Идущие - Бентли Литтл

Это было неслыханно. Прошла неделя, а тело Джона Энгстрема все еще пыталось ходить. За все это время не было заметно ни малейшего ослабления усилий, ни секунды передышки. Впрочем, труп также и не начал разлагаться. От плоти не исходило и намека на запах гниения. По всем правилам уже должно было начаться разложение. Конечно, помещение охлаждалось, но процесс бальзамирования не проводили, никаких иных способов консервации тоже не применялось, с телом вообще ничего не делали, за исключением того, что его крепко привязали к анатомическому столу.

Но разложение не начиналось.

И мышцы ног продолжали сокращаться.

Дэн уже десять лет работал окружным патологоанатомом, а до того – восемь лет помощником судебно-медицинского эксперта, но ничего подобного в его практике еще не встречалось. Он уже проштудировал море специальной литературы, пытаясь обнаружить хотя бы отдаленно сходный случай, но тщетно.

Придется все-таки связываться с ФБР и Центром контроля заболеваний, потому что совершенно непонятно, что делать. С тех пор как в начале недели эта история появилась на страницах несчастной газетенки, его офис заполонили телефонные звонки и факсы от всяких психов со всего мира, причем многие из них давали омерзительные советы, как поступать с ожившим трупом. Некоторые даже предсказывали, что это – первый знак грядущего Апокалипсиса.

Слава Богу, в газете написали, что тело кремировали. Ему даже не хотелось думать, какая поднялась бы истерика, если бы публика пронюхала, что тело Джона Энгстрема до сих пор существует и, более того, продолжает ходить.

Или – ходило бы, если бы не было привязано.

Дэн звонил за помощью коронеру Солт-Лейк-Сити, коронеру Лас-Вегаса, звонил своему другу Дэйву Френчу, который читал курс патологии в университете Сидэр-Сити, но никто не мог подсказать ничего путного. Все находились в таком же недоумении, что и он, только ему надо было принимать какое-то решение и какие-то действия. В конце концов, отчаявшись, он связался и с ФБР, и с Центром контроля заболеваний в Атланте. Медикам из ФБР, вероятно, больше, чем кому бы то ни было в мире, приходится иметь дело с неестественными смертями. И хотя он сомневался, что это может быть связано с какой-то болезнью. Центр наверняка пришлет кого-нибудь посмотреть. Дополнительное мнение не повредит.

Дэн отошел от анатомического стола и еще раз принялся проверять, все ли необходимые инструменты на месте и под рукой. Сколь бы неловко ни было в этом признаться, ему было страшно входить в это помещение.

Привыкание не рождало спокойствия, и спустя неделю он испытывал больший страх перед этим трупом, чем в первый день. Он держал постоянно включенным радио, настроенное на волну кантри, потому что при отсутствии посторонних звуков он бы слышал звуки, издаваемые ногами Энгстрема, – легкое потрескивание привязных ремней, аритмичное постукивание напрягающихся мышц о металлический стол.

Свет он тоже постоянно держал включенным. На этой неделе ему неоднократно снились кошмары. Ему снилось, что он приходит на работу, открывает дверь прозекторской, включает свет и обнаруживает, что тело исчезло. Или стоит прямо перед ним, освободившееся от пут, и тянет к нему руки, чтобы убить.

Однако врач из Центра и агент ФБР должны были появиться пять минут назад. Дэн уже собрался уйти и дождаться их снаружи, поскольку совершенно не знал, чем себя занять, и не имел ни малейшего желания продолжать находиться в одном помещении с этим дергающимся трупом, но тут распашные двери прозекторской открылись, и вошли двое – в комбинезонах и хирургических масках.

– Доктор Дэйсон, я полагаю?

Дэн кивнул, не очень поняв, кто из них задал вопрос.

– Я – доктор Ховард из Центра. – Мужчина поменьше ростом кивнул и подошел к столу. – А это доктор Бригэм из Бюро.

Дэн глубоко выдохнул, чувствуя почти физическое облегчение. Он даже не понимал, в каком, оказывается, напряжении все это время находился. Возможность переложить ответственность и уступить власть дала возможность почувствовать себя значительно свободнее.

Все трое обменялись рукопожатиями, и Дэн кратко посвятил их в суть дела. Оба познакомились с докладами и документами, которые он пересылал им по факсу, поэтому сосредоточился преимущественно на событиях последней недели в офисе коронера, на некоторых тестах, которые он проводил, пытаясь понять причину столь упорного и пока необъяснимого возвращения к жизни.

Ховард хотел немедленно приступить к аутопсии, что вызвало у Дэна некоторое замешательство. Он не мог решиться взять в руки скальпель, потому что тело... до сих пор казалось как бы живым.

И это была правда. Даже хирурги работают с неподвижными людьми, находящимися под анестезией, а сам он лично вообще никогда не резал живое тело. Перспектива вскрытия грудной клетки умершего человека, чьи ноги продолжают двигаться, вызывала у него тошнотворную реакцию.

– Я начну, – заявил Ховард.

– Я ассистирую, – кивнул Бригэм.

Из этого следовало, что Дэн останется на подхвате и, возможно, даже не примет участия во вскрытии, останется наблюдателем. Это его очень даже устраивало.

Они вымыли руки, натянули перчатки, включили видеокамеры и магнитофоны. Ховард придвинул поднос с инструментами ближе к столу и, комментируя свои действия, сначала измерил тело, тщательно изучил внешний вид, а потом взял в руку скальпель. Сокращения мышц, похоже, не смущали его. Без малейшего колебания он сделал первый разрез и ввел катетер.

Дэн молча стоял рядом с врачом из Центра; в ушах пульсировала кровь. Руки в латексных перчатках неприятно вспотели.

Кровь откачали, но никакого заметного изменения в движении ног трупа не произошло. Мышцы, удерживаемые ремнями, по-прежнему поочередно напрягались – левая нога, правая нога, левая, правая... Когда грудная клетка уже была вскрыта и Ховард начал извлекать внутренние органы, взвешивать их и упаковывать, неутомимые мышцы нижних конечностей продолжали сокращаться по-прежнему. От этого зрелища по коже Дэна побежали мурашки. Это было самым противоестественным зрелищем, какое он когда-либо видел, и даже в этом залитом светом помещении, в окружении самого современного медицинского оборудования и двух врачей, его охватил страх.

– Мы намерены ампутировать ноги, – под конец произнес Ховард, когда уже был вскрыт череп, а мозг извлечен и также помещен в специальный сосуд. Тело представляло собой не более чем распотрошенную оболочку, но ноги продолжали двигаться.

Некоторое время они обсуждали, что делать с конечностями, кто возьмет их на исследование. Была договоренность, что Ховард и Бригэм возьмут фрагменты от каждого органа, а сами внутренние органы останутся в морозильнике под охраной службы коронера до того момента, пока все три агентства не придут к согласованному мнению относительно ситуации, но ноги – это нечто иное, поэтому Дэн быстро дал понять, что лучшим вариантом будет, если Центр возьмет для исследования одну, а ФБР – другую. Бригэм и Ховард, посовещавшись, согласились с этим предложением, и Дэн извлек из шкафа два герметичных пластиковых мешка величины достаточной, чтобы ноги Энгстрема поместились в них целиком – от ступни до бедра.