Сказания Чёрного Ворона - Мирослава Беляева

немного времени, прежде чем он лопнет, и она сможет выплеснуть силу Тьмы против того, кто ей подарил ее.

— Знаю. — Легким движением губ Кощей призвал десяток чудовищ, тут же жадно накинувшихся на Ярослава. Он опустился на корточки и почти с нежностью погладил висок дочери. — Артем сделал свое дело, а все остальное меня не касается.

Высоцкий больше не вызывал у Лисы к себе теплых дружеских чувств, однако сейчас ее сердце неприятно сжалось. Их общий отец отозвался о своем родном ребенке, как о чем-то незначительном. Вот, что являлось последним элементом мозаики. Не способ получения Тьмой души, при котором она не могла забрать с собой Кощея, и не скрытые возможности Василисы.

— Ты никого не любишь, — выдохнула, осознав, она. — Только ее.

Черный Ворон скормил Тьме своего секретаря, как кусок мяса голодному тигру. Ему все равно, сколько душ он погубит ради сохранения двух единственных волновавших его жизней: собственной и своей жены. Даже если это будут его кровные дети. Все они, включая Василису, лишь пешки в его большой игре. К ни го ед. нет

Шар лопнул. Кто-то должен был прервать этот порочный круг. Три Тени, возникшие в воздухе по призыву студентки, обхватили своими щупальцами руки и ноги Кощея. Он приказал им исчезнуть, но они не послушались его. Благодаря уже второму смятению в нем за этот день, Василиса высвободилась из оков. Ее глаза покрылись черной дымкой. Она смотрела на вновь и вновь появляющихся монстров. Теперь часть из них Кощей натравливал на дочь, однако они мгновенно сгорали в магическом пламени. Черный Ворон совсем недавно наполнился новой силой Тьмы и должен был противостоять ей, как более сильный противник. Ему удалось убить каждую Тень, вставшую на защиту Василисы, и он предпринял четыре попытки придушить ее своими руками. У него ничего не получилось.

— Ты. — Обостренное чувство справедливости, боль за гибель сестер и братьев, которых она не знала, и которые простились с жизнью лишь из-за амбиций их отца; боль за всех тех людей, отданных Тьме и отдавших свои годы Велимиру с Еленой, всколыхнули в Василисе невиданные ранее переживания. Желание отомстить, желание установить порядок в этом хаосе, две волны столкнулись внутри нее, и обе лишь увеличили поток льющейся невесть откуда силы. Лиса заключила отца в полыхающий барьер, удерживая его одной рукой, а другой магией отбиваясь от чудовищ, как от назойливых мух. — Ты сказал мне, что у каждого из нас есть выбор. Елена выбрала владеть черной магией, вместо того, чтобы спасти свою семью. Ты выбрал сбежать от Тьмы, губя чужие жизни, чтобы сохранить свою и быть рядом с Еленой вечно.

Кощея приковало к стене так, что он не смог пошевелить руками. Он продолжал нашептывать заклинания, пытаясь отвлечь свою дочь страданиями Ярослава или навредить ей самой, но все они разбивались либо о меч, либо о магию Василисы.

— Ты решил, что всемогущий. Решил, что можешь обмануть Тьму, но Тьма — породила ложь и лишь обвела тебя вокруг пальца.

— Она никогда не найдет меня, — выплюнул, скалясь, Кощей. Он смотрел на нее с такой ненавистью, которой девушка не видела даже в глазах Артема. Взгляд черных глаз колдуна был полон безумия. — И уж тем более не найдет Елену.

Он сумел оторвать от стены руку и призванным в мгновение ока чудовищем все-таки вцепился в горло дочери.

— Ты хорошо спрятался, — прохрипела Василиса, вынужденная одновременно удерживать отца и натравливать на существо Кощея другое. Она продолжила, когда смогла свободно дышать. — Но не учел одного. Тьма сказала правду, что ваши с Еленой страдания закончатся, когда я появлюсь на свет, только не сказала, как именно.

Девушка обернулась на вопль очередного поверженного Яром чудовища. Они перестали прибывать, и только что он успел прикончить последнего. Сердцем Громов чувствовал и внутреннюю борьбу Василисы, в которую не мог и не должен был вмешиваться, и то, что с ней все было в порядке, поэтому даже не смотрел в ее сторону. Как только путь к рыбе-игле освободился, Ярослав миновал несколько метров черной крови и, нагнувшись, разрубил иглу пополам.

Василиса напрягла зрение и увидела возникшую над головой отца черную нить. Душа вернулась в его тело. Студентка не могла объяснить себе, откуда и почему была полностью уверена, что души и магические силы Артема и Ратимира не были переплетены между собой, в отличие от Кощея Бессмертного. Может быть, потому что он непростительно долго жил в этом мире и сотворил целый океан ужасных вещей, что Тьма, пусть и не могла добраться до иглы, но наполняла его душу своим даром все это время. Так что они стали единым целом, и Кощей это понимал. Поэтому он отделил их от себя, заключив в другом месте, чтобы никто не смог забрать у него жизнь.

Раз Ратимир знал, как он выглядел, значит, они встречались и, вероятно, отец Яра пытался убить его, но не смог сделать этого из-за того, что душа, сплетенная с магической силой, жила в рыбе-игле в этом дурацком аквариуме.

Черные глаза на миг посветлели. Василиса увидела в них неподдельное замешательство. Колдун призвал к Ярославу новых чудовищ, но это уже не имело никакого значения.

— Вы оба сделали неправильный выбор. — Изумрудное пламя отца отразилось от голубого купола, в который Яр спрятал Василису на расстоянии. Недоумение в Кощеевом взгляде смешалось с первородным гневом. Он пытался подпалить ее снова и снова, прожечь защитный барьер, а затем — сжечь самого Ярослава. Новая волна пламени, направленная в Громова сожгла лишь нечисть, которой он вовремя прикрылся, параллельно нанося ей смертельный удар. — Тьма обманывала и детей Света и детей Тьмы. Она сыграла на вашем тщеславии, прикрытом какими-то глупыми отговорками, вроде спасения чужих жизней. Это же не так. — Василиса перекинула бегущего к ней монстра через себя и заставила его приковать отца к полу. Сейчас она ощущала в себе такую силу, которая могла бы разорвать ее на части, но почему-то она все еще была цела. — И вы и они погубили больше жизней, чем спасли.

— И что ты намереваешься сделать? — вспыхнул, смеясь, Кощей. — Убив меня, ты сделаешь то же самое.

— Нет, — сказала она, но ужас охватил ее сознание. Она затолкала его куда подальше. Они с Яром обговорили это тысячу раз. Не существовало другого способа закончить это безумие. — Это не так. Я не позволю тебе больше затягивать моих братьев и сестер в этот кошмар.

— О, — захрипел Черный Ворон, откашливаясь кровью от ран, наносимых ему чудовищем. — Так ты встанешь на мое место