Луна доктора Фауста - Франсиско Луке

- Мартин прав,- пробурчал Пачеко,- я бы тысячу раз предпочел подчиняться портному Луису Леону, чем этому сопляку.

В тот же вечер и падре Тудела сказал Филиппу:

- С назначением Вельзера вы дали маху.

- Варфоломей - на редкость смышленый мальчуган и заткнет за пояс любого из этих вояк.

- Пусть так, но этого далеко не достаточно.

- Что ж поделаешь,- примирительным тоном молвил Филипп,- отец его полновластный хозяин страны, где мы живем.

От этих слов священник схватился за голову:

- Ни слова больше, ради бога! Для нас, испанцев, кроме господа бога, есть только один хозяин - его величество император. Придерживаться иного мнения - значит навлечь на себя серьезнейшие неприятности.

Вспомните, что вы не в Европе, а в загадочном краю, называемом Новый Свет. Чуть только вы ступили на этот берег, как должны распроститься с прежними взглядами. Здесь никому нет дела до наследственных привилегий и выгод. Люди желают подчиняться только тем, кто с оружием в руках доказал свою опытность, сметливость и отвагу,- иная иерархия здесь немыслима...

- Верховые! - крикнул солдат.

Гуттен и священник поднялись на ноги. Вздымая тучу пыли, бодрой рысью к ним подскакали три всадника. В передовом они узнали Педро Лимпиаса.

- Добро пожаловать в Баркисимето! - приветствовал его Филипп.

- В последнюю минуту решил и я сопровождать вас на пути к Эльдорадо,соскочив с лошади, молвил Лимпиас.

- Ваша опытность, маэсе, обеспечит нам успех! - радостно отвечал Филипп.

- К сожалению,- прошамкал беззубым ртом Лимпиас,- кроме нас троих, никто больше идти не пожелал.

- Известно ли вам, что его преосвященство, наш общий, давний и добрый друг дон Родриго де Бастидас, назначен возглавить епархию Пуэрто-Рико и готовится покинуть Коро? Просил кланяться вашей милости,- сказал один из спутников Лимпиаса, снимая сапог, чтобы вылить из него воду.

Лицо Гуттена омрачилось:

- Я рад за него, хотя для Венесуэлы это немалая потеря.

- Епископ прислал вам письмо,- сказал Лимпиас, протягивая Филиппу свернутый трубкой лист пергамента, запечатанный красным сургучом.Посланный им слуга догнал нас на полдороге сюда и вручил его. Должно быть, что-то очень важное и спешное - видите, сколько печатей.

"В ноябре сего 1541 года остров Кубагуа из-за землетрясения на треть ушел под воду,- бледнея, читал Филипп.- Большая часть жителей его погибла. Педро Лимпиасу и его спутникам ничего об этом не ведомо, и я прошу вас не сообщать им о прискорбном происшествии, ибо в противном случае вполне вероятно, что ваши люди потребуют возвращения в Коро: почти у каждого в числе погибших были родные и друзья".

- Бедный Франсиско Веласко! - пробормотал Филипп, вспоминая своего беспутного товарища.- Как странно, что этот отчаянный рубака нашел свой конец не в бою и не в пьяной драке. Упокой, господи, его душу! Следуя совету епископа, он сжег письмо. Лимпиас, заинтересованный этой таинственностью, доверительно спросил его:

- Дурные вести?

- И да, и нет,- поглядев ему прямо в глаза, отвечал Филипп.- Не хотите ли, маэсе, стать моим квартирмейстером?

- Предполагаю, ваша милость, что об этом и шла речь в письме епископа, раз он развел вокруг него такую таинственность?

- Епископа мои дела не касаются,- гордо и сурово прервал его Филипп.Это я, рыцарь фон Гуттен, губернатор и капитан-генерал Венесуэлы, предлагаю вам должность в моем войске.

- С благодарностью принимаю ее, ваша милость. Для меня честь служить у вас под началом,- не стал отнекиваться и чиниться тот.

- Ура! - закричали обступившие их солдаты.

- Ну, это-то назначение вы, надеюсь, одобрите? - с просветленным лицом обратился Филипп к священнику.- Лимпиас испытан всеми родами смерти и, кажется, любим и почитаем солдатами.

- Пожалуй, чересчур любим и слишком почитаем,- чуть замявшись, ответил падре Тудела.

- Не говорите загадками, прошу вас! Объяснитесь!

- Вы совершили ошибку, взяв к себе в заместители Вельзера, а теперь допустили новую, ибо назначили на ответственнейшую должность человека завистливого и вздорного, проведшего в здешних краях полтора десятка лет и имеющего на солдат такое влияние, какого не имеет никто.

- Не могу взять в толк ваши речи, падре! Вельзер юн и неопытен - это плохо; Лимпиас стар и умудрен - опять нехорошо!

- Крайности одинаково пагубны, а стремиться надобно к золотой середине. Люди, которых вы сделали своими ближайшими помощниками,- это порох и вода. По самой их природе неминуемо возникнет соперничество, и стоит лишь одному сказать "да", как второй тотчас скажет "нет"!

- Так ведь не в том ли заключается искусство политика, как вы сами мне внушали, чтобы подчиненные недолюбливали друг друга?

- Во всем нужна мера. А разница между несмышленышем немцем и седобородым кастильцем так велика, что вам не поставить ее себе на службу, как не вычерпать моря.

- Почему вы загодя так уверены, что Вельзер не уживется с Лимпиасом? Они ведь даже не знакомы?..

- Насколько я понимаю, лебедь тоже не водит знакомства с ягуаром. Но сведите их нос к носу и посмотрите, что получится.

Педро Лимпиас проворно сновал по лагерю, отдавая последние распоряжения. Войско было уже готово выступить. Падре Тудела сказал Филиппу сущую правду: помощники не ладили между собой. Испанцу и в голову не приходило спрашивать у Вельзера совета, прежде чем отдать распоряжение, и напрасно пытался юноша дать почувствовать свою власть: солдаты прекословили ему, а то и вовсе не желали повиноваться.

- Сначала узнаю у маэсе Лимпиаса, надо ли,- дерзко ответил Алонсо Пачеко, когда Вельзер приказал ему идти в дозор.

- То есть как это "узнаю"? - взорвался юноша.- Лимпиас - мой подчиненный!

Алонсо с вызовом поглядел на него и, отойдя на несколько шагов, замысловато выбранился.

Лимпиас на рожон не лез, открытого столкновения избегал, но, когда Вельзер, с каждым разом горячась все сильней, отдавал ему какое-либо распоряжение, глядел на него непонимающе. И вот однажды Варфоломей, видя, что старик и не думает выполнять приказ, потерял голову от ярости:

- Вы оглохли, маэсе Лимпиас?! Что, черт вас побери, происходит?!

Лимпиас с живостью поворотился к нему, глаза его вспыхнули:

- Не смейте кричать! Я вам в отцы гожусь! Не родился еще человек, которому бы я дозволил поднять на себя голос!

Вельзер неминуемо сцепился бы с ним, если бы не падре Тудела, который вовремя вмешался и почти силой увел юношу, что-то ему нашептывая.

- Чертовы немцы! - пробормотал Лимпиас, с ненавистью глядя ему вслед.

Гуттен, сидя на поваленном дереве, раздумывал об этих распрях. Лимпиас еще шагов за двадцать стал бочком подбираться к нему.

- Что заботит вашу милость?

- Да так, ничего особенного,- ответил Филипп, указав ему на место рядом с собой.

- Ведомо ли вам, что за неделю до отъезда я получил письмо от Франсиско Веласко?

- От Веласко? - переспросил, не веря своим ушам, Филипп.

- Да-да. Фортуна ему улыбнулась. Он теперь в Кубагуа, разбогател на жемчуге.

Филипп почувствовал дурноту, представив, как Веласко будет погребен под толщей воды на дне морском.

- Пишет, что нам бы надо плюнуть на Эльдорадо. Состояние можно сколотить только в Кубагуа. Я думал-думал и вот решил рассказать вам...

Гуттен нахмурился.

- Так вы предлагаете идти в Кубагуа?..

- Нет, ваша милость! - поспешил возразить тот.- Я всего лишь имел в виду, что если вы перемените решение, то я, как всегда, буду готов выполнить любой ваш приказ...

Гуттен, раздосадованный известием, а еще больше - подозрительными речами Лимпиаса, приказал:

- Озаботьтесь, чтобы все было готово к походу. Выступаем завтра утром. Больше вас не задерживаю.

Лимпиас, побагровев, двинулся обратно.

- Проклятые немцы! - вырвалось у него.

- Что вы сказали? - спросил выросший как из-под земли Вельзер.

Растерявшийся от неожиданности Лимпиас что-то забормотал.

- Советую вам поменьше болтать, если не хотите беды,- твердо сказал юноша.- Я знаю, вам не по вкусу немцы и ненавистен дом Вельзеров. Что ж, скатертью дорога, никто вас не держит.

- Простите меня, сударь,- пролепетал Лимпиас.- Сам не знаю, что говорю, такое уж у меня свойство. Простите мне несдержанные речи и, сделайте милость, не передавайте их губернатору.

- Хорошо, на этот раз я буду великодушен, но впредь вы должны вести себя как подобает.

- Обещаю вам и клянусь, это больше не повторится. Опустив голову, сгорбившись, он медленно побрел дальше, но, отойдя на почтительное расстояние, остановился, сплюнул и злобно прошептал:

- Не хватало еще, чтобы этот вертопрах навлек на меня немилость Гуттена.

24. ОКАЯННЫЙ КРАЙ

Солнце едва успело разогнать предрассветный туман, а войско уже двинулось.

На протяжении трехсот лиг не встречалось им ни одной живой души, и вот наконец они пришли в прилепившуюся на горном отроге индейскую деревушку, которой во время предыдущей экспедиции Спира дал имя Санта-Мария-де-Льянос. За перевалом уже лежал Попайан - провинция, управляемая Белалькасаром.