Это я, Эдик - Олег Никитин

– А то! Со мной лучше не связываться, братия.

Они в остатках сомнения переглянулись и пришли к молчаливому выводу, что разделывать меня на куски и коптить нецелесообразно. А может, их пищевые запасы были достаточны и без моей туши. Так или иначе, шейх взял с меня клятву не разрушать их быт резкими движениями, и я обрел относительную свободу. Шокер, правда, никто не поспешил мне вручить, но старик заверил, что выкинет его за ворота, когда я покину усадьбу.

– Поиграем в полицию! – радостно предложила детвора и облепила мне штанины, но я отверг призыв.

– На днях возобновится строительство, – сообщил я злорадно.

Каландары опечалились.

– Не повезло, так не повезло, – стоически вздохнул шейх, а прочие исторгли возгласы гнева и уныния. – Так ты зачем явился-то, говоришь?

– Осмотреть местность, прикинуть стоимость дизайна сада и составить предварительный план.

– Фу, да кому это нужно?

– Заказчику, поскольку она нормальная. Кто покажет мне местность, други?

– Да хоть я! – вскинулась кудрявая.

– Альмира…

Мужлан, судя по всему отец или дядя девицы, высказал протест, но дерзкая черная пери проигнорировала его:

– Я и так днями напролет с твоими детьми вошкаюсь.

Так и она обрела возможность к передвижению. Первым делом мы покинули затхлое жилище дервишей и выкарабкались под открытое небо, где все неприятности пленения показались мне малой платой за солнце, ветер и синее небо.

Участок вокруг дома пребывал в девственном состоянии. Вернее, часть его засеяли маками и марихуаной, насколько хватило семян и способностей, зато прочие площади оккупировали крапива и бурьян.

– Так ты мать всех этих коротышек, цыпа? – вопросил я. – А тот суровый зимми – твой супруг?

– Иди к черту, дебил. Староверы мы.

– Ух ты. Зимми в квадрате, значит.

– Ты всегда такой тупой? Бездомные они были, пока к нам не прибились. Точнее, это еще до моего приходы случилось, их старик насобирал, как здесь поселился. Кто из соседних домов, кто из города… По-разному. А я уже потом пришла, когда мне диагноз поставили и парень меня за дверь выставил.

– У тебя в натуре спид?

– Ну и?.. Кондомов нет, что ли?

– Нет.

– Ладно, у меня найдутся.

– Не приставай, я на работе.

Она только хмыкнула в ответ, но разговоры прекратила. Я же принялся осматривать местность более детально. Была она воистину дикой, словно в первый день сотворения Аллахом. Ближайшая точка входа в Сеть находилась, разумеется, на крыше «моего» коттеджа, но никакого внятного ландшафтного сигнала от нее не поступало. Как сдали строители, так и торчит без толку.

– Ты линзы носишь? – спросил я.

– Бесовщина эти ваши линзы, тьфу на них.

– Скажешь, образ у тебя тоже природный?

– А то какой же.

– И когда морщины и пузо появятся, тоже не станешь ничего менять?

– Иди к черту.

– Все вы такие, поборники природной чистоты! Если уж болеть, так по-настоящему, а заодно пусть все видят мою противную рожу и мучаются от омерзения.

– Я тебе неприятна? – удивилась пери. – Протри линзы!

Не знаю, какие при этом бродили в башке у я-2 мысли, привожу только его словоизвержения. Похоже, этот хлыщ любил высказываться по всякому поводу, особенно когда его об этом не просили. Вот и к черной девке прицепился с нотациями, будто она в них нуждалась.

Я-1 лично считаю, что за веру людей порицать не стоит, они и так будут чадно гореть в преисподней, когда сдохнут – так зачем их еще и при жизни канать? И я тоже сдохну, и я гореть буду, не дергайтесь! Что-то меня в теологию потянуло. Наверное, дабир достал своими напоминаниями не только меня-2, но и меня-1. Ладно, излагаю дальше, что этот дизайнер на чужом участке колбасил.

А он, кажется, находил в происходящем осмотре небывалое удовольствие, почти как от секса тащился. Расхаживал между посадками злаков и пометки в дабире делал, прямо ногтем по экрану – калам-то я-1 потерял! Это его лишь поначалу смутило, потом шпарил как заведенный – секвойя там, каменный гриб сям, виртуальная бездна со звездами в глубине тут.

Удивительно просто у него выходило, я почти в офигении потом записи просматривал. И когда только наловчился?

– Ты Эдик «Танк» Кулешов, рафинад, – наконец сообщил дабир.

– Чего это он у тебя разговаривает? – насторожилась Альмира.

– Какой еще рафинад? – опешил в свою очередь Эдик-2.

– Типа член у тебя твердый и сладкий, наверное. Ну, закончил свои бестолковые делишки? Может, пора уже в доме пошерудить?

– Вирус, что ли, завелся?.. Цифровой спид, например.

– Ну и дебил.

Первичный набросок будущего программного ландшафта был сотворен, и при таком благоприятном течении событий можно было заняться интерьерами. Подозреваю, что я-2 уже предвкушал, как даст волю фантазии и превратит жалкий двухэтажный домишко во дворец индийского раджи.

Начали мы с кухни, где я-2 первым делом залез в холодильник и высосал из пластиковой бутыли сто граммов ледяной воды – больше ни хрена из напитков не нашлось.

Общая разруха в коттедже угнетала, и вся неприкрытая мерзость обстановки, а вернее ее полное отсутствие и тотальный хлам, способны поразить даже сейчас, после мягкой обработки дабирной записывающей программой. Снующие вокруг дети активно препятствовали творческой обработке помещений, то и дело хватая меня-2 за штанины и норовя повалить на грязный пол.

– Психологический фон ужасен, – недовольно заявил я-2. – Так вы следите за порядком, кафиры?

– Что уж такого? На втором этаже лучше.

– Ты Эдик «Танк» Кулешов, рафинад, – заявил мой дабир.

– С ума сошел, – удивился я-2 и отрубил к шайтану звук у несчастного прибора. Это стало мне-1 хорошим уроком.

Ладно хоть все коммуникации и вай-фай точки в доме сохранились, а то бы пришлось в уме фантазировать, какие тут можно наворотить интерьеры. Люблю обширные пространства, и дом позволял разгуляться. Вдоль стен имелись полосы для установки подвижных «эскалаторов», имитирующих беспредельное продвижение во все стороны. Стены, если отскоблить с них налет времени, в должный день примут надлежащий нейтральный вид, пригодный для произвольной подсветки, а мебель обрастет придуманными мной паттернами.

– Не путайся под руками, – скомандовал я (достало твердить «я-2», и так ясно) Альмире. – И куда мой калам подевался, кто видел? Ты сперла, сука?

– Не видели… Да кончай ты дурью маяться, исполнительный какой.

– Это не дурь, а сканирование объема для будущего наложения пространственных моделей.

Я провел глазком дабирной камеры по потолку и опустил ее вниз, наткнувшись на обнаженную грудь девицы. Она с наглым видом выпятила бзаз и чуть ли не уткнула ее в прибор.

– Ну и как тебе такие изгибы пространства? Пониже еще круче.

– Помехи вносишь! А если дети застукают или кафир с шейхом?

– Они только рады, что от меня избавились. Я про спид пошутила, чтобы ты наверняка завелся.

– Извращенка.

Здесь запись дабира обрывается, и ничего дельного поведать о следующих десяти минутах я не могу. Меня теперешнего там не было, и оправдываться за чужие поступки не считаю нужным. Скажу больше – я рад, что этот идиот-дизайнер сподобился отключить дабир, хотя и сделал он так сугубо из практических соображений, а вовсе не с целью сокрыть деяние. Дело в том, что я немного занимался этими вопросами и знаю, что сканирование объема лучше не путать с прочими занятиями, иначе потом замучаешься пространственный «мусор» из памяти вычищать.

– …А потом я парнишкой познакомилась, он аж из Уродова приехал на стройке работать, – прошелестела Альмира. – С него-то мои беды и пошли.

Ее голова покоилась у меня-2 в районе шеи, остальная же диспозиция укладывалась в одно слово: горизонтально. По счастью, под моими костями (как выяснилось позднее) был расстелен довольно чистый плед.

– Да неужто? А по-моему, ты тут неплохо устроилась.

– Все равно скоро выставят, тогда пойду в другую секту, а может и раньше свалю. Эта уже надоела, скучная. Ни тебе оргий, ни таинственных ритуалов… А давай ты меня к себе возьмешь? Я даже готовить умею и посуду мыть вручную, прикинь – на счетчиках воды и электричества немеряно сэкономишь.

– Гонишь! Так что там за уродские беды на тебя обрушились, вещай.

И она поведала мне жутковатую повесть о своих злоключениях. Мол, любила она без памяти некоего крановщика, что день-деньской торчал в будке под облаками и передвигал бетонные плиты с места на место. А во время обеденного перерыва Альмира как невеста проникала на стройку и лифтом добиралась до верхотуры, чтобы попотчевать сердечного друга питательной трапезой. Да не какими-нибудь заморозками без цвета, вкуса и запаха, а белками и углеводами в лучшем виде, о жирах и речи нет. А потом они в тесноте, но с чувством любили друг друга в сияющих небесах, под недреманным оком Иисуса. Так и сказала. Зимми, что с нее взять!