Неукротимый, как море - Уилбур Смит

— Да, — кивнул Ник и тут же торопливо добавил: — Но это не означает, что ты должна сама с собой устраивать соревнование, кто кого переест.

За последнее время Ник научился со священным трепетом относиться к аппетитам Саманты.

Ночь они провели в парижском «Георге Пятом», после чего сели на утренний рейс «Ти-Эй-Ти» до Нанта, другими словами, до ближайшего аэропорта к Сен-Назеру. Там их встретил Жюль Левуазан.

— Николас! — жизнерадостно воскликнул он и, привстав на цыпочки, расцеловал в обе щеки, окутав старого знакомого облаком ароматов одеколона и бриолина. — Ты пират, Николас! Украл судно у меня из-под носа. Терпеть тебя не могу. — Он взял Ника за плечо и откинул голову. — Я тебя предупреждал не браться за эту работу, а? Предупреждал или нет?

— Предупреждал, Жюль, ох предупреждал…

— Так зачем же ты сделал из меня дурака? — требовательно вопросил француз и энергично пошевелил усами. На нем был дорогой кашемировый костюм и шикарный галстук. На берегу Жюль всегда одевался как денди.

— Дружище, я куплю тебе роскошный обед в «Ле Роти», — пообещал Николас.

— Тогда прощаю, — великодушно махнул рукой Левуазан. К тому же этот ресторанчик был одним из его любимых… Тут он впервые заметил, что Ник прибыл не один.

Он отступил на шаг, подарил Саманте долгий, внимательный взгляд, и всем показалось, будто у него за спиной разом взметнулся французский триколор, а невидимый духовой оркестр грянул «Марсельезу». Ибо если предположить, что флирт в этой стране является национальным видом спорта, Жюль Левуазан считал себя многократным чемпионом.

Ветеран галантного обхождения склонился над рукой девушки и пощекотал ей запястье роскошными усами без малейших признаков проседи, после чего заявил Нику:

— Она слишком хороша для тебя, mon petit.[5] Я забираю ее себе.

— Тем же способом, что ты планировал для «Золотого авантюриста»? — с невинным видом спросил Ник.

Винтажный «ситроен» Жюля мирно стоял на парковке. Он был любовно навощен, украшен блестящими безделушками и амулетами. Владелец редкостного автомобиля усадил Саманту на переднее сиденье, словно в «роллс-ройс».

— Он неподражаем, — шепнула Саманта своему спутнику, пока Жюль огибал капот, направляясь к водительской дверце.

Француз не мог уделять внимание одновременно и дороге, и девушке, а посему полностью сосредоточился на новой знакомой, при этом ни на йоту не уронив стрелку спидометра с самой верхней отметки. Время от времени он для порядка выкрикивал в окно «cochon»![6] или высовывал кулак с нахально поднятым средним пальцем, приветствуя других водителей.

— Во времена Наполеона прапрадедушка Жюля принимал участие в кавалерийской атаке при Кятр-Бра, — пояснил Ник. — Человек, не ведающий страха.

— Вам понравится «Ле Роти», вот увидите, — сказал Жюль Саманте. — Я лично позволяю себе там отобедать лишь в тех случаях, когда находится очередной богатей, жаждущий добиться от меня неких уступок.

— Откуда ты взял, что мне от тебя чего-то надо? — спросил Николас, вцепившись в дверную ручку.

— Три телеграммы, звонок с Бермуд и еще один из Йоханнесбурга. — Жюль вкусно причмокнул и подмигнул Саманте. — Что, Николасу Бергу вдруг захотелось поболтать о давно минувших временах? Или он до невероятной степени воспылал любовью к старому другу, который обучил его всему, что знал сам? К человеку, который держал его за собственного сына и которого этот сын столь бессовестно ограбил…

Не переставая болтать, Жюль вылетел на мост через Луару и тут же нырнул в лабиринт узеньких односторонних улочек, которые представляют собой основу дорожного движения в Нанте. Это могло показаться чудом, но он постоянно находил себе лазейку.

На площади Бриан Жюль галантно вывел Саманту из машины, а в ресторане принялся надувать щеки, цокать языком и издавать целый ряд разнообразных звуков, пока Ник обсуждал винную карту с местным сомелье, — однако в конечном итоге нехотя кивнул, когда выбор был остановлен на шабли-мутон и шамбертан-кло-де-бэз, после чего с одинаковым тщанием распределил свое внимание между едой, вином и Самантой.

— Чтобы понять, создана ли женщина для жизни и любви, надо посмотреть, как она ест, — взялся поучать он. Саманта состроила ему глазки, оторвав лукавый взгляд от выложенной перед ней форели, и Нику почудилось, что Жюль вот-вот закукарекает под стать молодому петушку.

Наконец появился коньяк, мужчины закурили сигары, и француз резко сменил тему:

— Итак, Николас, я пришел в доброе расположение духа. Проси, чего душа желает!

— Мне нужен капитан на новый буксир, — сказал Ник, и Жюль тут же скрыл свою физиономию за плотной синей вуалью сигарного дыма.

Всю дорогу от Нанта до Сен-Назера они, можно сказать, провели в фехтовальном поединке.

— Те кораблики, что ты, Николас, строишь, они ведь вовсе не буксиры. Игрушки, не более того, плавучие бордели… напичканные невесть какими железяками…

— Эти железяки позволили мне заключить сделку с «Флотилией Кристи», пока ты чесал в затылке, а я находился не ближе тысячи миль к месту крушения.

Жюль отдулся и пробормотал себе под нос:

— Двадцать две тысячи лошадей, c’est ridicule![7] Кому нужна такая мощность?

— Мне, причем до последней лошадиной силы, когда я стягивал «Золотой авантюрист» с мыса Тревоги.

— Николас, прекрати напоминать об этом постыдном эпизоде моей биографии.

Жюль повернулся к Саманте:

— Я голоден, ma petite,[8] а в соседнем поселке есть такая pàtisserie…[9] — Он вздохнул и поцеловал сложенные щепоткой пальцы. — Вы изумитесь, я обещаю.

— Охотно верю, — сказала она, и Жюль понял, что наконец-то нашел себе искреннюю единомышленницу.

— А эти твои новомодные винты… С переменным шагом, ха-ха!

Француз говорил с набитым ртом, не замечая, что перемазал усы взбитыми сливками.

— С регулируемым, Жюль. Благодаря ВРШ я могу развить двадцать пять узлов, потом бросить машину в реверс — и выбег «Колдуна» не превысит длину корпуса. Вот так-то!

Жюль на пару секунд умерил скорость работы челюстей, после чего атаковал под новым углом.

— А где взять заказы, чтобы содержать такие дорогущие посудины?

— Хитрость в том, что мне потребуется не два буксира, а четыре, — парировал Ник. — Пойдем охотиться на айсберги.

Тут его старый друг и вовсе позабыл жевать и минут на десять превратился в зачарованного слушателя.

— Одна из прелестей этого ледового проекта состоит в том, что все мои буксиры будут работать именно на танкерных маршрутах, самых напряженных транспортных магистралях всей планеты…