Роман с куклой - Татьяна Тронина

– Хорошо. То есть плохо – без тебя…

Каким-то образом они оказались в гостиной и все целовались без конца. Это было такое счастье, что Соня мало что соображала.

Потом она села на диван, а Митя, скинув шинель, устроился на полу, у ее ног. Только тогда Соня смогла как следует разглядеть его.

Он очень изменился.

Теперь вряд ли кто смог бы его назвать мальчишкой, юношей – это был мужчина. Грубая, обветренная, загорелая кожа, щетинистый подбородок (прежде Соня даже не замечала, что у Мити на лице есть хоть какая-то растительность). Густые брови (неужели у него раньше были такие же?..). Светлые морщинки в уголках глаз. А сами глаза…

У Сони все внутри задрожало, когда она увидела их. В них было столько безмерного, уже ставшего привычным отчаяния и боли, что девушке стало страшно. Этот взгляд она хорошо знала – тоже по госпиталю. Взгляд тех, кто видел смерть. И тех, кто убивал. Кто не смирился со смертью и вместе с тем – привык к ней.

– Что ты так смотришь? – улыбнулся Митя (о, какой контраст между этой улыбкой и этим тоскующим взглядом!). – Я изменился, да?

– Нет-нет…

– А ты вот изменилась. Ты стала такой красавицей, что мне просто страшно… Соня, ты ли это? – ласково спросил он.

– Я… – шепотом ответила Соня. Прикоснулась пальцами к его погонам. – Ты уже стал поручиком?

– Да, совсем недавно, даже не успел написать тебе. А что у тебя с руками? – Он поймал ее ладонь – пальцы были изъедены карболкой, ногти коротко острижены.

– Митя, я же в госпитале работаю, ты забыл? – засмеялась Соня.

– Бедные пальчики, мои самые любимые пальчики… – Он принялся целовать ее руки – с такой нежностью и действительно с такой любовью, что Соне стало жутко. – Но ничего, все пройдет, все!

За окном торжественно сияло солнце, стояли деревья – сплошь золотые. Точно ризы у икон. Бабье лето… «Он мой муж, – вдруг подумала Соня. – Нас не венчали в церкви, но он мой муж перед Богом, и никогда у меня не будет другого».

Это было как озарение – Соня в этот момент поняла, каких размеров достигает ее любовь. Собственно, и размеров никаких не было – ее любовь была бесконечна.

– Что же ты так далеко? – сказала она. – Иди ближе…

Он сел рядом, обнял ее. Она едва сдержала стон, когда прижалась щекой к его груди. Митя был абсолютно родным – это ощущение обожгло ее.

Потом он поцеловал ее. Еще, еще и еще. Потом…

– Ты не боишься? – осторожно спросил он ее. – Ты уверена, что мы поступаем правильно?

– А разве тебе не все равно? – сказала она – как тогда, на балу в Александровском училище, когда они прятались в зимнем саду…

Вот так, без всякого венчания, Сонечка Венедиктова стала женой Мити Алиханова, и ей было совершенно безразлично, что об этом скажут люди.

А на следующий день, к вечеру, Митя снова уехал на фронт.

Через месяц, в октябре семнадцатого года, в России случился новый переворот, и Временное правительство было свергнуто.

К власти пришли большевики.

Царя и его семью расстреляли.

Был подписан мирный договор с Германией, который многие считали грабительским. И началась война уже внутри страны.

Митя Алиханов и Макс Эрден вступили в Добровольческую армию генерала Алексеева. Сначала они воевали против красных на юге России, потом случилось так, что товарищам чудом удалось прорваться в глубь страны, и оказались они аж под самим городом Омском. Так Митя оказался там, где меньше всего хотел быть, – в Сибири.

Хрустальный свет лился сквозь мозаичные витражи, разноцветные узоры вились на белоснежном итальянском кафеле, которым был выложен пол, и так аппетитно-звонко топали по нему каблучки модных туфель…

После сегодняшнего успеха Ева ощущала эйфорию, ей все нравилось. Куча заказов, куча предложений, восторг публики и сдержанное восхищение большинства коллег… Ну, были и завистники, были и недоброжелатели – как же без них?..

Первый день выставки прошел с успехом, завтрашний обещал быть еще лучше. Эта модная, недавно открытая галерея тем не менее уже пользовалась популярностью. Сюда приходили дети и взрослые – чтобы полюбоваться на самых разных кукол.

Ева спускалась по лестнице мимо витражей и пыталась разглядеть сквозь цветные стекла, что творится снаружи. Кажется, вдали виднелся золотой купол храма Христа Спасителя…

– Ева! – крикнули сверху.

Она уцепилась за перила, посмотрела вверх – этажом выше, пыхтя, спускалась Шура Лопаткина, лучшая подруга.

– Ну наконец-то – явилась, не запылилась! – сердито закричала Ева. – Здрасте вам! Выставка-то уже закрылась! А обещала к трем подойти…

– Тут такие дела… – пыхтела Шура, и пышный ее бюст колыхался в такт шагам. – Во-первых, Стасик вывозил от меня вещи и все никак не мог вывезти, а во-вторых…

– Что еще?.. Ладно, Шурка, идем вниз – на первом этаже буфет, будем праздновать. Когда ты еще столько кукольных мастеров в одном месте увидишь… – вздохнула Ева, но даже опоздание подруги не смогло ее огорчить.

– Ева, да постой ты!

Ева остановилась. Шура одолела последний пролет и встала перед ней, глядя прямо в глаза.

– Ева, ты новости сегодня по телевизору смотрела?

– Нет, конечно… Шурка, у меня времени нет телевизор смотреть! А что случилось?

– Даниил пропал.

– Что? – улыбнулась Ева. – В каком смысле?

– Твой муж, Даниил Михайловский, пропал без вести… Никто ничего не знает! На связь он не вышел, местные жители утверждают, что… В общем, там болота, тайга и все такое прочее… Но, может, он еще жив.

– Кто? – все еще улыбаясь, переспросила Ева.

– Да твой муж, вот кто!

Ева задумалась.

– Бред какой-то… – неуверенно сказала она.

– Вот и я говорю! Он жив, в наше время никто не может вот просто так пропасть… Наверное, придумал что-то интересное, для рекламы… Вон Агата Кристи в свое время тоже на две недели куда-то пропала, а потом нашлась – так сколько ей популярности от этого прибавилось!

Даниил Михайловский. Муж. Вроде как родной человек…

Сердце у Евы дрогнуло, но через некоторое время вновь стало биться ровно и спокойно. «Сколько времени прошло с тех пор? Месяца три, четыре… Да нет, полгода уже прошло!» – с удивлением констатировала она.

О Михайловском все это время она старалась не вспоминать – и это у нее получалось довольно-таки успешно. Правда, иногда становилось немного неловко, даже стыдно – за свой скоропалительный, нелепый брак, но тогда она пыталась убедить себя, что все это было просто шуткой, самой обычной шуткой…

– Ладно, Шурка, пошли вниз… Потом разберемся.

Они весело отметили открытие выставки. Все восхищались Евой, ее работами, и на какое-то время она напрочь забыла о Михайловском. В самом деле, разве в наше время может живой человек без вести пропасть? Наверное, действительно какой-то рекламный ход придумал ее бывший благоверный…