Зона 7 - Мэтью Рейли

Президент содрогнулся.

— Предполагаю, что чернокожее население будет уничтожено в первую очередь, так как вакцина будет распространена только среди белых американцев. Учитывая расистские склонности Цезаря, думаю, он имел в виду именно черное население, когда говорил об «отбросах общества».

Но помните, о чем я говорил раньше: ему нужны две вещи для исполнения своих планов: ему потребуется Кевин, и ему придется убить меня. Так как никакая революция — настоящая революция — не может быть успешно проведена без публичного и унизительного свержения прежнего режима. Казнь Людовика XVI и Марии-Антуанетты во Франции; заключение под стражу царя в России в 1918 году; полная «нацификация» Германии в тридцатые годы.

Каждый может убить президента, если он достаточно решителен для этого. Революционер, однако, должен сделать это на виду у всей толпы, которой он мечтает управлять, показав им таким образом, что правящая прежде система более не заслуживает их уважения.

И не думайте, Цезарь Расселл не делает это перед всей Америкой. Он делает это на глазах у самых радикальных элементов — Тимоти Маквеев страны — бедняков, озлобленных, лишенных гражданства, крайних расистов, белых голодранцев, антиправительственных ополченцев — тех представителей нации, проживающих в большинстве своем в южных штатах, которым глубоко плевать, если в Нью-Йорке, Чикаго и Сан-Франциско либералы, любители каппучино, исчезнут с лица земли.

— Но страна будет разрушена ... — сказал Шофилд. — Зачем ему управлять разрушенной страной?

— Да, но, видите ли, Цезарь воспринимает это совсем по-другому, — проговорил президент. — Он считает, что страна не будет разрушена. Она будет просто облагорожена, обновлена, очищена. Это будет новое начало. Центральные южные города останутся нетронутыми. Центральная западная часть также будет практически нетронутой, что позволит обеспечить все самое необходимое для жизни.

— А что насчет остальных вооруженных сил? — спросил Шофилд. — Что он сделает с ними?

— Капитан, как вы прекрасно знаете, в ВВС США денег вкладывается больше, чем в другие вооруженные силы вместе взятые. Конечно, личного состава всего 385 000 человек, но у них намного больше ракет и других боевых возможностей, чем у всех остальных. Если даже благодаря Братству и его предыдущим заслугам у Цезаря есть хотя бы пятидесятая часть ВВС в подчинении, он может направить свои бомбардировщики и уничтожить все объекты морского флота и пехоты страны, а также все базы ВВС, которые откажутся ему подчиняться, еще прежде, чем они успеют начать любое контрнаступление.

— То же и с другими странами. С бомбардировщиками «стеле», штурмовиками и запасом ядерных ракет, мощь которых превосходит разработки других стран мира, обновленные ВВС Цезаря в одиночку будут более чем способны справиться с вражескими иностранными вторжениями.

— Капитан, не думайте, для извращенного ума Цезаря этот сценарий идеален: Америка снова станет изоляционистом, полностью самодостаточной и править ей будет режим абсолютных негроненависников. Назад в довоенный период.

— Мать твою ... — прошептала Мать.

Шофилд нахмурился.

— Хорошо. Тогда, — сказал он, — что если Расселлу не удастся все это воплотить? Что если он потерпит неудачу? Конечно, он не собирается так просто принять поражение и удалиться. Я не представляю, что он просто обезвредит свои ракеты, если проиграет, и скажет: «Да, согласен, я был не прав, вы победили».

— Нет, — серьезно ответил президент. — Это меня тоже беспокоит. Потому что, если каким-то чудом мы переживем все это, встанет вопрос: что Цезарь еще для нас заготовил?

Раздвинув внешние двери пассажирского лифта, Умник II и Джульетт Дженсон подошли к верхнему выходу.

Джульетт ввела код, который ранее выдал Харпер: 5564771.

С пронзительным скрипом тяжелая титановая дверь отворилась.

Они устремились вниз по бетонному коридору, открывшемуся за ней. В руках оба держали пистолеты Умника.

Они пробежали уже около сорока ярдов, неожиданно преодолели еще один дверной проем и оказались в совершенно обычном на вид авиационном ангаре. Яркие солнечные лучи попадали в ангар сквозь широко распахнутые ворота. Ангар был абсолютно пуст: ни самолетов, ни машин, ничего ...

Голиаф, должно быть, ждал за дверью.

Джульетт вошла первой и сразу почувствовала ствол Р-90, направленный ей прямо в голову.

— Пиф-паф, и тебе конец, — в придурковатой манере проговорил Голиаф.

Он нажал на курок как раз, когда Умник II, которого Голиаф еще не видел, рванул вперед и с молниеносной скоростью ударил по зарядной ручке Р-90, вытолкнув заряд из каморы.

Щелчок!

Выстрел в голову Джульетт был холостой.

— Что?.. — Голиаф резко обернулся, чтобы увидеть Умника.

И затем все произошло очень быстро.

В одну секунду Джульетт схватила ствол Р-90 Голиафа и выхватила свое собственное оружие, в тот же момент второй огромный кулак Голиафа — в котором он все еще держал «Мэгхук» Шофилда — ударил ей прямо в лицо. «Мэгхук» ударил ей в голову, и она вместе с Р-90 неуклюже упала на пол и сильно ударилась о землю. Р-90 отскочил в сторону.

Умник поднял свою беретту, но недостаточно быстро. Голиаф схватил его за руку, в которой Умник держал оружие... и зарычал на него.

Теперь оба держались за один пистолет.

Голиаф приблизил свой франкенштейновский подбородок прямо к лицу Умника II иначал жать на его палец, который был на спусковом крючке.

Выстрел! Выстрел? Выстрел! Выстрел! Выстрел! Выстрел! Выстрел! Еще выстрел!

Когда пистолет стрелял, Голиаф разворачивал его, направляя так, чтобы еще через пару выстрелов он был направлен Умнику в голову.

Это было похоже на арм-реслинг.

Умник II изо всех сил пытался остановить движение пистолета, но Голиаф был намного сильнее.

Выстрел! Выстрел! Выстрел!

Теперь пистолет был направлен Умнику в левую руку...

Выстрел!

Левый бицепс Умника был задет. Кровь из раны обрызгала ему лицо. Он взвыл от боли.

Затем, прежде чем Умник успел что-либо осознать, ствол был направлен ему прямо в лицо и ...

Щелчок!

Патронов больше не было.

— Тем лучше, — оскалился Голиаф. — Теперь мы сможем побороться по-честному.

Он отбросил пистолет и, одной рукой схватив Умника за горло, приподнял его и прижал к стене.

Ноги Умника отставали от земли на целых двенадцать дюймов.

Он беспомощно сопротивлялся, пытаясь высвободиться из рук Голиафа, его раненная рука горела. Он нерешительно ударил Голиафа в лоб.

Громила, казалось, даже не заметил этого. Кулак Умника просто отскочил от черепа противника.

Голиаф довольно усмехнулся.

— Стальная пластина. Может, она и не сделала меня умней, но прочности прибавила.

Свободной рукой Голиаф поднял «Мэгхук», направив его на глаза Умника.

— А у тебя, солдатик? Насколько крепкий у тебя череп? Думаешь, этот маленький крюк сможет размозжить его? Что ты скажешь, если мы попробуем ...

Он прижал холодную магнитную головку «Мэгхука» прямо к носу Умника II.

Умник, удерживаемый за шею, обеими руками схватил «Мэгхук» и, несмотря на боль в раненной руке, толкнул его на Голиафа. «Мэгхук» поддался, но затем, к ужасу Умника, начал снова надвигаться на него. Голиаф не собирался проигрывать этот бой.

Вдруг неожиданно Умник понял, как ему поступить.

— А, что за черт, — проговорил он.

И тут он потянулся вперед, схватил «Мэгхук» и нажал пусковую кнопку с надписью "М", активизирующую магнитный заряд захватного крюка.

Реакция была мгновенная.

Огни на магнитной головке «Мэгхука» зажглись и теперь заряженная головка начала метаться в поисках металлической поверхности.

Она распознала стальную пластину во лбу Голиафа.

Мощнейшим ударом «Мэгхук» впился в огромную бровь гиганта. Он крепко зацепился, словно прилипнув к коже заключенного.

Голиаф гневно заорал, пытаясь оторвать «Мэгхук» ото лба, и в этот момент отпустил Умника.

Тяжело дыша, Умник II упал на пол и обхватил истекающую кровью руку с раной на бицепсе, пытаясь остановить кровь.

Голиаф кружился вокруг, как слабоумный, сражаясь с «Мэгхуком», впившемся в лицо.

Умник II держался на расстоянии, по крайней мере, до тех пор, пока борющийся Голиаф не встал спиной к стене. Тогда Умник выступил вперед, схватился за рукоятку «Мэгхук» здоровой рукой и беспощадно нажал на курок.

«Мэгхук» выстрелил молниеносно, и голова Голиафа откинулась назад — его шея вывернулась практически на девяносто градусов — череп размозжился о стену, образовав в бетоне кратер размером с бейсбольный мяч. Согласно третьему закону Ньютона, Умник II в свою очередь отскочил на несколько ярдов назад.

В любом случае дела его были намного лучше, чем у Голиафа. Гигантский заключенный теперь медленно сползал на пол, глаза его округлились от шока, череп треснул как яйцо, из раны сочилась отвратительная густая смесь из крови и мозгов.