Несознательный (СИ) - Каталкин Василий

Но за всеми этими перипетиями наступил конец февраля, и тут произошла первая серьезная авария с курсантом, при посадке не встала на стопор стойка шасси самолета. Так-то И-125 сел, но во время пробега от порыва ветра стойка подкосилась и самолет черпанул крылом за землю. Возможно, на И-180 это и прошло бы без последствий, так как у него низкая посадка, покрутило бы и все, но на этом самолете последствия были очень неприятными, его просто перевернуло на скорости в сотню километров в час. Думали все, курсанту конец, но нет, вытащили из перевернутого самолета живого, хоть и сильно побитого, выдержала каркасная дуга фонаря. Все-таки не зря моя железяка предусмотрела такое паскудное поведение самолета.

Так-то понятно, что это техническая неисправность самолета привела к таким последствиям, однако факт аварии с курсантом был, и это дало повод для приезда проверяющей комиссии, во главе с начальником научно-технической группы Наркомата авиационной промышленности… Громовым Михаилом Михайловичем, профессором по технической эксплуатации самолетов и моторов. Да, это действительно был тот самый легендарный Громов, который совершил второй перелет в США через северный полюс, и установил рекорд по дальности перелетов. Думаю, столь представительная комиссия прибыла в Иркутск совсем не по поводу происшествия с курсантом, уж слишком быстро здесь они появились, недели не прошло, скорее всего, расследованием этого случая решили заняться попутно. Вот только начальство училища в лице майора Чекменева решило, что отстранить на время расследования причин аварии, главного зачинщика самостоятельных полетов курсантов будет благом. Как говорится с глаз долой. Зря он так, Громов не тот человек, который будет валить кого-то, не разобравшись в сути, но приказ есть приказ, поэтому сдал дела и отправился домой, нет худа без добра, хоть с Катериной побуду некоторое время спокойно, а не так, урывками.

Вспомнили обо мне лишь на четвертый день моего «отпуска», прислали нарочного, срочно затребовали явиться в училище. Даже интересоваться у нарочного не стал. Зачем? И так все ясно.

— Ну, проходи, лейтенант, присаживайся, — произнес глава комиссии, когда я ему доложился, и потянулся за папкой содержащей материалы по аварии.

Папку он изучал недолго, быстро освежил память:

— В общем, твоей вины в случившемся нет, — произнес он, наконец, закрыв дело, — как нет и вины курсанта, техническая неисправность всему виной. Однако комиссия пришла к выводу, что в училище слишком торопится с практической подготовкой курсантов в ущерб теории. Что можете сказать на это?

Интересно, откуда такие выводы, как раз теории у нас уделяется времени достаточно по сравнению с другими училищами, а в практике да, мы действительно впереди планеты всей. Но вопрос задан, надо отвечать.

— Нет, изучению теории время выделяется в соответствии с рекомендациями, что можно видеть из расписания подготовки групп, — взялся я защищать программу обучения курсантов, — другое дело, что практике пилотирования уделено гораздо больше внимания, чем принято в других училищах. Но там исходят из своих возможностей, а у нас их гораздо больше, благодаря авиазаводу, который выпускает истребители.

— То есть, вы пользуетесь ресурсом, не предусмотренным для училища, — тут же делает вывод Громов.

— Получается так, — вздыхаю я, — но заводские до недавнего времени в обиде небыли. И с бензином вопросы решались не за счет заводских поставок.

— Они и сегодня не в обиде, — махнул рукой Михаил Михайлович, — но это не значит, что можно вот так использовать ресурсы предприятия на свои нужды.

— Так не для себя стараемся, товарищ комбриг, — возражаю в ответ, — а для страны. Где еще курсантам учиться как не здесь? В частях молодых летчиков стараются до полетов не допускать, чтобы аварийность не повышать.

Громов задумался и при этом постучал пальцами по столу:

— Хорошо, убедил, — очнулся он от своих дум спустя некоторое время, — но мне интересно другое, это ведь по твоей инициативе было организовано комсомольско-молодежное КБ на моторостроительном.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Опс, а это уже неприятность, не ожидал подвоха с этой стороны, вроде в КБ на заводе за два года должны были забыть о моем участии, но нет, оказалось, помнят. И очевидно Громов не просто так задал этот вопрос, ищет того, кто был инициатором этого дела.

— Да, по моей, — осталось признаться мне, — но участвовали в проектировании двигателя все.

— Никогда бы не поверил, что с первого раза можно спроектировать авиационный мотор нового вида без ошибок… — здесь Михали Михайлович выдержал небольшую паузу, а потом закончил, — если бы не поговорил со всеми участниками процесса. Что это, счастливая случайность или точный расчет?

— Скорее точный расчет, — киваю я, и тут же прикрываюсь, — но и счастливую случайность тоже бы со счетов сбрасывать не стал.

— Я так и подумал, — слегка улыбнулся Громов, — а КБ при авиазаводе по аналогии моторостроительного создал?

Угу, вторая неприятность, все-таки въедливый этот комбриг-профессор.

— Ну, да, интересно стало. Ели там получилось, то почему бы не попробовать на авиастроительном заводе?

— И тоже точный расчет со счастливой случайностью? — Спрашивает он.

— А там нам очень повезло с Калининым Константином Алексеевичем, бывшим главным конструктором, — пытаюсь прикрыться в очередной раз.

— А я с ним разговаривал, — усмехнулся Михаил Михайлович, — и он утверждает, что вы бы и без его помощи весь проект вытянули.

— Ну, это в нем скромность говорит, — тут мои позиции, я уверен, крепки, — без него этот проект не вытянули бы.

— Возможно, — кивает Громов, соглашаясь с моими доводами, — а спрашивать про твою супругу имеет смысл? Или опять счастливая случайность?

— В каком плане? — В очередной раз напрягаюсь я.

— В плане присадок к маслам, — что-то меняется во взгляде комбрига, он становится ужасно подозрительным, — я могу понять, что ферроцен можно обнаружить случайно, но с присадками уже случайно никак не получается.

Шах и мат, хотя нет, еще не мат, можно побарахтаться, и я на память выдаю несколько статей из иностранных журналов, в которых рассматривались эти присадки, кроме дисульфида молибдена, отдельно. Ага, заронил сомнение, задумался, а так ли он прав в своих подозрениях.

— Хорошо, — Громов стукнул ладонью по столу, подводя итог допросу с пристрастием, — пойдем тогда на твои тренажеры посмотрим, а то в других училищах от них почему-то не в восторге.

Фух, вроде бы отбрехался, хотя вижу, сомнения еще остались.

Комбриг оказался очень любознательным человеком, посмотрел занятия курсантов на тренировку вестибулярного аппарата, потом долго расспрашивал про лопинг, зачем да к чему такие тренировки, и в конечном итоге пришел к выводу, что тренажеры эти очень полезны в плане подготовки летчика. А вот на последних тренажерах завис, даже сам попробовал «прокатиться» и пострелять. Если прокатиться у него получилось без проблем, то пострелять нормально не вышло, оно и понятно, не истребитель он, скорее транспортная авиация.

Думаете это все? Нет, дальше Громов устроил чуть ли не целый экзамен паре произвольно выбранным курсантам и гонял их по дисциплинам, определяя степень их подготовки. И, конечно же, по многим вопросам они «поплыли», ну не отрабатывали мы еще пока такие упражнения, хотя должен сказать, смекалку ученики проявили.

— Что ж, не сказать, чтобы знали все на отлично, но в целом подготовлены курсанты хорошо, — пришел он к выводу, — так говоришь это благодаря этим тренажерам?

— Да, именно благодаря этим тренажерам, курсанты смогли свой первый полет совершить без серьезных ошибок. — Отвечаю на заданный вопрос. — Учебных самолетов мало, а времени для отработки взлета и посадки требуется много, поэтому тренажеры в данном случае выход из положения. Да и в остальном серьезное подспорье.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да уж, серьезное, — поддакнул мне комбриг, — смотрю, эти тренажеры у тебя не простаивают, неужели все шесть групп успеваешь за день на них пропустить?