Лгунья-колдунья - Анна Ольховская

Свои действия Лена подкрепляла отнюдь не девичьим лексиконом, в бригаде портовых грузчиков она бы не затерялась.

Суть ее высказываний сводилась к следующему:

«Милостивые государи, а вам не кажется, что ваше отнюдь не джентльменское поведение грозит большими неприятностями нашему общему другу? И если вы, сэры и недосэрки, немедленно не займетесь спасением оного, ваша мужественность подвергнется чудовищному надругательству, после чего вы легко пройдете кастинг в группу теноров областной филармонии Йошкар‑Олы. Да, кстати, вот вам веревка, и потрудитесь вытащить Вадима на тот берег, с которого мы ушли».

Помощь подоспела вовремя, Вадима подняли почти со дна реки. Веня и Борис справились с поставленной (впрочем, грубо засаженной будет вернее) задачей довольно успешно, и вскоре все трое распластались на нужном берегу реки.

К этому моменту женская часть коллектива смогла снова преодолеть пакостливо ухмылявшийся мост и приступить к реанимации синих от холода мужчин.

Для начала их заставили раздеться. Марченко и Путырчик справились с этим самостоятельно, Вадиму помогла жена. Она же растерла мужа водкой, предусмотрительно захваченной из лагеря. Конечно, захватанная водка рассчитывала на иное завершение жизненного пути, но так даже достойнее. Она, водка, спасала здоровье, а не гробила его, как обычно!

Бориса с удовольствием растерла Нелли, Венечке пришлось справляться самостоятельно. Попросить все еще искрящую злостью Осеневу он не рискнул. Путырчик бросал, конечно, на Лену жалобные взгляды, но, окосев от холода, все время промазывал, и взгляды рикошетили о деревья.

Осенева, наблюдая за постепенно меняющими цвет с синего на красный мужчинами, вовремя определила момент, когда внутреннее употребление средства для растирания стало предпочтительнее наружного.

Она вытащила из своего рюкзака плоскую фляжку с коньяком и подняла ее вверх:

— Ну, мальчата, кто из вас в состоянии самостоятельно подойти к тете Лене и угоститься армянским пятизвездочным?

— А тетя Лена больно драться больше не будет? — опасливо поинтересовался Венечка, с вожделением глядя на сосуд с драгоценной влагой.

— А надо? — усмехнулась тетя. — Понравилось? И Борюсе тоже?

— Да иди ты! — огрызнулся Борюся, злобно глядя на обидчицу. — Совсем рехнулась баба. Что, по‑хорошему нельзя было?

— Это как?

— Ну, подойти, сказать…

— Книксен с реверансом изобразить, да? — снова начала свирепеть Осенева. — А Вадька тем временем успешно утонул бы. Как вам не стыдно вообще?! Зайцы трусливые!

— Но‑но, ты поосторожнее словами‑то разбрасывайся! — окрысился Борис.

— Лена, ты чего на них наезжаешь? — Нелли решила вступиться за свою симпатию. — Боря Ирочку не пускал в воду, а то и ее пришлось бы спасать.

— Во‑первых, не факт, Ирка классно плавает. Во‑вторых, можно было сделать как я. А в— третьих, ты‑то зачем над березкой измывалась?

— Я… — Нелли покраснела. — Я хотела Вадиму ее протянуть, чтобы он ухватился.

— Сильно, — кивнула Лена. — Впечатляет.

— А как ты — это значит зашвырнуть в кусты? — хихикнул Венечка. — Вот уж не думал, Осенева, что ты такая здоровая. Тонкая вроде, гибкая, а пнула меня, как орловский жеребец.

— Тогда уж орловская кобыла, — Борис криво улыбнулся.

— А кстати, — озадачилась Нелли, — почему ты велела Вадьку именно на этот берег вытаскивать?

— Потому. — Лена встряхнула фляжку, проверяя наполненность. Изнутри сыто плеснулось — полная. — Как ты себе представляешь обратную переправу через мост вымокших и замерзших мужиков? А тем более — дальнейший поход к шаману?

— Слушай, — в карих глазах Нелли промелькнуло восхищение, — как же ты быстро соображаешь в критической ситуации! И пусть теперь только кто‑нибудь из мужчин что‑то крякнет насчет куриц безмозглых!

— Все, хорош базарить! — Вадим поднялся, его слегка качнуло, но жена успела поддержать. — Спасибо всем. Как бы там ни было, но вы меня спасли. Лен, предложение насчет коньяка в силе?

— Еще в какой! На, хлебни хорошенечко, — и заветная фляжка, жеманно хихикнув, перебралась в сильные мужские руки.

— Эй‑эй! — всполошился Путырчик, глядя на блаженно зажмурившегося Вадима. — Все не выхлебай, спасателям хоть немного оставь.

— Держи, спасатель.

Небольшая была фляжечка, прямо скажем. В данной ситуации гораздо уместнее была бы фляга с молокозавода, но не с молоком, а с бражкой. Это ведь не тусовка сомелье, а три вымокших, замерзших, перенервничавших мужика.

Солнце, сжалившись над незадачливыми исследователями непознанного, решило подкинуть кусочек южного лета и включило горелки на полную мощность. Одежда, развешанная на кустах, высохла меньше чем за час, народ это время употребил с чувством, с толком, с расстановкой. Поели хорошенечко, облегчив обратный путь к лагерю. Впрочем, облегчили они рюкзаки, набив при этом животы. Путь в лагерь, обидевшись на такое неспортивное поведение, вытянулся и выгнулся, в общем, стал длиннее и сложнее.

Во всяком случае, так показалось измотанным туристам. Желание еще раз посетить истоки речушки Сейдъяврйок почему‑то больше никого не посещало. А если и появлялось поблизости, с робкой надеждой глядя на возможного носителя, то подвергалось жесточайшей обструкции. После чего у желания в перспективе было только общение с ежиками. А зачем ежикам речка? Не говоря уже о шамане.

Падение Вадима с моста и последующая суета заставили Лену забыть о своих недавних ощущениях. Но по мере приближения к лагерю ощущения рискнули напомнить о себе, и непонятная тревога с радостью вернулась в облюбованное местечко — душу Осеневой.

И занимала там все больше места, выталкивая, словно кукушонок, остальных обитателей гнезда. И заставляя хозяйку ускорять шаг.

— Ты куда так несешься, Осенева? — пропыхтел Венечка, давно уже сбивший дыхание в кучу. — Неужели так соскучилась?

— По кому это? — Раздувшаяся тревога покусилась и на способность Лены вовремя реагировать на выпады в свой адрес.

— Не по Динке, конечно, — Борис, пакостно ухмыльнувшись, подмигнул своей недавней обидчице. — Там же сладенький Тони остался!

— А ты что, его облизывал? — заинтересовалась Лена. — И в каких местах Тарский особенно сладкий?

— Вот же змеюка! — Борис демонстративно обнял Симонян. — Если бы не Нелечка, совсем плохо пришлось бы. Именно такой, как она, и должна быть настоящая женщина — мягкой, нежной, податливой…

— Ты свиную отбивную сейчас описывал или Нелли? — хихикнула змеюка. — Какие‑то эпитеты у тебя гастрономические.

Словесная пикировка с Марченко немного отвлекла Лену, на душе было уже не так муторно.

Наконец впереди забликовала вода Сейдозера. Солнце по‑прежнему играло в южное лето, поэтому и поверхность озера вообразила себя морской. И на мгновение Осеневой показалось, что она не на Кольском, а на Крымском полуострове. В памяти, не забыв по пути хорошенечко пнуть тревогу, веселыми мячиками запрыгали стихи Анны Лощининой:

Солнечный ливень над морем,Шоу дельфинов вдали,Запах лаванды в МисхореТам, на краю Земли.Дальше — вода и ветер,Небо пьет глубину,Белым и синим цветомГладит свою вину.Горы ревнуют море,Горы крадут облака,Чтобы пушистым не былШепот издалека.

Лена с большой симпатией относилась к творчеству Анны. И пусть ее первый сборник стихов поначалу вызывал интерес только благодаря личности мужа Лощининой, Алексея Майорова, живой легенды российского шоу‑бизнеса, но потом на первый план вышли сами стихи, да там, на первом плане, и остались.

И сборник стал бестселлером.

Задумавшись, Лена не заметила, что они уже подошли вплотную к месту стоянки, которое встретило компанию тишиной и распахнутой настежь дверью избушки.

— Дина, Антон, вы где? — сложив ладони рупором, завопил Путырчик. — Мы уже вернулись, быстренько прекращайте делать то, что вы делаете, застегивайтесь и выходите!

— Фу, какой ты циничный, Венечка, — хихикнула Нелли, не выпуская приватизированную руку Бориса.

— Это не я такой, это жизнь такая, — Веня зашел в избушку и через минуту вышел оттуда, растерянно оглядываясь: — А их там нет! Эй, вы где?! Не дурите, выходите!

Тишина. Даже эхо молчало.

Глава 6

Нелли растерянно оглянулась на Осеневу:

— Лена, мне почему‑то стало страшно. Помнишь, мы когда утром уходили, ты все время оглядывалась? Ты что‑то чувствовала, да? Что‑то плохое?

— Да ерунда это все! — Вадим сбросил свой основательно отощавший захребетник. — Подумаешь, нет их! Прогуляться пошли или за ягодами решили отправиться, да мало ли еще занятий для парочки? Тем более что солнце еще не зашло.