В ритме сердца (СИ) - Майрон Тори

— Чёрт! — чуть ли не топаю в отрицании ногой. — Да ты не можешь быть одним из этих смертельно сексуальных Фейри.

— Один из кого? — теперь он выглядит растерянным, словно последние слова я произнесла на другом языке.

— Ну… один из этих тёмных принцев Фейри, что одним лишь своим видом заставляют женщин падать к их ногам и умолять о сексе. — Сама не верю, что произношу вслух весь этот фантастический бред из книжек, но именно это лучше всего характеризует его влияние на мой организм.

Совсем недолго он смотрит на меня как на последнюю идиотку, а затем срывается на звонкий смех, что словно ураган сметает всю мою защиту почти до самого основания.

— Меня, конечно, по-всякому называли, но чтобы так? Ты та ещё фантазёрка, — смеясь, произносит Адам, а мне хочется заткнуть его рот руками, губами или любой другой частью тела, чтобы только не слышать больше его чарующий смех.

— Ну да, ты магическим образом плавишь кожу, вызывая желание содрать с себя одежду, а я, значит, фантазёрка, — дрожащим от физического перенапряжения голосом бормочу я, делая от него шаг назад.

— Я буду только рад, если ты последуешь за своими желаниями. — Вновь сокращая между нами дистанцию, он жалит меня пристальным взглядом.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но, следуя своим истинным желаниям, я собираюсь сейчас пойти домой. — Ещё один шаг назад.

— Тогда я тебя провожу. — Шаг ко мне.

— Не надо.

— Надо.

— Нет!

— Мы ещё не договорили.

— Нам не о чем говорить.

— Поверь мне — тебя заинтересует моё предложение.

— Поверить? В том-то и дело, что я совершенно не доверяю тебе, и потому, прошу, оставь меня в покое. Я не знаю, что ты задумал, но не хочу иметь с тобой никаких дел. Давай разойдёмся по-хорошему. — Стараюсь придать себе твёрдое и волевое выражение лица, а голосу — грозность, но не уверена, что у меня получается.

— По-хорошему? — Ещё один мелодичный смешок, точно штурмовой удар по моей обороне, что и так держится на последнем издыхании. — Ты меня очень заинтриговала, дикарка, как же будет по-плохому? Попытаешься напасть, ослепить или лучше вновь сладко расцарапаешь мне кожу своими острыми коготками?

От его ехидного голоса и внутренней борьбы, что он вызывает, новый прилив злости взрывается во мне словно связка пороховых петард.

— О-о-о, Адам, вот тут я даю тебе слово — если ты сейчас же не отойдёшь от меня, я непременно воплощу всё, что ты только что упомянул, с особо сильным удовольствием богато разукрашивая твою физиономию царапинами, предварительно выколов глаза, чтобы перестал смотреть на меня своим гипнотическим взглядом, — с неимоверной злобой огрызаюсь я.

— Ухх, какой запал! Мне уже становится страшно. Ты всегда такая дерзкая? — Слегка поправляя галстук, он налепляет на лицо ироничную улыбку, давая понять, что мои предупреждения для него всего лишь задорная шутка.

— Не веришь мне?! Тебе всё весело?! Сейчас я сотру с твоего лица эту идиотскую ухмылку. Ты, видимо, забыл, где находишься, Адам, — произношу его имя с напускным высокомерием. — Отстань от меня и убирайся из Энглвуда, пока я не позвала местных бандитов. Мои друзья будут несказанно рады обобрать такого богатея до нитки. Не каждый день им выпадает столь уникальный шанс быстро сорвать солидный куш! — громогласно блефую я: нет у меня никаких друзей среди преступных банд. С тех пор, как несколько лет назад я покинула одну из группировок, сама стараюсь обходить их стороной, дабы избежать смертельно опасных неприятностей.

— Ты мне угрожаешь? — он понижает голос на несколько тонов, но в глазах по-прежнему мелькают озорные искры.

— Если по-другому ты не понимаешь, то да — угрожаю! — С вызовом вздёрнув подбородок, я не отвожу враждебного взора от его глаз цвета крепкого кофе, что с каждой секундой всё сильнее меняют оттенок на ещё более чёрный.

— Ты неподражаема, Николина Джеймс! — с непонятным мне восторгом восклицает он. — Обычно я люблю покорных, но твоё неподдельное рвение защититься — нечто новое для меня, и потому лишь сильнее увлекает.

Нервно сглатываю, стараясь не растерять весь свой воинственный пыл, находясь под его лобовым прицелом.

— Я вообще-то не развлекаю тебя здесь! Ты что, меня не слышал?! Убирайся отсюда, пока не попался на глаза местным. Они не только ограбить могут, но и убить! — И это не очередной способ запугивания, а чистая правда.

Пусть я отчаянно хочу от него избавиться, но сейчас мне только не хватает ко всему прочему хаосу жизни добавить ещё и вину за чужую смерть.

— Я из тех, кто любит риск, — не сдаётся Адам, пока я отступаю от него, как от огня.

— Да что тебе от меня надо?! — отчаянно рычу, понимая, что он не собирается останавливаться. — Тебе что, других девушек мало? Уверена, с твоим талантом за тобой целая очередь стоит.

— Ты права — стоит, — подтверждает он самодовольным тоном, надвигаясь на меня, словно айсберг на маленький корабль.

— Тогда что ты хочешь? Отойди от меня! — Не выдерживая натиска, я резко упираюсь ладонями в его грудь, к моему превеликому ужасу, концентрируя всё своё внимание на намокшей ткани белоснежной рубашки, плотно прилипшей к его рельефному торсу, что ещё совсем недавно тесно прижимал меня к стене.

Да чтоб мне провалиться прямо на этом месте!

Сегодня, что ли, даже погода решила перейти на вражескую сторону?

Я и так едва балансирую на тонкой грани между реальными чувствами и животным желанием наброситься на него, а теперь ещё ясные очертания его крепкого тела мелькают перед глазами, как наивкуснейший в мире торт.

— Хочу узнать, как тебе удаётся сопротивляться мне? — С неким, известным лишь ему одному удовольствием он наблюдает, как я бессильно отрываю ладонь от его рубашки, что в самом деле сейчас отчаянно мечтаю с него сорвать.

— Так вот в чём дело? Тебя волнует, почему кто-то посмел впервые в жизни сказать тебе «нет»?

Его скулы совсем немного заостряются от сдерживаемых эмоций, в которых мне удаётся уловить слабый проблеск злости.

И как же я сразу не поняла, что своим побегом нанесла жестокий удар по самолюбию мужчины, который привык лишь пальцем поманить и любая девушка тут же оказывается у него в кармане?

Любая, но только не я. Мне такого «счастья» не надо.

— Не стану отрицать, ты меня порядком удивила, причём довольно неприятно, но это лишь разожгло во мне ещё больший интерес узнать, как ты это делаешь, и другой вопрос — зачем? — спрашивает Адам, продолжая нашу игру в хищника и отступающую жертву.

— Я тебе уже сказала, что мне не нравится, когда мне пудрят мозги и заставляют чувствовать того, чего нет! — сжимая кулаки, свирепо отвечаю я.

— Ох, дикарка, какая же ты всё-таки маленькая врушка, — устало выдыхает он, стирая ладонью капли дождя с лица и волос, создавая на голове лёгкий беспорядок, что делает его ещё более привлекательным.

Хотя куда уж больше, мать его?!

— Я не вру тебе. Ни сейчас, ни тогда ночью! Ты просто не привык принимать отказов, вот и ищешь подвох там, где его нет, — с непоколебимостью в голосе уверяю я, бегло оглядываясь по сторонам в надежде найти спасение в окружающих людях, но из-за дождя как назло вся улица мигом опустела.

— Ты права — я никогда не принимаю отказов, но в другом ты опять сильно ошибаешься — ты врёшь не мне, дикарка. Ты врёшь самой себе. И пока ты не поймёшь и не признаешь это, мы с тобой не сможем сдвинуться с мёртвой точки, — заявляет он с видом знатока чужих душ, начиная меня уже не просто злить, а откровенно бесить сверх всякой меры.

Возможно, он правда вытаскивает из меня всю страсть, что я коплю в себе годами, но в самом деле я испытываю её не к нему. Эти мощные чувства, багровое пламя желания, сжигающее меня изнутри, и бурный прилив возбуждения целиком и полностью принадлежат другому.

Я это точно знаю.

Ведь не могу же я испытывать подобное к какому-то наглому чужаку с нечистой силой притяжения, которого боюсь и которому совершенно не доверяю. Правда?