Ореховый нежданчик (СИ) - Кит Тата

— И такой кошмар я слушал сегодня ночью, пока она хомячила под одеялом бутерброд из полбатона и полпалки колбасы, — повторил Саша мою зловещую интонацию и едва успел увернуться от брошенной в него мною диванной подушки.

— Я с тобой больше не разговариваю, — ткнула в его сторону пальцем и сузила глаза для большей обиженной убедительности.

— Как назовете? — спросила Соня, не позволив нашей словесной перепалке перерасти в более весомые масштабы.

— Лёлик и Болик, — заржал Кирилл.

— И я собралась рожать этому человеку дочь, — закатила подруга глаза. — Теперь у меня будет три ребенка, один из которых с бородой.

— Да, дочка у нас будет красавицей. Вся в меня, — подытожил Кирилл и подмигнул Соне, которая пыталась сдержать смех, но у неё это плохо вышло.

— Дурак, — махнула она рукой в его сторону и поморщилась, увидев как я хрумкала печеньем, заедая его конфетой. — Вот это тебя изжога, конечно, ждет.

— Ничего не могу с этим поделать, — развела я руками. — Тут помогут только роды.

Главушка 3.2

Помимо постоянной изжоги, как пророчила Сонька, меня на последнем месяце беременности ждали: отеки ног, постоянная головная боль и боль в пояснице. Ничего не делая, я уставала так, что простой поход в туалет, в который я бегала через каждые полчаса, был для меня изнурительным. Даже спать для меня стало проблемой, так как найти удобную позицию, чтобы два активных малыша не отбили мне печень или мочевой пузырь. Ни секунды покоя…

— Как себя чувствуешь? — спросил Саша, пытаясь бороться со сном, когда я в очередной раз среди ночи вернулась из туалета.

— Чувствую, что еще немного и начну пользоваться подгузниками в личных целях, — вздохнув, произнесла я и легла рядом с мужем. Почувствовала шевеления малышей и задрала сорочку. — Вот, папкин голос услышали и началась движуха.

Всю беременность Саша гладил растущий живот и разговаривал с ним. С восторгом ловил каждое их движение, когда их сил стало хватать для того, чтобы оттопыривать мой живот, делая выпуклости, в которых муж улавливал силуэты ножек или ручек. Как ребенок радовался каждый раз, когда касаясь живота, чувствовал прикосновение в ответ.

И это и в самом деле было удивительно — на мои прикосновения и мой голос они столь охотно и ярко не реагировали, хоть я им и пела и читала стихи… Но стоило Саше вернуться с работы и первым делом поздороваться с малышами, как в моем животе начиналась самая настоящая дискотека, которая продолжалась до самого сна и даже после, если Саша засыпал, держа руку на моем животе.

— Так, пузожители, — обратился муж к боевым обитателям моего животика. — Дайте мамочке немного поспать.

— Много, — добавила я. — Дайте мамочке много поспать, бандиты мои.

— Ничего, родная, — поцеловал меня Саша в губы и потерся носом о мой нос. — Маленько осталось. Скоро уж рожать поедем.

— Не думала, что когда-то так скажу, но… скорее бы уже родить, а то я без твоей помощи иногда с постели подняться не могу.

— Когда там срок походит?

— Со дня на день, как сказал врач. Предлагал мне на сохранение лечь, но так как мы близко живем к родильному дому, я отказалась. Да и ты знаешь, как я не люблю больницы, поэтому лучше потом, когда начнутся схватки, тихо до неё доехать и аккуратненько родить.

— Всё будет хорошо, малыш, — прошептал Саша, укрывая меня одеялом.

— Надеюсь…

Главушка 3.3

Наконец, наступил день родов, который мы так ждали и в то же время очень сильно боялись, насмотревшись всевозможных видео на данную тему.

— Саша! — звала я мужа, идя мелками шажочками по узкому коридору в сторону нашей комнаты, где видела его последний раз.

— Что случилось? Где-то болит? — выбежал мне навстречу Саша.

— Воды отошли, — произнесла я, стараясь не поддаваться панике, хотя сердце выбивало барабанную дробь и было готово выпрыгнуть из грудной клетки.

— И ты так спокойно об этом говоришь?! — ещё немного и Сашины глаза точно выпадут из орбит. — Надо ехать! Как можно скорее!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Надо, — кивнула я, сдерживая улыбку.

Честно говоря, я была уверена, что это я буду носиться по квартире как сумасшедшая, едва почую первые признаки схваток. Но Саша и тут смог меня удивить.

— Так, чемодан с вещами, — обозначил он, поставив маленький чемоданчик роженицы близ входной двери. — Документы где?

— В комоде, — указала подбородком в нужном направлении.

— Точно ничего не болит? — спросил муж, заглядывая мне в глаза немигающим взглядом. Погладил по плечам, хотел коснуться живота, но не стал рисковать, словно я могла лопнуть, если дотронуться до

— Точно, но скоро начнет болеть и я начну материться, так что поехали. Гинекологу я позвоню из машины.

— Почему ты такая спокойная? — не унимался Саша, глядя на меня, лежащую на заднем сидении машины, через зеркало заднего вида. — Я сейчас с ума сойду, а ты лежишь… моргаешь.

— Ты тоже моргай, — усмехнулась я, а то глаза-то высохнут и детишек не разглядишь.

— Очень смешно, — сыронизировал муж и вдавил педаль газа в пол, желая как можно скорее доставить меня в стены роддома, чтобы минимизировать все риски и возможные последствия.

Через восемь часов счастливый папаша, не сдерживая слезы радости и благодарности, держал на руках двух своих детей — мальчика Сашу, он же Сан Саныч, и девочку Дашу, она же Дарья Александровна.

Эпилог

Полтора года спустя…

— Я их слышу, — не открывая глаз, шепотом произнес Саша.

— Я тоже, — ответила ему в тон, но старалась не подавать виду, что проснулась.

Топот маленьких ножек становился все ближе. Утро в нашей квартире теперь начиналось очень рано и его предвестником всегда служил топот четырех маленьких пухлых ножек, что целенаправленно приближался к нам.

— Мама, — нежный голос дочери заставил нас обоих улыбнуться.

— Ты первая встаешь, — злорадно усмехнулся Саша и закрыл глаза, довольствуясь тем, что в его распоряжении ещё два часа сна.

Так уж завелось в нашем доме, что первый кого позвал один из малышей, просыпается и готовит завтрак и кормит деток, пока второй родитель досыпает драгоценные минуты сна.

— А кто это тут у нас уже проснулся? — с нежностью спросила я и откинула в сторону одеяло, чтобы встать и пойти с детьми на кухню, где нас ждало веселое время приготовления завтрака, после которого мне, как обычно, предстояло мыть всю кухню.

Над высокой постелью были видны только две пары темных, практически черных глаз. Вот, где в жизни справедливость? Ходишь беременная девять месяцев, испытываешь все возможные лишения и дискомфорт, рожаешь в муках и слезах, а они, видите ли, на папу похожи! Даже маленькие озорные чертята в темных глазах от папы достались. Где справедливость? А нет её…

— Пойдемте кушать, малышня, — произнесла я и направилась к выходы из спальни, будучи уверенная в том, что детишки привычно последуют за мной гуськом. — Саша? Даша?

Но они решили сломить привычный ход событий и подставив к постели один из маленьких стульчиков, по очереди забрались на постель и облепили дремлющего папочку, который, впрочем, уже сгреб их в охапку.

— Кого я сейчас съем? — весело прорычал Саша. — Кого я сейчас покусаю? Чьи тут такие вкусные детишки пришли? А? Мои, мои, мои!

Детский звонкий смех заполнил комнату и моё сердце. Любой недосып, стресс, нервы… да все, что угодно, казалось ничтожным, когда я смотрела на свою семью и слышала заливистый детский смех, видела ямочки на щечках всех трех своих любимок, ощущая как в груди разливается тепло и крепнет спокойствие.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Конец