Петр Гулак-Артемовский - Игорь Анатольевич Коляда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На протяжении всего существования Киевской академии ее называли Киево-Могилянской в честь П. Могилы, Могило-Заборовской в честь Р. Заборовского, а также Могилянско-Мазепинской – в честь гетмана Мазепы. Со временем за учебным заведением закрепилось название в честь его благодетеля, и оно именовалось Киево-Могилянской коллегией.
Основатель коллегиума митрополит Петр Могила построил на территории Братского училищного монастыря первую деревянную бурсу, принадлежавшую коллегиуму (значительные перестройки здания бурсы сильно усложняют сегодня представление о ее первоначальном виде). Новое деревянное здание бурсы также возведено на территории братства в 1719 году. В этом доме жили в большой тесноте 200 беднейших бурсаков, которые иногда десятками умирали от заразных болезней. В 1760 году академия получила участок на берегу Днепра для возведения нового здания для бурсаков. В 1765-м было завершено строительство здания бурсы, двухэтажного, деревянного, но поставленного на каменном фундаменте. Работы по каменной кладке выполнял архитектор Г. Григорович-Барский (воспитанник академии), деревянные работы – «тесельский мастер» Петр Недилко. В доме проживали до 400 бурсаков, в не меньшей, чем ранее, тесноте, иногда сразу бывало более 40 больных. Через 10 лет после постройки сгорел и этот дом, оставив бурсаков без последнего пристанища. Был объявлен сбор пожертвований на новый каменный дом. Взносы поступали не только из Киева, но и со всей Украины, а также из-за ее пределов – от многочисленных воспитанников академии, разбросанных по тогдашней Российской империи. По распоряжению митрополита Г. Кременецкого, в митрополии был проведен сбор средств, и в 1778 году было сооружено новое одноэтажное кирпичное здание бурсы, с высокой крышей с заломом и фронтонами над боковыми крыльями, что было характерно для украинского барокко. Дом объединял 13 помещений (два были отданы под больницу). Автор – И. Григорович-Барский. Позже была достроена кирпичная кухня. В 1811 году по инициативе митрополита С. Александровского по проекту архитектора А. Меленского бурса была надстроена и реконструирована в стиле классицизма. Во время пожара в этом же году бурса фактически не пострадала. Здание общежития – двухэтажное кирпичное – состоит из трех корпусов – центрального и двух боковых. Выдвинутые на красную линию застройки улицы боковые крылья образуют курдонер перед центральным входом, который подчеркнут портиком дорического ордера. В архитектуре сооружения прослеживаются основные этапы его строительства. Первый этаж с небольшими, низко посаженными прямоугольными окнами и рустованными пилястрами отражает особенности первоначальной постройки XVIII века. В портике (он заложен в середине XIX века) и архитектурном оформлении боковых крыльев, с преобладающими горизонтальными членениями, которые подчеркнуты линией цоколя, межэтажными и подоконными линиями и профилированным карнизом, ярко проявились особенности классицизма. Гладкие оштукатуренные стены прорезаны прямоугольными окнами, украшенными на втором этаже классическими треугольными и горизонтальными сандриками, опирающимися на кронштейны. Архаический характер внутренней планировки выражается в наличии смежных помещений, расположенных по одну сторону коридора (середина XVII века). В отдельных комнатах сохранились коробчатые своды, в других перекрытия плоские.
После пожара 1811 года в трапезную бурсы был переведен класс грамматики, в зале на втором этаже размещена конгрегационная церковь.
Здание бурсы – первое студенческое общежитие, возведенное в Киеве. В больнице при бурсе некоторое время работал штаб-врач X. Бунге, отец министра финансов М. Бунге. Во время войны 1812 года и до 1814-го в здании находилась военная аптека. После реорганизации Киевской академии сюда переехали ее младшие классы, послужившие основой созданного тут же духовного училища, которое оставалось здесь до 1901 года.
Интересная жизнь бурлила в старокиевской бурсе. «Нищая братия» жила в тяжелых условиях. Бурса предназначалась «для наибеднейших воспитанников, круглых сирот, которые еще с детства остались без родителей и родственников своих и все свои лета, хотя с крайней нуждой, отдали тому, чтобы, получая в таком своем бедняцком состоянии от людей милостыню, научиться изящным искусствам, разным языкам и полезным наукам».
Всегда переполненная, большая (академическая) бурса не могла вместить всех желающих, и тогда их размещали в малой бурсе – в помещениях подольских приходских церквей: Николая Доброго, Покровской, Николая Притиска, Васильевской, Ильинской и Николая Набережного. Бурсаки часто болели и умирали от холода, сильной сырости и тесноты. Иногда, когда из-за угрозы эпидемии невозможно было даже купить хлеба, академическая корпорация обращалась за помощью к магистрату и консистории. Какую-то ничтожную малость младшие бурсаки получали от Братского монастыря, но этого не хватало, поэтому приходилось просить магистрат, чтобы для академии отпустили немного зерна из государственных запасов. Кое-что перепадало от пожертвований знатных лиц.
Поскольку денег на содержание студентов не выделялось, киевские бурсаки, 30-летние богословы и «малолетние грамматики», отыскивали всевозможные средства, чтобы прокормиться, одеться и продолжать учебу. Летом им приходилось наниматься прислужниками, сторожить, батрачить, пасти лошадей и т. д.
Студенты обычно обладали хорошим голосом и иногда получали копейки за участие в митрополичьем xopе, чтении псалмов, «утешных слов» над покойным, стихов во время вручения почетных грамот знатным особам, за составление панегириков.
На Рождество бурсаки ходили по городу с колядками, щедривками, приветственными песнями, вертепами. Но чаще всего они «промышляли» – просили милостыню, пели под окнами богатых мещан псалмы и канты. А во время летних каникул «бескоштные» студенты расходились в поисках милостыни по местечкам Украины, чтобы собрать денег на следующий учебный год. Бедность заставляла студентов даже воровать. Известны знаменитые налеты бурсаков на подольские базары, лавки и погреба со съестными припасами, кражи дров с мещанских дворов и бревен из городской ограды.
Помогали бурсакам бывшие воспитанники академии, которые вносили значительные пожертвования. Для младших бурсаков ежедневно стали варить борщ и кашу, запретили «промышлять». Только жажда знаний помогала бурсакам преодолевать бедность, холод, голод, болезни, унизительное положение.
И. Нарижный, Н. Гоголь интересно описывали быт бурcaков. Герои произведений Н. В. Гоголя «Вий», «Тарас Бульба» связаны именно с Подолом, его старинными улочками и площадями. Они переносят нас в XVII и XVIII века, позволяют увидеть среди семинаристов то сыновей старого Бульбы, то Хому Брута и Тиберия Горобца.
Писатель помогает представить, как в те далекие времена Подол по утрам заполнялся шумной многочисленной толпой семинаристов и бурсаков в длинных черных одеждах, напоминавших поповские. Недаром же так поразил Тараса Бульбу вид его сыновей, вернувшихся из Киевской академии.
Подольская торговая площадь всегда влекла семинаристов. «Предприимчивые торговки бубликами, семечками, арбузами наперебой предлагали полуголодной студенческой братии свой товар… Голодная бурса рыскала по улицам Киева и заставляла всех быть осторожными. Торговки, сидевшие на базаре, всегда закрывали руками свои пироги, бублики, тыквенные семечки, как орлицы детей своих, если только видели проходившего бурсака». Всем было известно, как любили бурсаки совершать набеги на городские огороды по ночам. Главный
