Восточный ветер - Чингиз Абдуллаев

— Опять, — она покачала головой, — ты уже дважды говоришь о своей смерти. Некоторый перебор. Давай пойдем спать. Мне завтра рано вставать.

— Мне тоже, — вспомнил Караев, — значит, на следующей неделе вы можете уже подать документы на развод.

— Через неделю, — кивнула она, — и учти, что потом нам могут дать еще месяц на размышление. Обычно так поступают с молодоженами, чтобы они обдумали свое решение. В субботу я буду в Санкт-Петербурге у сына, а в воскресенье вернусь. Но документы начнем оформлять только через неделю.

— Мы будем думать целый месяц, — улыбнулся Тимур, — сейчас я сделаю тебе кофе.

Он даже не подозревал, что через неделю ни его, ни Элины уже не будет в Москве. И вообще, вся его дальнейшая жизнь будет зависеть совсем от другого человека, с которым он даже не был знаком в данный момент.

ЛИОН. ФРАНЦИЯ. 17 ИЮНЯ 2006 ГОДА

В эту субботу Фармацевт появился в трех кварталах от дома Анри Борнара. Нужно было принимать решение и менять свои планы. Как настоящий профессионал, он понимал, что появляться у дома Борнара еще раз просто невозможно. Он помнил о своей вчерашней ошибке. Когда женщина поздоровалась с поднимающимся по лестнице Борнаром, сам Фармацевт даже не повернул головы, проявив выдержку и этим невольно выдав себя. Сотрудник службы социального страхования не был бы так нелюбопытен в своем округе. Хорошо, что Борнар не обратил внимания на подобную ошибку. Или обратил, но не придал значения. Ведь он торопился на день рождения к своей супруге.

Теперь следовало применить другой план. Появиться рядом с домом своей жертвы Фармацевт не мог. Его могла опознать соседка, с которой он вчера разговаривал. Или на него мог обратить внимание кто-то из тех случайных прохожих, которые могли оказаться у дома Борнара вчера вечером. Рисковать было глупо и непрофессионально.

Фармацевт был специалистом старой школы. Он не был тем наемным убийцей, которых во множестве развелось в странах СНГ сразу после развала большой страны. Бывшие спецназовцы, бывшие оперативники, бывшие сотрудники правоохранительных органов, даже бывшие гуманитарии, умевшие стрелять, и бомжи, не умевшие стрелять, все, кто мог достать оружие и получить заказ на убийство, занимались подобным опасным промыслом. Но это были дилетанты паразитирующие на общей нестабильности ситуации и часто попадавшиеся на элементарных ошибках и проколах. Но вся беда была в том, что противостояли им еще худшие дилетанты, когда настоящих специалистов не хватало. Многие из них ушли из органов после глупых реорганизаций в начале девяностых, многие ушли в различные службы безопасности при крупных компаниях, а еще большее число людей просто уволилось. И пришедшие им на смену следователи и оперативники не обладали ни опытом, ни мастерством ушедших.

Фармацевт работал еще в той организации, которая наводила ужас на весь мир и называлась Комитетом Государственной Безопасности. И поэтому он не пошел в субботу к дому Борнара. Нужно было обыграть сложившуюся ситуацию в свою пользу и найти нестандартное решение. Фармацевт продумывал свой план всю ночь. Утром он появился в трех кварталах от дома Борнара, уже продумав все до мелочей. Он нашел телефон-автомат и набрал знакомый ему городской телефон квартиры Борнара. Ответил сам хозяин.

— Слушаю вас, — весело сказал он. — Кто говорит?

— Добрый вечер, мсье Борнар, — приглушенным голосом сказал Фармацевт, — я хотел передать вам привет от ваших бывших друзей и пригласить вас на встречу.

— Это провокация? — спросил, немного колебаясь, Борнар. — О чем вы говорите? Каких друзей? Я никого не знаю.

— У меня к вам очень неплохое предложение, — продолжал Фармацевт, — я думаю, что нам лучше все обсудить при личной встрече. Когда вы можете подойти к церкви Сен-Жан?

— Через пятнадцать минут. Но учтите, что если это провокация, то я позову полицию. Я не знаю, кто вы такой и что вам нужно.

— Не торопитесь, — предложил Фармацевт, — после встречи вы сможете вызвать полицию, если мы не договоримся.

— Договорились. Я приду на встречу, чтобы выслушать ваше предложение. Но если оно мне не понравится, я сразу уйду. И не забывайте, что мы будем в достаточно людном месте и никакие провокации у вас не пройдут.

Фармацевт положил трубку и улыбнулся. Примерно так он и представлял этот разговор. Ведь Борнар знал, что его подозревают в двойной игре и поэтому перевели в Лион. Конечно, он сомневается. С другой стороны, он почти уверен, что ему ничего не грозит. Времена, когда спецслужбы ликвидировали своих агентов, давно канули в прошлое. Если это провокация ДСТ, то Борнар легко докажет, что не хочет работать с провокаторами, которые выдают себя за агентов чужой стороны. А если он убедится, что это представители российских спецслужб, которые нашли его через несколько лет, то с удовольствием пойдет на повторные контакты, ведь лишние деньги ему явно не помешают. К тому же человек, привыкший жить на широкую ногу и бесконтрольно тратить деньги, не может так легко приспособиться к новой жизни на скудную зарплату государственного служающего. И с этой точки зрения Борнар тем более захочет появиться у церкви. Остается только ждать.

Фармацевт отошел в сторону и встал так, чтобы видеть небольшую площадь, где мог появиться Борнар. Он не ошибся. Он все рассчитал правильно. Анри Борнар появился на этой площади ровно через пятнадцать минут. Он перешел мост Бонапарта и оказался на площади. На всякий случай он взял с собой магнитофон, чтобы записать свой разговор с незнакомцем, в качестве доказательства своей невиновности. Увидев одиноко стоявшего Фармацевта, прислонившегося к серому зданию на углу, Борнар вспомнил эту фигуру и эту шляпу. Он вчера видел этого человека. Видел со спины и удивился, что он не обернулся к нему. Значит, это провокация французских спецслужб, которые таким образом его проверяют. Борнару стало весело, сейчас он устроит скандал и докажет, что абсолютно не виновен. Если бы этот высокий мужчина был представителем от России, он не стал бы вчера так глупо подставляться. Очевидно, за Борнаром снова установили слежку. Анри быстрым шагом направился к незнакомцу, уже предвкушая, что именно ему скажет. Но когда расстояние между ними сократилось до трех шагов, незнакомец вдруг поднял руку. Борнар не замедлил шаг, удивившись, что у незнакомца блеснул в руке пистолет с надетым глушителем.

«Он, наверно, сошел с ума, — успел подумать Борнар, — в центре города, при всех, достает оружие. Это провокация…»

Незнакомец выстрелил два раза. Первый выстрел пришелся точно в голову. Второй был уже в падающее тело. Собственно, второй раз можно было и не стрелять. Незнакомец повернулся и, не оборачиваясь, двинулся к пассажу, где толпились люди. Никто не услышал этих щелчков, только продавщица мороженого, стоявшая в своей небольшой лавке, вдруг увидела, как спешивший мужчина споткнулся, словно ударившись о неведомое препятствие, и вдруг начал падать, будто подкошенный. Она закричала с опозданием в несколько секунд, когда Фармацевт был уже далеко, а несчастный Анри Борнар лежал без движения.

Еще через десять секунд к нему начали подходить люди. Когда через полминуты тело Борнара перевернули на спину, его убийца был уже далеко. Он как раз садился в такси, отправляясь за город, где он жил. Фармацевт подумал, что сегодня он сыграл на обычной жадности негодяя, который пришел на встречу, рассчитывая еще раз заработать на предательстве. Или доказать своей службе, что он не предатель, для последующего продвижения по службе и возвращения в столицу. Но сегодняшняя утренняя встреча стала для Борнара последней.

Уже через полчаса Фармацевт сидел в автобусе, направлявшемся по шестому шоссе из Лиона в Париж.

МОСКВА. РОССИЯ, 17 ИЮНЯ 2006 ГОДА

В этот субботний день полковник Караев приехал в Академию чуть раньше обычного. Он припарковал машину на стоянке, кивнул дежурному офицеру, показал свое удостоверение, проходя в здание. Через десять минут он уже сидел в кабинете генерала Попова.

— Доброе утро, Тимур Аркадьевич, — хозяин кабинета разговаривал так, словно они вчера и не виделись. И вообще были не очень знакомы. Это было частью той большой игры, в которой каждый из них знал свое место и свои правила. В кабинете могли установить подслушивающие устройства нового типа, на которые не действовали даже резонансные скремблеры, обычно искажающие звук и не позволяющие записывать разговор на пленку.

— Здравствуйте, Андрей Валентинович, — в отличие от вчерашней встречи, они лишь кивнули друг другу в знак приветствия.

Генерал говорил о новой группе, которая будет сформирована на будущий год. Если бы кто-нибудь услышал их беседу, то решил бы, что они говорят всего лишь об улучшении преподавательского процесса в Академиии. При этом Попов написал на листке бумаги несколько слов и протянул ее Караеву. Тот прочел написанное. «Вас будет ждать через три часа И. С.», — указал Попов. Объяснять подробнее не было необходимости. Тимур знал, кто скрывается за этими инициалами. Они продолжали говорить еще несколько минут, и затем Караев, попрощавшись, вышел из кабинета.