Насмерть - Борис Громов

Кстати о птичках, в смысле — о Полковнике, именно о приближении его кортежа Владимиру Сергеевичу и доложил с вышки глазастый рукокрыл.

— Так, парни, заканчиваем погрузку! — командую я своим. — Боевая тревога! Выводим машины за ворота и ждем вон на той лужайке. Мало ли чего его полковничьей светлости от нас нужно. Поэтому — булки не расслаблять и быть в готовности. Но первыми огня не открывать ни в коем случае — возможны провокации. Только по моей команде или для конкретной, обоснованной самозащиты.

— Из города-то зачем уходишь? — с недоумением в голосе спрашивает Прохоров.

— Да мало ли… Вдруг у господина Полковника к нам претензии. А то вдруг он на нас обиделся, аж кушать не может? Короче, возможны взаимные упреки и недопонимание вплоть до стрельбы. Вы, как ни крути, ко всему этому — никаким боком. Так на кой черт мне вас под молотки подставлять? А на той полянке, даже если они нас, а мы их убивать начнем, до вас только если совсем случайные пули долетят. И те в стене застрянут.

В глазах начальника стражи снова удивление и даже уважение. Или мне только показалось? Прохоров явно что-то хочет сказать, но лишь качает головой и повторяет совсем недавно сказанные мне слова:

— Зря ты в это дерьмо лезешь, Миша. Ой, зря!

Кортеж Черного Полковника, что называется, внушает. Мы с нашей парой «коробочек» и четырьмя внедорожниками на его фоне конкретно теряемся. Если со стороны глядеть — просто мотострелковый батальон на марше в «горячей точке». А уж пылищи-то подняли — просто дым коромыслом. Сквозь просветленную оптику бинокля картинка смотрится еще внушительнее: головным дозором — обычный «бардак», в смысле БРДМ, следом за ним, держа дистанцию метров в двести, — четыре бронетранспортера, таких же «восьмидесятки», как у нас, только понакручено на них дополнительного железа — мама не горюй. Здорово напоминает грузовики болгарских торговцев оружием, которые я еще в Червленной видал. Выглядит агрессивно и устрашающе. БТР он и без того не шибко красавец, а уж в таком вот «тюнинге», так и вообще совершеннейшим чудовищем смотрится. Замыкают колонну две БМП-«копейки». В смысле, БМП-1, те, что пушкой калибром в семьдесят три миллиметра вооружены. Серьезный противник. Таким наши бронетранспортеры не противники. Наш КПВТ бьет на два километра, а у этих орлов предел — почти четыре с половиной. Понятно, это при условии, что наводчик — профи, ну так нам и не профи хватит, если он с трех километров херачить начнет. А вот это что за зверь невиданный? Пытаюсь разглядеть мелькающий в клубах пыли между бронетехникой внедорожник. На «Тигр» не похож совсем, и на американские машины вроде «Шеви-Тахо» или «Юкон» — тоже. Чем-то отдаленно смахивает на американский армейский «хамвик», но тоже не он. И при этом машина явно не самопальная, знакомы мне ее обводы, видал я ее где-то еще в прошлой жизни… Точно! «Комбат»[63] это. Вот только как он тут оказаться мог? Их же, вроде, в Питере клепали в каком-то чуть ли не частном КБ. Вроде пытались создатели его армейцам предложить, но что-то у них там не срослось… С другой стороны, частники есть частники — не подписали военные контракт, могли для каких-нибудь толстосумов по индивидуальному заказу делать. Помнится, много среди наших доморощенных олигархов было любителей больших брутальных машин: и «Хаммеров», и «Тигров» в гражданском исполнении, и даже переделанных внутри почти до полной неузнаваемости БРДМ. Так что, вполне мог себе кто-то и «Комбата» заказать. А потом благополучно склеить ласты. Ну, а машинку Черный Полковник к рукам прибрал. Не пропадать же добру?

Так, ладно, хватит лирики, пора здешнему хозяину навстречу топать. Почему топать? Да потому что, вполне возможно, сердит на нас Полковник. А человек, вышедший в поле один, выглядит куда менее опасным, чем подъехавший на крутом внедорожнике с пулеметом, да еще и с «броней» на прикрытии. Поэтому — пешком и в гордом одиночестве.

Ага, там мой «жест доброй воли» явно заметили и поняли правильно: броня начинает разворачиваться в редкую цепь, фронтом на нас, а «Комбат», уверенно и солидно покачиваясь массивным кузовом на ухабах, катит прямиком ко мне. Встает грамотно, чуть объехав справа, своим корпусом закрывает и меня, и будущее место разговора от взглядов и прицелов моего отряда. А броня у этого почти четырехтонного броневика внушительная — без гранатомета не расковыряешь, да и с гранатометом не факт, что сразу получится. Негромко клацают замки дверей и из машины ловко и слаженно выскальзывают двое. Похоже — личные телохранители. Резкие ребятишки, явно очень хорошо тренированные и сработанные. Слегка разойдясь в стороны, они вполне профессионально берут меня в «клещи». Кто ж вас так натаскал-то, родные? Когда всему миру упитанная полярная лисичка пришла, вам ведь лет по семь-восемь было… Значит, хороший учитель имелся, старой школы. Возможно, инструкторы Краснодарского ЦСН и углядели бы в их действиях какие-то огрехи, но вот я — далеко не матерый офицер группы «В», и потому понимаю: случись что — эта парочка меня на кожаные ремни распустит раньше, чем я что-то мявкнуть в знак протеста успею. Одно радует — даже в мое время такого уровня профессионалы были товаром редким, можно сказать — штучным. А по здешней-то бедности, такие, наверное, вообще на вес золота. В прямом смысле. Так что, много таких хлопчиков у Полковника быть просто не может. А иначе… Иначе в бою очень и очень тухло нам будет.

Пока я разглядываю и оцениваю полковничьих «телков», из машины выбирается он сам. Серьезный товарищ… Невысокий, лысый, словно колено. Одет в темно-оливковую куртку, сильно похожую по пошиву на американскую М-65 и того же цвета тактические брюки с большими накладными карманами и утяжками чуть ниже колена, заправленные в почти новые щегольские замшевые берцы. Оружия вроде не видно, хотя, зачем оно ему при такой-то охране. Уже в возрасте, думаю, ему где-то к семидесяти, но фигура крепкая, этакий гриб-боровик. Я вообще одну интересную особенность подметил: этот мир — мир крепких стариков. Похоже, те, что здоровьем похлипче, до старости просто не доживают. Уровень медицины не тот, да и вообще, в целом, обстановка как-то к долголетию не располагает. Как в той стихотворной сказке Филатова про «чудодейственное лекарство» из заячьего помета?

Он на вкус, конечно, крут,От него бывало мрут.Ну, а те, что выживают, —Те до старости живут…

Вот-вот, если уж выживешь, то точно до глубокой старости протянешь. Одна проблема — выжить, а это тут ох как непросто! А главное — кажется я наконец понял, почему Полковника прозвали Черным. За цвет кожи лица, вернее, уродливого омертвевшего струпа на том месте, где у нормального человека — лицо. Темно-серого, почти черного, да еще и с глянцевым отблеском. Если смотреть издалека, похоже, будто человек случайно в поддувало печки влез и все лицо свежей золой перепачкал. А вот вблизи картинка предстает во всей своей неприглядности. Ни хера себе! Хорошо горел мужик когда-то! На мой профанский взгляд — ожог где-то между третьей и четвертой степенью был, на грани обугливания мягких тканей. И как он глаза сохранить умудрился?