Изгнанница для безликих - Наташа Фаолини

— Может, Кли нам споет? — воодушевился рандомный безликий, который успел усесться на свободное место у нашего кострища, — это будет самым прекрасным развлечением.

Я слышала этот голос постоянно, мужчина был местным заводилой типа Тита до замужества и все светлое время суток мелькал у меня перед глазами, улыбаясь во весь рот, видимо, чтобы показать щербинку между зубами. За день он успел расчистить небольшой квадрат брусчатки, вырыть яму и построить сверху туалет из досок для меня, когда узнал, что я все еще хожу в кустики. Если честно, мне впервые презентовали такой подарок.

Я не знала имени, тем более что расхаживал он без капюшона. К слову, довольно казистый, с некогда темными волосами, которые теперь заметно побелели по вине моего недавнего всплеска силы и тонкими губами, постоянно искаженными в улыбочке. От него веяло щенячьей преданностью, только не хватало тонкого виляющегося хвостика за спиной, потому что сверкающий взгляд уже был.

Он вызывал у меня симпатию и именно поэтому имени я не спрашивала. Мне не нужна была внезапная восьмая метка, я и без того уже вся в татуировках и ревностных взглядах.

— Нет, петь не буду, не люблю пытки для окружающих, — отмахнулась я, поерзав на коленях у Варта, на которых с уютом сегодня устроилась.

— Тогда, может, станцуешь? — хмыкнул Аджах, стоящий в тени, потому что его не приглашали, опершись об стену одного из домов и некультурно подслушивая, — тем более я знаю, телом ты владеешь превосходно.

Мои щеки вспыхнули то ли от смущения, то ли от злости.

— Станцую, — тихо проговорила я, — но сегодня только для Варта, — проговорила имя того мужа, который первый всплыл в голове, — и то наедине, ты можешь подглядывать в щелочку, тем более, это в твоем духе, — бросила ответочку.

От Аджаха повеяло таким холодом, между нами почти выросла стена, и я была уверена, что довела его до тихой ярости. Теперь я достаточно хорошо видела в темноте, чтобы заметить, как ходят желваки на его лице.

В тот момент поняла, что притихли все, а Варт лучиться радостью и нетерпением и уже во всех красках представляет, как я танцую перед ним, очень страстно извиваясь.

Язык мой — враг мой.

— Для начала предлагаю вернуться в мою родную Общину, — отвернувшись к костру, снова проговорила я, пытаясь вернуть тему в прежнее деловое русло, — там есть неплохие люди, уверена, все вместе мы сможем найти общий язык.

— Кли, как только мы такой толпой приблизимся к человеческому поселению, то станем живым щитом, изрешеченным пулями, — попытался вразумить меня Рем, — это не убьет никого из нас, но может вывести из строя. До этого никто не лез в человеческие муравейники добровольно.

— Они должны будут выслушать. Выбора не останется. Я хочу заботиться не о тех, что держит в руках оружие, а о простых людях, которые голодают и болеют круглый год. Я жила в этом и видела всю нищету и упадок. Видела смерти. Каждый день. И сейчас владею силой, способной многое исправить. Я собираюсь устроить революцию и свергнуть тех, кто держит простых людей в тисках.

— Ты уверена, что люди, которые выгнали, заслуживают твоего возвращения? — спросил Варт.

— Нет, не уверена. Более того, там не осталось никого, кто был бы мне близок. Но это стоит того. Да, первое время они будут думать, что мы пришли по их души. Я была такой же, боялась вас. Но теперь знаю, что вы не чума человечества. Косвенно безликие виновники многих бед людей и в подробностях мне только предстоит разобраться, но людей погубило невежество.

ГЛАВА 36

Тишина, в которой каждый задумался о своем, стояла недолго и неубедительно.

Тем временем на лагерь опускалась темнота, заталкивая круглое Солнце куда-то за горизонт. Маленькие костерки стали разгораться повсюду, безликие грелись и готовили остатки еды, дым шел во все стороны.

За день мы не продвинулись дальше и не решили почти никаких вопросов, я утонула в лагерном быту и теперь корила себя. А может ну его все? Хотелось сбросить командование организационными вопросами на Рема или Элима. Но это было бы нечестно. Это не они набрали столько нуждающихся, чтобы решать их проблемы.

— В этом есть свой резон, ты думаешь в верном направлении, маленький ядовитый цветочек, — снова взялся ехидничать Аджах, — вот только мы чутко чувствуем враждебность, и тебе придется хорошенько следить за каждым из своих подопечных, чтобы никто не свернул шею какому-нибудь зарвавшемуся аборигену.

— Там есть женщины, — пошла в нападение я, — понятно, что от своих мужей я никуда не денусь, но свободные безликие смогут завести себе даму сердца, если желающие найдутся. Может, обнаружим еще одну эсфиру, всем станет легче. В плюсе будут и люди, и вы. И я, в конце концов.

— Ты в единственном экземпляре, — парировал Аджах.

— Вот только не нужно говорить загадками. У тебя есть, что сказать прямо? Ты обещал мне многое рассказать, но только ехидничаешь.

— Ты хочешь, чтобы я при всех сказал то, что может тебя скомпрометировать?

— Никто не изменит наше мнение о Кли в худшую сторону, — вступился Тит, и в сердце его горело столько уверенности в собственных словах, что я немного опешила.

Несмотря на все он считает меня идеалом. Это и пугает, и восхищает. Хотя нет, больше всего удивляет то, что все мои мужья солидарны с этим мнением. Элим сидел тихо и даже будто не слушал разговор, но все было обманчиво, сила позволяла мне видеть больше — он был готов в любой момент оказаться рядом с Аджахом, чтобы его… нейтрализовать, если мне вдруг станет слишком неприятно.

Рем вообще испытывал ко второму наместнику почти такую же личную неприязнь, как и Тит, но, как всегда, старался мыслить разумно, с рациональным подходом.

А Трой ко всему прочему чувствовал еще и вину. Мне пришлось сосредоточиться на нем дольше и копнуть в сознание глубже, чтобы разобраться, в чем дело. Оказалось, в ту ночь, когда Аджах притворился Титом, я заснула на руках у Троя. И это он передал меня на руки наместнику, думая, что тот просто занесет меня в палатку. Сначала он не решался выпускать меня из объятий, но Аджах настаивал, и мужчина уступил.

Остальные мужья отругали его за это, когда Тит рассказал всем о ночном происшествии, и теперь Трой чувствовал себя потерянным. Душу кольнула тревога за него. Мне не хотелось обижаться или в чем-то его винить, поэтому слезая с колен Варта, перебралась к удивленному Трою, прижавшись щекой к его голове.

Находясь в одной