускулистый парень, одетый в красивый дорогой шелковый пиджак. Честолюбивый. Броган прибыл в Чикаго одновременно с Милошевичем, ругаясь на чем свет стоит, что его назначили не в Нью-Йорк. Он ждал повышения, которое считал заслуженным. Считалось, что с появлением под его началом Холли шансы Брогана значительно повысились.

— Ее еще нет? — спросил он.

Остальные молча пожали плечами.

— Я хорошенько надеру ей уши, — пробурчал Броган.

Перед тем, как прийти в ФБР, Холли работала аналитиком рынка на Уолл-стрит. Никто точно не знал, почему она решила сменить карьеру. У нее были влиятельные друзья и отец, занимающий высокое положение, поэтому все решили, что Холли решила произвести на него впечатление. Никто не знал наверняка, как отнесся к поступку дочери старик Джонсон, но все сходились во мнении, что у него есть все причины гордиться ей. В тот год Холли оказалась одной из десяти тысяч тех, кто изъявил желание работать в ФБР, и она стала лучшей из тех четырехсот, кого взяли на работу. Ее данные как нельзя лучше удовлетворяли жесткие критерии набора сотрудников. Бюро искало людей, имеющих высшее образование по специальностям юриспруденция или финансы, имеющих опыт работы не меньше трех лет. Холли подходила по всем статьям. Она окончила экономический факультет Йельского университета, защитила диссертацию в Гарварде, после чего проработала три года на Уолл-стрит. Тесты на интеллект и профессиональную пригодность Холли прошла блестяще. А трех действующих агентов, допекавших ее на главном собеседовании, она просто очаровала.

Проверку прошлого Холли пролетела без запинки, что было объяснимо, учитывая то, кем был ее отец, после чего ее направили в академию ФБР в Квантико. Там из нее сделали настоящего сотрудника Бюро. Физически крепкая и подготовленная, она научилась стрелять, да так, что добилась поразительных результатов на стрелковых состязаниях. Однако главным было отношение к делу. Холли удались две вещи. Во-первых, она всем сердцем приняла заповеди чести Бюро. Холли ясно дала понять, что она готова жить и умереть за ФБР. Но, во-вторых, сделала она это так, чтобы исключить малейший намек на заносчивость. Холли приправила свое отношение мягким, насмешливым юмором, что сразу же расположило к ней людей. Вместо ненависти ее встретили любовью. Не было никаких сомнений, что Бюро приобрело ценного сотрудника. Холли направили в Чикаго и стали ждать результатов.

Последней в зал совещаний на третьем этаже вошла группа людей, появившихся одновременно. Тринадцать агентов и старший агент по фамилии Макграт. Тринадцать агентов толпились вокруг своего шефа, который на ходу читал им наставления. Тринадцать агентов жадно ловили каждое его слово. Макграт был выдающейся личностью. Он поднялся по служебной лестнице почти на самый верх, а затем снова спустился к оперативной работе. Макграт проработал три года в центральном аппарате в должности заместителя директора ФБР, но затем сам вызвался пойти на понижение в должности и в окладе и вернуться в оперативный отдел. Это решение стоило ему десяти тысяч долларов в год, зато он сохранил душевное равновесие и завоевал безграничное уважение и слепую преданность тех, с кем работал.

Старший агент в таком отделении как Чикагское подобен командиру крупного военного корабля. Формально над ним есть начальники, но они находятся в Вашингтоне, за пару тысяч миль. Они существуют чисто теоретически. А старший агент — это нечто реальное. Он распоряжается своими подчиненными так, словно его рукой движет сам господь бог. Вот как Чикагское отделение смотрело на Макграта. А он даже не старался смягчить подобное отношение. Он вел себя достаточно замкнуто, и в то же время к нему можно было обратиться в любой момент. Он никого не посвящал в свою личную жизнь, и в то же время его подчиненные не сомневались, что он ради них пойдет на все. Это был невысокий коренастый мужчина, очень энергичный, один из тех не знающих усталости людей, которые излучают вокруг себя ощущение полной уверенности. Которые своим руководством улучшают любой коллектив. Имя Макграта было Пол, однако все называли его Мак.

Макграт дал своим тринадцати агентам рассесться: десять человек сели спиной к окнам, а трое так, что солнце слепило в глаза. Затем он подтащил стул и установил его в голове стола, для Холли. Прошел к противоположному краю и поставил второй стул для себя. Сел, боком к солнцу. И тотчас же выразил беспокойство.

— Где она? Броган?

Начальник отделения, пожав плечами, развел руки.

— Насколько я знаю, она уже должна была быть здесь.

— Она никому ничего не говорила? — спросил Макграт. — Милошевич?

Милошевич, остальные пятнадцать агентов и юрист Бюро молча пожали плечами и покачали головами. Беспокойство Макграта возросло. Каждый человек обладает своим собственным ритмом, характером поведения, таким же неповторимым, как отпечатки пальцев. Холли опаздывала всего на пару минут, однако это было так непохоже на нее, что зазвонил тревожный колокольчик. За те восемь месяцев, что Макграт ее знал, она ни разу не опоздала ни на минуту. Этого просто не случалось. Другие могут опоздать на совещание на пять минут, и это будет выглядеть нормально. Потому что у них такой характер поведения. Но только не Холли. В три минуты шестого Макграт, глядя на пустой стул во главе стола, понял, что случилась какая-то беда. Встав, он в полной тишине прошел в соседнее помещение. Рядом с кофейным автоматом стоял телефон. Сняв трубку, Макграт набрал номер своего кабинета.

— Холли Джонсон не звонила? — спросил он у секретарши.

— Нет, Мак, — ответила та.

Хлопнув ладонью по рычажкам, Макграт набрал номер приемной, расположенной на первом этаже.

— Холли Джонсон не оставляла никаких сообщений? — спросил он у агента, дежурившего у входа.

— Нет, шеф, — ответил тот. — Я ее не видел.

Снова хлопнув по рычажкам, Макграт связался с центральным коммутатором.

— Холли Джонсон не звонила?

— Нет, сэр, — ответил оператор.

Не кладя трубку, Макграт жестом попросил принести бумагу и карандаш.

— Дайте номер ее пейджера и сотового телефона, хорошо?

В трубке послышалось бульканье, и Макграт черкнул на листке бумаги номера. Нажал на рычажки и позвонил Холли на пейджер. Услышал длинный низкий гудок, говорящий о том, что пейджер был отключен. Позвонил на сотовый. Услышал электронный писк и записанный женский голос, сообщивший, что абонент недоступен. Положив трубку, Макграт обвел взглядом зал совещаний. Времени было пять часов десять минут.

Глава 6

В половине седьмого по часам Ричера характер движения грузовика изменился. В течение шести часов и четырех минут машина катила ровно и прямо, со скоростью миль пятьдесят пять-шестьдесят в час, а жара тем временем нарастала, а затем начала спадать. Ричер сидел в душном полумраке, трясясь и налетая на борта, отделенный колесной аркой от Холли Джонсон, отсчитывая расстояние по мысленной карте в голове. Он прикинул, что грузовик преодолел около трехсот девяноста миль. Но ему не было известно, в каком направлении. Если грузовик ехал на восток, он уже должен был миновать Индиану и сейчас покидал Огайо, въезжая в Пенсильванию или Западную Вирджинию. Если дорога лежала на юг, грузовик, выехав из Иллинойса, двигался по Миссури или Кентукки, а может быть, даже добрался до Теннесси, если Ричер недооценил его скорость. При движении на запад грузовик сейчас должен был тащиться по Айове. А может быть, он обогнул озеро вдоль южного берега и сейчас двигался на север через Мичиган. Или прямо на северо-запад, и в этом случае грузовик сейчас должен был быть где-то неподалеку от Миннеаполиса.

Однако одно можно было сказать определенно: грузовик куда-то приехал. Он сбросил скорость. Дернулся вправо, словно съезжая с шоссе. Загремела коробка передач, подвеска застучала на выбоинах в асфальте. Центробежные силы зашвыряли Ричера и Холли из стороны в сторону. Костыль Холли с грохотом покатился по ребристому железному полу. Двигатель натужно завыл, борясь с подъемами и спусками. Грузовик останавливался на невидимых перекрестках, трогался, набирая скорость, резко тормозил, и, наконец, круто повернув влево, в течение четверти часа медленно тащился по прямой, ухабистой дороге.