Кольт 11-го года - Андрей Серба

Капитан глянул на часы, потом на меня.

— Двадцать пять минут назад в полицейский участок позвонила некая мисс Чарлстон и сообщила, что возле ее дома — по Дубовой, сорок пять, — стреляли. Через восемь минут по этому адресу уже находился полицейский патруль, обнаруживший на мостовой смертельно раненного солдата. Тринадцать минут назад об этом стало известно у нас в отделе, еще через три — меня вытащили из постели, а я решил прихватить и тебя. Фокус в том, что потерпевший — капрал «зеленых беретов» Джон Беннет, проходящий службу в той же роте и взводе, что и трое убитых. Бедняга в тяжелом состоянии, полицейские немедленно вызвали к нему «скорую помощь». На месте преступления уже работает наша дежурная опергруппа.

— Дубовая, сорок пять, — сообщил шофер.

Мог бы и не говорить. Улица возле дома сорок пять ярко освещалась фарами полицейских машин, на тротуаре толпились любопытные, сновали люди в форме и штатском. Капитан сразу направился к врачу, склонившемуся над пострадавшим.

— Выживет?

— Четыре пули в животе. Ему нужен не я, а священник.

— Совсем плох?

— Не протянет больше двух-трех минут.

Капитан опустился возле раненого на колено, я последовал его примеру. Капрал лежал на боку, подогнув под себя левую руку. Глаза закрыты, тяжелое, с хрипом дыхание, при каждом выдохе на губах пузырилась кровавая пена. Капитан тряхнул умирающего за плечо. Глаза капрала медленно открылись, немигающий взгляд уставился на контрразведчика.

— Я — следователь… найду твоего убийцу. Вспомни, как все произошло… кто стрелял, откуда, — быстро и отчетливо заговорил капитан в самое ухо лежащего.

Раненый захрипел, хотел что-то сказать, на губах выступила пена, и он зашелся в глухом кашле. Кашель клокотал в груди, рвался наружу, гнал через рот хлопья красноватой слюны. Лицо капрала побагровело, веки смежились. Однако капитан продолжал трясти умирающего за плечо.

— Я — следователь… хочу тебе помочь. Вспомни, кто и откуда стрелял… может, ты видел его. Говори, быстрей.

Беннет снова открыл глаза, на этот раз в них блеснула искра разума.

— Это он… я догадался, что это он. Нас оставалось двое… но он подстерег и меня.

Признание стоило умирающему неимоверных усилий, в углах губ снова появилась пена, глаза стали закрываться. Капитан рывком потянул Беннета на себя.

— Кто он?.. Кто? С кем вас оставалось двое?

— Это он… сержант Ларри Фишер. Нас оставалось двое… теперь один… Но Ларри подкараулит и его.

Раненый дернулся, будто внезапно поперхнулся, глаза остановились, голова откинулась назад.

— Кто остался один? Кто? — возбужденно спрашивал капитан, словно надеясь на чудо, не отдавая себе отчета, что задает вопрос уже не человеку.

— Не трудитесь, капитан, Беннет мертв, — сухо проговорил врач. — Вы доконали его. Варварство! Отравить ему последние мгновения жизни!

Капитан встал, провел рукой по лицу, тряхнул головой. Зло усмехнулся и, раздув ноздри, повернулся к врачу:

— Послушайте, любезный, вы — лекарь, я — следователь. Для вас он — пациент, для меня — свидетель, от которого я обязан получить необходимые сведения. Так что каждый из нас выполнял свой долг.

Капитан кивком головы подозвал лейтенанта:

— Займешься осмотром места преступления. Ты, стажер, — повернулся он ко мне, — оставайся с ним, лучшей практики не придумаешь. Осмотр места преступления военной контрразведкой — это нечто! Такого не увидишь ни в полиции, ни в прокуратуре, ни в ФБР. А я отправлюсь в отдел и наведу справки об этом Ларри Фишере.

В отдел я и лейтенант приехали утром. За ночь мы не сомкнули глаз ни на минуту и потрудились неплохо: тщательно осмотрели место преступления, выявили и допросили возможных свидетелей, назначили все мало-мальские нужные экспертизы. И все-таки работа не доставила удовольствия — ее результативность оказалась равной нулю. Происшедшее точно повторяло предшествующие убийства: ночные выстрелы, звонок в полицию, труп на мостовой… и ни одного толкового свидетеля, ни следа, оставленного преступником. Баллистическая экспертиза пуль, извлеченных из тела убитого, подтвердила, что все они выпущены из того же кольта одиннадцатого года, что и пули, поразившие трех предшественников Беннета. Сам капрал, со слов товарищей и ротного начальства, был веселым, покладистым парнем, врагов не имел, в чем-либо предосудительном замечен не был. Любил выпить, но знал меру и бражничал только на свои кровные, личные расхода не выходили за пределы его армейского жалованья.

Капитан внимательно выслушал наши сообщения. Не сказав ни слова, достал из сейфа несколько документов, протянул нам. Лейтенант взял верхний, я заглянул через его плечо. Это был бланк оперативно-розыскного формуляра на сержанта Ларри Фишера: год рождения, место призыва, сведения о родителях, принадлежность к политическим партиям и всевозможным общественным организациям, круг интересов. Стандартные вопросы и столь же стандартные ответы… И вдруг я замер: в графе «Место пребывания в настоящее время» стояло — «Пропал без вести». Из следующего документа значилось, что сержант пропал без вести во время боевых действий в составе экспедиционного корпуса во Вьетнаме, а из примечания следовало, что без вести пропавшим он является согласно постановлению старшего следователя военной контрразведки укрепрайона № 11 майора Шелдона.

— Если не ошибаюсь, подобные постановления обычно выносятся армейским командованием. Наш же брат делает это в исключительных случаях, когда на руках имелось дело либо материал на данного субъекта, — Крис оторвался от документов и посмотрел на капитана.

— Совершенно верно, — согласился тот. — На мой запрос центральная картотека ответила, что сержант Фишер в свое время проходил по одному скандальному делу, но поскольку оно не закончено, а приостановлено, то находится не в архиве, а у майора Шелдона, возбудившего его. Сам же майор сидит во Вьетнаме в какой-то дыре рядом с передовой и с ним нет связи по ВЧ. Получение интересующего нас дела по обычным каналам потребует нескольких суток, а нам дорога каждая минута. У меня не выходят из головы слова Беннета перед кончиной, что сержант Фишер обязательно должен добраться еще к кому-то. А что это значит, мы уже хорошо знаем.

Капитан встал из-за стола, остановился против меня.

— В Азии еще не бывал?

— Не приходилось, сэр.

— Значит, побываешь. Сегодня вечером самолет-транспортник с соседней авиабазы отправляет пополнение во Вьетнам. Захватят и нас с тобой. Ну а тебе, лейтенант, придется попотеть здесь. Беннет перед смертью не успел сообщить, кто следующий в очереди на тот свет, а поэтому я рекомендовал командиру «зеленых беретов» не выпускать никого из своих питомцев в город до моего распоряжения. Что дальше? Подскажут результаты нашей поездки и твоя работа здесь.

— Послушай, капитан, — торопливо забормотал лейтенант, все еще просматривавший положенные шефом на стол документы. — У этого Ларри значится последним место службы форт «Три сестры» из укрепрайона номер одиннадцать. А ведь там…

— Дислоцировался во время боевых действий и был переброшен к нам в Штаты на переформирование батальон, в котором служили и четверо убитых, — в тон ему договорил капитан. — Как раз поэтому я и настоял перед руководством на командировке.

КАПИТАН

Майор Шелдон невысокий, крепко сбитый парень с черными, коротко стриженными волосами, плотно сжатыми губами и квадратным подбородком; небольшие прищуренные глаза линяло-зеленоватого цвета прячутся под начисто выгоревшими бровями и смотрят мимо нас. На майоре полевая офицерская форма с расстегнутой на все пуговицы «тропической» рубашкой.

При нашем появлении Шелдон встает, небрежно бросает руку к виску и тут же указывает на два бамбуковых кресла, подпирающих стены.

— Присаживайтесь. Придвигайте к себе вентилятор. Я к жаре привык, а новеньким пропеллер немного помогает. Или вы, капитан, в этих местах не новичок?

— Именно здесь — впервые. Два года назад тянул лямку миль восемьдесят южнее.

— Разница не так уж велика, — усмехается майор. — Понравилось здесь, в джунглях? Решил снова навестить этот райский уголок? А впрочем, почему бы и нет: смена обстановки, новые впечатления, экзотика. Другие за подобное удовольствие деньги платят, а вам со стажером вояж не стоил и цента. Разве плохо?

— Отлично, майор. Но будет еще лучше, если ты нас угостишь, а заодно и поможешь.

Майор медленно поворачивает голову в мою сторону, с неприкрытым любопытством бесцеремонно обводит взглядом с ног до головы, его губы вздрагивают в чуть заметной усмешке. Протянув руку, открывает холодильник, достает оттуда несколько банок с пивом.

— Предупреждаю сразу — пиво на любителя, — говорит он. — Производство местное — чуть ли не пополам с клубничным сиропом.