Несбывшаяся весна - Елена Арсеньева

Накануне Ольге снова приснилась мама. На сей раз это была уже не юная Сашенька Русанова, а Александра Константиновна Аксакова. Такой Ольга никогда ее не видела. В черном ватнике, наброшенном на белый сестринский халат, она стояла на сильном-пресильном ветру – вокруг была тьма, сугробы и тьма, – одной рукой сжимала у горла ватник, другой придерживала на голове белую косынку и что-то шептала. Ольга не могла понять, что она шепчет: страшный вой ветра заглушал мамин голос! У Ольги даже уши заболели от этого воя! Потом почему-то появился Поляков, взял маму за руку и увел.

Поляков! Еще и во сне его видеть! Он-то тут при чем?!

Ольга проснулась, но еще долго лежала с зажмуренными глазами, отчаянно пытаясь прогнать мысли о Полякове и вернуть сон про маму.

День прошел как обычно, а под вечер под окном раздался цокот копыт, потом хрипловатый мужской голос:

– Варвара! Варвара, выйди!

Ольга встрепенулась. Мало ли что могло стрястись на свете, но ее почему-то охватила тревога. Завтра «новоселы», как называли в Мазуровке спасенных с парохода, должны были ехать на станцию, ждать поезда, который должен был отвезти их всех в Камышин. Ольга уже знала, что это небольшой состав с плохонькими вагончиками – да и ладно, и ничего, как-нибудь доедут!

– Кто там? – окликнула гостя Варвара Савельевна. – Ты, Тимур? Что стряслось?

Ольга встрепенулась. Тимуром звали начальника милиции станции, фамилия его была Казбегов. Его жена Фрося работала телефонисткой, она и помогала Светлане Федоровне соединиться с начальством. Фрося дружила с Варварой Савельевной, хотя была гораздо моложе ее: часто забегала в пропахший лавандой домик, и как-то раз Ольга слышала, что Фрося о чем-то шушукалась и смеялась с Петром. Ну надо же, всех-то он сумел расположить к себе, а такой с виду простецкий, невзрачный.

Заскрипели ворота. Ольга подбежала к окну и увидела при свете закатного солнца, что у ворот пляшет вороной конь. В седле сидел человек в милицейской форме и фуражке. В руках у него была нагайка – ременная плеть. Вороной нервно перебирал ногами и косил взглядом на всадника – видно, досталось на скаку по крутым бокам.

С крыльца торопливо спустилась Варвара Савельевна.

– Новости, Варвара, – быстро проговорил Казбегов, спрыгивая с коня и накидывая повод на воротину. – Есть новости.

У него было странное выражение лица – и возбужденное, и растерянное.

– Успокойся, Тимур Асланович, – сказала Варвара Савельевна, беря его за руку, на которой болталась на темляке нагайка. – Что за новости? Плохие?

Он кивнул.

– Что такое?

– Передали по телефону, что узкоколейка наша разбомблена. Слышали, ночью самолеты шли над нами со страшным гулом?

Ольга вспомнила вой приснившегося ветра, который заглушал мамин голос. Никакой это был не ветер – это летели самолеты бомбить узкоколейку.

Бомбить узкоколейку? Но ведь тогда, значит…

Она побоялась додумать свою мысль, но Казбегов мрачно закончил как бы за нее:

– Теперь до Камышина не доехать.

Варвара Савельевна откинула голову назад, словно от удара. Помолчала несколько мгновений, а потом низким голосом проговорила:

– Ну, все… дождались…

– Да уж, – пробормотал Казбегов, глядя то на нее, то на Ольгу, застывшую в окне. – Надо было им сразу уезжать, так ведь пока начальство раскачается… Жди теперь того обещанного состава! Хоть всю жизнь жди, а не дождешься!

– Ты кому-нибудь из них, из врачей, сказал уже? – деловито спросила Варвара Савельевна. Она удивительно быстро пришла в себя. А Ольга все еще стояла столбом, переводя взгляд с нее на Казбегова и тупо твердя: «Не может быть!»

Нет, в самом деле – не может… Ведь слова Казбегова означают, что путь к спасению перерезан. Они что, останутся в Мазуровке? Но ведь ясно, что фашисты могут сюда добраться! И доберутся. Как быть тогда?

– Никому я ничего не говорил, – долетел до нее голос Казбегова. – Как такое скажешь? Да их начальница небось на месте умрет, когда услышит.

Да уж, бедная Светлана Федоровна… Но все равно, она должна узнать. Надо что-то делать! Надо дозвониться в Камышин или даже в Самару. Надо помощи просить. Надо…

– Скорей скачите к Светлане Федоровне, – вступила в разговор Ольга. – А потом – на станцию. Давайте звонить в Камышин, давайте…

– Связи нет, – сказал Казбегов. – Жена полдня пытается соединиться – нет связи.

– Погодите, а как же вы узнали, что дорога разбомблена?

– С соседнего полустанка сообщили, – пояснил Казбегов. – А потом и с ними связь прекратилась.

– Боже… – выдохнула Ольга, хватаясь за голову. И замерла в этой позе. Даже шевельнуться было страшно, даже подумать было страшно, что значит эта новость. Поезд не придет. Они отрезаны! А фашисты где-то совсем рядом…

– Ну вот что, – решительно сказал Казбегов. – Медлить нельзя. Все справки, которые мне надо было выписать для ваших раненых, готовы. Твоя, – кивнул он Ольге, – и второго постояльца Варвариного…

– Петра Славина, – подсказала Варвара Савельевна.

– Во-во. Они у меня с собой. – Он хлопнул по своему планшету. – Только сначала вот что скажи: ты мотоцикл водить умеешь?

– Да, – кивнула Ольга, вспомнив Кольку Монахина. – Меня научил один… один парень. Он теперь летчик, – зачем-то уточнила она. – Да что там уметь-то? Большое дело, подумаешь! А почему вы спрашиваете?

– Правильно, Тимур! – радостно воскликнула Варвара Савельевна. – Спасибо тебе, друг дорогой!

– Погоди благодарить, – отмахнулся тот. – Сперва дело сделать надо.

– Слушай, Оля, – решительно начала Варвара Савельевна. – Придется вам с Петром уезжать на мотоцикле Тимура. Петр управлять не сможет, с его-то ранами, а ты, слава богу, сможешь. Тимур даст тебе горючего в запас, даст карту – это все наши дороги, объездные, проселочные. Будете держать на север – как раз доедете до Саратова. А там бросите мотоцикл, черт с ним, и сядете на поезд. Денег я вам дам, деньги у меня есть. Справки для вас готовы. В Энске у Петра дядька живет, он поможет в случае чего. И все, вы будете спасены!

Ольга растерянно моргнула. Она ничего не понимала.

– Да ну, вы что, тетя Варя? – пробормотала, неловко улыбаясь. – Зачем же я уеду на чужом мотоцикле? Вам самому ехать надо, это во-первых, – повернулась она к Казбегову. – Вы же работник милиции, вас немцы уж точно не помилуют.

– А вас помилуют? – хмыкнула Варвара Савельевна. – Раненых, медсестер? Да тут такое начнется, такая бойня! Тимур в случае чего и на коне верхом ускачет.

– А вы?

– А мне что? Куда я побегу? У меня тут хозяйство. Немцы пришли и ушли, а дом останется. Мне бежать некуда, хватит, побегала я в своей жизни! Здесь я жила, тут и останусь, а коли смерть придет, значит, я и смерть тут встречу. У нас никто и не вздумает тронуться. Авось пересидим. Красных пересидели, ну и… Хуже не будет!